— Я сам ничего не понимаю, Эшли. Ты уехала не сказав ни кому ни слова и твой босс всех поднял на ноги. Я забеспокоился и вот я здесь. Как видишь, немного не рассчитал время. Уж извини, не знал что ты забралась в этакую глушь.
— Подожди, Стенли… Господи, я так рада видеть тебя. Да ты зайди… мне нужно прийти в себя, а тебе отдохнуть и перевести дух. Проделать ночью такой путь…
— Заходи же, — пригласил его Ждущий у Дороги, не двигаясь с места. — И назови себя.
— О`кей, — стоящий у порога молодой человек направил свет фонарика в хижину, осветив сидящего на полу шамана. — Я Стенли Гарди и приехал за мисс Кларк.
— Назови себя, — властно потребовал Ждущий у Дороги, словно не слышал только что сказанных слов Гарди.
— Однако, Эшли, ты оказалась в весьма своеобразном обществе, — хмыкнул Гарди, заглянул в хижину и разглядев магические круги на полу, присвистнул: — Как хочешь, дорогая, но я что-то не горю желанием провести ночь в компании с чокнутым. Ты слишком доверчива… Не сказать, чтобы я был разочарован в тебе, но тебе придется согласовывать круг своих знакомств со мной, когда мы поженимся. Я довольно публичный человек и не могу позволить себе небрежность в этом отношении.
— Ты хочешь, чтобы мы ушли прямо сейчас, ночью? — мягко спросила Эшли, все еще не веря, что Гарди отправился за ней, пожертвовав своим удобством, оставив уютный кабинет и работу. Она была тронута подобной самоотверженностью.
— А в чем собственно проблема? У меня, как видишь с собой фонарь. Джип стоит прямо за холмом у начала тропы.
Слова Стенли звучали здраво и разумно, но что-то было не так. Что-то во всем этом было неправильно. Почему за ней примчался Стенли, а не один из ребят Бишопа? Но зачем бы кэпу это делать и поднимать людей в Массачусетсе, если он отлично знает, что она в Уошборне?
А Гарди осветив фонариком забившуюся в угол топчана девушку, вздохнул и поправив стильные очки в золотой оправе, успокаивающе улыбнулся ей.
— Вижу, тебе не терпится знать правду. Что ж, придется признаться в ней, — вздохнул он. — Когда Бишоп рассказал мне о тебе, я увидел в этом прекрасную возможность для нас побыть немного вдвоем. Нам ведь есть о чем поговорить, не правда ли? Я соскучился. Ну а ты, судя по всему, нет.
— Не думала, что вы с моим шефом приятели, — ответила Эшли, еще больше сбитая с толку.
Но это был несомненно Стен с его неотразимым обаянием.
— С тех пор, как в твоей квартире был найден мертвый полицейский, а Бишоп нашел на твоем автоответчике мой телефон, мы свели довольно тесное знакомство, — хмыкнул Стенли. — Он очень беспокоится за тебя, Эшли, но едва ли сильнее чем я.
Как же хотелось поверить в его слова, но останавливало то, что когда осматриваясь Стенли заглянул в хижину, его глаза на миг вспыхнули неестественным фосфоресцирующим красным отблеском и от этого было не отмахнуться, объяснив все разыгравшимся воображением. Другое дело, что ей вовсе не хотелось верить в увиденное, а хотелось, чтобы все оставалось как раньше, просто выйти к Стенли и обнять его. Она подалась к нему вперед на своей лежанке и быстро зашептала:
— Стенли, помоги мне… Индеец сумасшедший… он просто не в себе… Видишь эти идиотские рисунки на полу… он просто бредит… забери меня отсюда… Я не могу пройти мимо него… я боюсь…
С ее души словно свалилась огромная тяжесть, когда молодой человек шагнул в хижину. Значит, это Стенли и он на самом деле любит ее, любит так, что сломя голову бросился отыскивать в этой глуши, забыв о своем удобстве. Но поднявшаяся волна горячей благодарности и ответного чувства, отступила, заставив девушку похолодеть, когда она поняла, что Гарди сделал всего лишь обманчивое движение. Подобрав полы темного плаща, он уселся на землю перед порогом, скрестив ноги, и покачав головой, устало попенял ей:
— Вот что тебе, суке, было просто не выйти из этой конуры? Зачем было все усложнять, заставлять меня ждать и делать лишние движения в этом вонючем теле? Ну что за люди? Неужели не понятно, что я все равно убью вас? Ведь сами из кожи вон лезли, зазывая меня сюда, а теперь же еще и не впускают.
— Как зовут тебя? — дрожа от озноба и страха, спросила Эшли.
— Тебе мое имя ничего не скажет. Достаточно того, что колдун знает его.
— Что… что ты сделал со Стенли? — с ужасом от которого вставал ком в горле, прошептала Эшли.
— Как дрогнул твой голос? Даже забавно, — оскалился тот, кто был Стенли Гарди. — На что тебе такой мозгляк? — и он поправил очки тем жестом, каким это обычно делал Стенли. — Он все время думал только о себе. Другое дело тот полицейский, который просто мечтал трахнуть тебя. Вот с ним мне пришлось повозиться. Настоящий воин… Я решил выбрать кого-то послабей, по сговорчивее… Ну, ладно, приступим, — и он потер руки, как гурман при виде изысканного блюда, осматривая знаки, начерченные на полу. — Вижу работы тут непочатый край. Придется повозиться.
И вдруг, все так же сидя со скрещенными ногами, он поднялся над землей и ринулся в хижину, чтобы тут же наткнуться на невидимую преграду. Ждущий у Дороги забормотал заклинание. Его голос, сначала тихий, набирал силу, а речитатив становился все быстрее и громче.
Стенли-демон не спеша опустился на землю, глубоко вдохнул и закрыл глаза. Дом задрожал, завибрировал так, что казалось он распадается по бревнышкам. Крыша ходила ходуном, как будто ее методично расшатывали, пытаяся сорвать. На голову Эшли посыпался мусор.
Шаман воздел руки и громко воззвал: "О, Гитче Маниту! Великий Дух! Не оставь детей своих, останови зло!" В ответ Стенли хищно оскалился, обнажив зубы. Его глаза загорелись тем красноватым фосфоресцирующим огнем, который насторожил Эшли в самом начале. Он зашипел и девушка от ужаса опять забилась в угол топчана, заметив длинный змеиный язык метнувшийся меж острых, выступивших вперед, зубов. Лицо Стенли менялось на глазах, становясь безобразным, отталкивающим.
В оконное стекло что-то стукнуло и грохнулось на землю. Эшли повернулась к двери и ее парализовало от ужаса и невозможности того, что она увидела. В проеме виднелась зависшая в воздухе колода, вывороченная из земли. На такой Ждущий у Дороги рубил дрова. Колода качнулась, отодвигаясь дальше и вдруг с невероятной скоростью понеслась на дверной проем. Эшли зажмурилась и вжалась в стену, ожидая, что сейчас колода влетит в хижину словно снаряд и разнесет здесь все. Стены сотряслись от мощного удара. Все что на них висело, посыпалось на пол. Со стола и полок со звоном попадали оловянные тарелки, бутылки, разбилась керосиновая лампа. Глухо ударившись о земляной пол, упал, висевший над дверью, медвежий череп. И все же, несмотря на чудовищный удар колоды, невидимая преграда, созданная шаманом, выдержала и эту атаку. Колода рухнула на землю, сотрясая ее и откатился в траву.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
