империализма, обеспечивает за рабочими и крестьянами влияние в армии и облегчает борьбу за гегемонию пролетариата в демократической революции.
Лозунги: всеобщая воинская повинность, военное воспитание молодежи, демократическая милиция, национальная армия и т. д. входят здесь, в отличие от империалистических государств, в революционную военную программу. Но в современную историческую эпоху тактика национально-революционных движений должна быть подчинена интересам мировой пролетарской революции. Революционеры не могут выдвигать такой программы в тех угнетенных странах, которые одновременно сами выступают в роли угнетателей и вассалов империалистов в войне протии пролетарской или национальной революции. В таких странах они должны непременно увязывать пропаганду революционной войны в защиту других революционных стран, равно как к пропаганду революционной военной политики с пораженческой позицией по отношению к данной войне или армии. Такую линию следует в данное время проводить в провинциях Китая, находящихся под властью гоминдановских генералов".
По отношению к империалистическим армиям в колониях и полуколониях, а также в отношении армий реакционных политических группировок внутри их, находящихся в блоке с империалистами или в подчинении у них, мы должны поставить задачу полного разложения и изгнания империалистических войск из данной страны. Совсем другое дело в отношении национально-демократических армий, хотя и не являющихся еще во всех отношениях революционными армиями, но борющихся против иностранного империализма и реакционных сил внутри страны за национальную независимость и национально-демократическую революцию, в роде национально-революционных армий в Китае во время северного похода в 1926 г. и в начале 1927 г., а также и раньше в провинции Гуаньдун. По отношению к такого рода армиям мы должны поставить себе задачей демократизацию и революционизирование их в целях укрепления в них влияния пролетариата. Частичные требования коммунистов в этих армиях должны быть главным образом направлены именно в сторону достижения этой цели. Работа партии в этих национально-демократических армиях имеет огромное значение. В зависимости от степени революционизирования национально-демократических армий, от степени политического и организационного влияния в них пролетариата и его авангарда -- компартии, в значительной степени будет зависеть темп перерастания национально-демократической революции в революцию социалистическую. Отрицательный опыт в этом отношении китайской компартии должен быть учтен всеми компартиями колониальных и полуколониальных стран.
Говоря о недостаточной работе секций Коминтерна в армии, необходимо вкратце отдельно остановиться на ошибках в этой области прежнего руководства китайской компартии. В период блока с гоминданом (до июля 1927 г.) китайская компартия имела исключительно благоприятные условия для политической работы в национально-революционной армии с целью революционизирования ее солдатских масс. Однако китайская компартия, вернее -- ее ЦК, руководивший партией до августовской партконференции 1927 г., вследствие его капитулянтской, сугубо оппортунистической политики по всем решительно основным вопросам китайской революции, в области завоевания солдатских масс национально-революционной армии для революции почти ничего не делал. Вот какую установку дают тезисы Гуаньдунской военной комиссии по работе в гоминдановской армии (тезисы относятся к осени 1925 г.):
"Мы работаем в революционной армии не затем, чтобы разрушать войска гоминдана, а для укрепления народно-революционной армии, сохранения ее единства... Мы не должны вести в армии политической пропаганды разделяющей наши взгляды от взглядов ГМД и вызывающей раскол в армии".
Эта установка в отношении нац.-рев. армии являлась генеральной установкой компартии с начала и до конца тактического блока ККП с ГМД. Она соответствовала "концепции" одного из виднейших руководителей китайской компартии до августовской партконференции -- Ченду-сю, а именно: "Сперва расширение революции, а затем углубление", т. е.-- до разгрома нац.-рев. армией Неверных милитаристов (Чжан Цзо-лина и др.) и занятия Пекина -- недопустимо развертывание аграрной революции, развитие революционного движения рабочего класса, идущего вразрез с политикой ГМД, и революционная работа в нац.-рев. армии, чтобы этим не нарушить ее единства, -- не понижать ее боеспособности и проч. Все это станет мол необходимым лишь после завершения северной экспедиции.
Находясь в блоке с гоминданом, китайская компартия никогда серьезно не ставила вопроса о неизбежности в будущем измены гоминдана делу революции. В силу этого партия вела в армии работу исключительно легально, отказываясь от организации нелегальных партячеек. Вот почему, когда гоминдан перешел в лагерь контрреволюции, он легко изгнал из армии всех коммунистов, и партия оказалась без организационно закрепленного влияния в армии. Партия потеряла армию.
Во время северной экспедиции китайская компартия даже не поставила перед собой задачи о завоевании командных должностей в нацревармии, хотя условия для осуществления этого были весьма благоприятны. Вследствие этого коммунистов-командиров можно было встретить в нацревармии лишь единицами и то на низших должностях: командиров отделений, взводов, рот и совсем редко -- командиров батальонов. Назначение коммуниста Е Тина на должность командира полка в конце 1926 г. явилось скорее результатом комбинации Ли Ти-сина, чем сознательной работы компартии. Однако и. полк Е Тина по существу не отличался от других частей милитаристов, несмотря на то, что там было значительное количество коммунистов. Чистка реакционного комсостава в этом полку произведена не была, политработа среди солдатских масс не велась, политаппарат не был создан. Все различие свелось по существу лишь к тому, что во главе полка вместо милитариста находился коммунист. За все рассматриваемое время руководством китайской компартии ни разу не был поставлен вопрос о развертывании полка Е Тина в дивизию и организации политработы в нем. Лишь незадолго до Нанчанского восстания (август 1927 г.) полк был развернут в дивизию. Отсутствие политработы и пропаганды соответствующих политических лозунгов являлось одной из основных причин того, что дивизия Е Тина (и Хо Луна) потерпела поражение под Сватоу в октябре 1927.
Несмотря на то, что за время Северной экспедиции партия количественно быстро росла, число коммунистов в армии оставалось крайне незначительным. Так, к началу октября 1926 г. нацревармии насчитывала около 74 тыс. бойцов, среди них было всего лишь 1 200 человек коммунистов, причем 900 из них находились в частях, оставленных в провинции Гуандун. Число коммунистов в армии в середине 1927 г. могло легко быть значительно больше, но руководства их работой в армии никакого не было, и вообще не было руководящего органа, который мог бы направлять работу коммунистов в армии.
Политическая работа в солдатских низах почти совершенно не велась, а если местами и велась, то исключительно по инициативе самих армейских коммунистов. Руководители партии лишь изредка, так сказать, ради красного словца, напоминали о необходимости укрепления влияния компартии в частях нацревармии, но ничего в этом смысле не делали. Солдатские массы в большинстве своем не знали о существовании компартии, а те, которые знали, не видели никакого различия между нею и гоминданом.
Вместо серьезной революционной работы в армии руководители партии занимались всевозможными верхушечными комбинациями
