Операция «Удушение» провалилась. Кэгл и Мэнсон пишут: в Корее стало ясно, что концепция об исключительной роли воздушной мощи оказалась ложной. США делали ставку на бомбардировочные армады, «суперкрепости», способные нести обычное и ядерное оружие. Казалось, что, имея на вооружении сотни таких машин, можно диктовать условия всему миру.
Автором этой концепции был Прокофьев-Северский – тот самый Сашка Прокофьев из рассказа Куприна, которому принесла известность книга Victory Through Air Power («Воздушная мощь – путь к победе»), опубликованная в 1942 году и ставшая бестселлером. Прокофьев, сделавшийся в Америке медиазвездой, утверждал, что превосходство в воздухе приведёт к военному лидерству в целом. По его книге компания Диснея моментально сняла пропагандистский фильм, в котором – в промежутках между рисованными сценами – выступал сам Прокофьев-Северский, значившийся в титрах как «майор Александр П. де Северский». Известно, что этот фильм Рузвельт показывал Черчиллю. Северский утверждал, что нет нужды воевать на земле, теряя жизни солдат, – достаточно выбомбить военно-промышленный потенциал врага. Самолёт из средства поддержки сухопутных войск превращался в нечто большее. Северский разработал теорию стратегических бомбардировок, во время Второй мировой войны консультировал начальника штаба ВВС США, преподавал в Военно-воздушной академии. Выступал за постройку дальних бомбардировщиков, которые были бы неуязвимы для истребителей, могли перелететь любой океан и вернуться. Вероятно, его идеи повлияли на решения Штатов о ковровых бомбардировках Германии и нанесении атомного удара по Японии в 1945 году, на последующие действия в Корее и Вьетнаме (можно вспомнить и куда более близкие нашему времени примеры – от Ирака и Сербии до Ливии и Афганистана). Северский считал: Штаты должны «выковать кинжал, который поразит зверя в его сердце». В финальных кадрах фильма американский орёл, разгромив врагов, садится отдохнуть на древко звёздно-полосатого флага.
В течение какого-то времени концепция Северского отвечала реалиям: межконтинентальных баллистических ракет ещё не было, единственным видом атомного оружия была бомба, единственным её носителем – самолёт. До того ни одно оружие именоваться стратегическим не могло, сколько бы Гитлер ни бомбил Лондон, а Сталин – Берлин. Штаты, придумавшие бомбу и её носитель, выступали монополистом. Это объясняет и отказ США поставлять по ленд-лизу в СССР дальние бомбардировщики, и спешку Сталина с атомной бомбой, и стремительное копирование американской «суперкрепости», в результате чего родился Ту-4, первый советский «стратег». Когда монополия США на атомную бомбу и средства её доставки были потеряны, можно было говорить уже не о «ядерной гегемонии», а лишь о «ядерном паритете».
Корея показала: тихоходные огромные «крепости» слишком легко горят от пушечного огня реактивных «мигов». Стало ясно, что полностью пересматривать военную доктрину преждевременно, авиация сама по себе не способна решить исход войны, тем более при активном противодействии, а атомную бомбу следует рассматривать скорее как механизм сдерживания. Уже после войны генерал Риджуэй напишет: «Я хотел бы верить, что в военно-воздушных силах мы… обрели магический талисман, ключ к быстрой и лёгкой победе. Но я не могу в это поверить… Никто из стоящих у власти не должен хвататься за идею быстрой и лёгкой победы с помощью военно-воздушных сил и делать эту концепцию той основой, на которую великая нация возлагает свои надежды». Идеям Прокофьева-Северского потребовалась коррекция. Какой бы современной ни была авиация, пока территорию не займёт пехотинец, войну не выиграть. Уже в конце 1953 года США разработали новую стратегию «сбалансированных вооружённых сил».
Конвейер смерти
Есть сведения, что американцы использовали в Корее разработки «доктора Смерть» Сиро Исии, до 1945 года руководившего в оккупированном Японией Харбине «отрядом 731» – изуверской фабрикой биологического и химического оружия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Захватив Маньчжурию, японцы, давно интересовавшиеся бактериологическим оружием, получили огромный полигон для опытов. Вскоре здесь появилась сеть секретных объектов: «отряд 100» у Синьцзина (ныне Чанчунь) изучал возможности заражения кавалерии и скота, «отряд 516» в Цицикаре занимался химическим оружием. Самым крупным стал «отряд 731» под Харбином, у станции Пинфань. Официально именовавшийся армейской базой по водоснабжению и профилактике эпидемий, на деле он был штабом биологической войны, мощным научно-производственным комбинатом с трёхтысячным штатом. На территории, окружённой земляным валом, рвом и забором с колючей проволокой, появились лаборатории, тюрьма, крематорий, стадион, синтоистский храм, аэродром, электростанция. Руководил отрядом японский микробиолог генерал-лейтенант медицинской службы Сиро Исии, он же «генерал-чума». Его подчинённые выводили болезнетворные бактерии, разрабатывали биологические бомбы. Согласно документальной книге японского писателя Сэйити Моримуры «Кухня дьявола», в месяц отряд производил до 300 килограмм бактериальной массы чумы (выведенные здесь чумные палочки по вирулентности превосходили обычные в шестьдесят раз), до 600 килограмм сибирской язвы, до 900 килограмм брюшного тифа и дизентерии, до тонны холерных бацилл. Уже в 1939 году во время войны на Халхин-Голе проводились эксперименты по заражению водных источников. Есть версия, что клещевой энцефалит[40], в 1930-х распространившийся в Приморье и пошедший отсюда в Сибирь и дальше на запад, – дело рук японцев. В ходе полевых испытаний уничтожались целые китайские деревни. Материалом для лабораторных исследований служили живые люди – в основном китайцы, а также русские, монголы, корейцы из числа военнопленных, партизан или неблагонадёжных. Только один «отряд 731» в год губил порядка шестисот «марута», то есть «брёвен» – так называли жертв. Их привязывали к столбам и обстреливали особыми фарфоровыми и стеклянными бомбами – они не взрывались, а разлетались на куски, из-за чего бактерии не гибли. С воздуха распыляли чумных блох. Следили за эффективностью поражения и ходом болезни, иногда лечили, потом всё равно убивали. В лабораториях «отряда 731» ставились бесчеловечные опыты. Людей заражали болезнями, отмораживали и ампутировали им конечности, вырезали внутренние органы, вводили в вены лошадиную кровь и воздух, подвешивали вниз головой, выкачивали насосом кровь… Врачи искали предел выносливости человека к жаре, холоду, току, способы влиять на его волю. Шансов выйти отсюда живым не было.
Всего в 26 «фабриках смерти» замучили до 10 тысяч человек. Число жертв полевых испытаний гораздо выше. Американский исследователь Дэниэл Баренблатт пишет, что всего на совести генерала Исии от 700 тысяч до миллиона человеческих жизней. Как знать, к чему всё это могло бы привести, если бы не молниеносная операция по разгрому Квантунской армии, проведённая маршалом Александром Василевским в августе 1945 года. На суде в Хабаровске главком Квантунской армии генерал Ямада признал: лишь «советский блицкриг» лишил Японию возможности начать большую биологическую войну.
Хотя главные преступники сумели скрыться, советские военные арестовали ряд лиц, причастных к «фабрикам смерти». Когда в мае 1946 года начался «Восточный Нюрнберг» – международный Токийский процесс над японскими военными преступниками, – в трибунал были переданы соответствующие материалы, однако по настоянию США вопрос о Сиро Исии и биологическом оружии в Токио не рассматривался. Дело в том, что «доктора Смерть» ещё в 1945 году нашла в Японии американская разведка, он согласился сотрудничать с недавним противником в обмен на жизнь и свободу. Материалы Сиро Исии попали в Форт-Детрик – центр биологических исследований армии США. Исии со своими подручными не только избежал наказания, но и продолжил работу по специальности. Скончался он, безнаказанный и нераскаявшийся, в 1959 году в Токио от рака в возрасте шестидесяти семи лет.
