Я заканчиваю обзор 50 с лишним ответов на мою анкету.
Оказывается, самый ужасный порок в представлении японцев – кидзинсуги (индивидуализм). Это слово в Японии почти ругательное. Бесстыдство и разгильдяйство идут с небольшим отрывом.
Самая великая добродетель – благородство, мужество, стыдливость. И умение правильно носить кимоно.
По всеобщему мнению, свахи – отличный способ познакомиться с потенциальным супругом. Лишь одна женщина против: она ненавидит своего мужа и винит во всем сваху.
Идем дальше. Молодые женщины, живущие с родителями, должны помогать по хозяйству, но не должны платить арендную плату. Матери обязаны обучить дочь кулинарии и умению вести хозяйство, иначе какой от девочек будет толк?
Женщина, которая достигла определенного возраста и так и не вышла замуж, считается позором для общества. Что касается ухода за ребенком, этим должна заниматься женщина. На ней же лежит и уход за престарелыми родителями. Хорошее образование мешает женщине удачно выйти замуж.
Я беру результаты, бегу наверх и осторожно стучусь в дверь гостиной. Гэндзи там, смотрит новости по каналу CNN. Я вкратце объясняю, что провела исследование и предлагаю показать ему результаты. Он тут же выключает телевизор и поворачивается ко мне. Даже Юкико бросает готовку и слушает. Они зовут Дзюнко, чтобы и та ответила на вопросы анкеты.
«Какое качество вы считаете самым важным для будущего супруга?» – обращаюсь я к развалившейся в кресле Дзюнко.
«Такай, такай, такай», – смеется она. Стандартный ответ: в нем обыгрывается 3 значения слова такай – хороший доход хорошее образование, высокий рост.
Я пробую другой подход. «А что, если бы пришлось выбирать любовь, высокий заработок или одинаковое социально-экономическое положение?»
«Заработок», – без колебаний отвечает она.
Гэндзи ничего не говорит, по удивленно вскидывает брови.
«А любовь – необходимое условие брака?»
«Нет».
Оказывается, у Дзюнко к будущему супругу одно-единственное требование – хорошие карьерные перспективы.
«Если у молодого человека есть карьерный потенциал, – рассуждает она, – то я выйду за него замуж и буду надеяться, что любовь возникнет позже, сама собой».
«А если он несимпатичный?» – наверное, это нескромный вопрос, но любопытство сильнее меня.
«Постараюсь с этим смириться».
У Гэндзи глаза лезут на лоб. Похоже, мое исследование грозит обернуться семейной ссорой.
Надо сменить тему. Я лихорадочно просматриваю заметки. В Японии нередки случаи, когда родители нанимают частного детектива, чтобы тайком навести справки у коллег, друзей и соседей кандидата в женихи (это если помолвка уже назначена). Если выяснится, что у кого-то из родственников жениха были отклонения в умственном развитии, если даже кто-то из родных обанкротился, то даже самую удачную кандидатуру могут отвергнуть. Именно по этой причине японцы так неохотно обращаются к врачам, когда речь заходит о лечении алкогольной зависимости и депрессии, ведь можно испортить брачные перспективы последующих поколений.
«А вы бы стали нанимать детектива, чтобы разузнать побольше о будущем зяте?» – спрашиваю я Гэндзи. Тот колеблется с ответом, а Юкико, не дослушав вопрос, уже согласно кивает. Готова поспорить, эта допросит всех, вплоть до детсадовских воспитателей потенциального жениха – какие отметки он получал по рисованию и т.д.
«Если окажется, что отец жениха увольнялся с работы, будете ли вы мешать заключению брака*?
____________________
* В Японии существует система пожизненного найма. Ее возникновение не в малой степени обусловлено традиционными представлениями. Наниматель и работник – это тот же феодал и подданный, присягнувшие друг другу во взаимной верности. В сознании рядового японца нет ничего хуже, чем изменить фирме, которую они считают своей семьей, вторым домом. Отсюда и нежелание использовать все дни законно предоставляемого отпуска, и стремление работать сверхурочно – все это в сознании японца является проявлением патриотичности по отношению к фирме. Увольнение считается страшным позором. Фактически, если сотрудник был уволен из крупной корпорации (кроме как по сокращению штатов), ему никогда уже не найти работу в другой.
____________________
«Это пусть Дзюнко решает». – отвечает Гэндзи.
Мы все смотрим на Дзюнко. Та решительно трясет головой. «О каком браке может идти речь! Отец – модель для сына, а яблоко от яблони недалеко падает».
Юкико очень довольна ответом Дзюнко.
Я делаю рискованный ход «А вы были влюблены, когда женились?» – спрашиваю я Гэндзи.
«Ну она-то была от меня без ума!» – Он улыбается и показывает на Юкико. Та толкает его в бок. Гэндзи смеется.
Я на этом не останавливаюсь. «Как вы познакомились?»
Он задумывается. «Не помню».
Юкико бросает на него один из своих взглядов. Но Гэндзи ее просто дразнит. Он в точности помнит, где они познакомились, кто их представил. Юкико улыбается, слушая его рассказ.
В такие минуты мне очень нравится на них смотреть. Они без ума друг от друга и, главное, прекрасно ладят. Юкико и Гэндзи играют отведенные им роли и уважают обязанности друг друга. Они- ходячее доказательство, что система работает. Может, Дзюнко стоит над этим поразмыслить?
Когда приходит время возвращаться в мою комнату, я практически парю над лестницей. Я соскучилась по моей приемной семье гораздо сильнее, чем мне казалось. И пропасть между нами, кажется, не так уж велика.
Через 2 дня меня зовут на кухню. Время ужина. Гэндзи сидит за столом в тапочках и пьет виски. Он хочет со мной поговорить. Юкико стоит у плиты и режет имбирь.
«Заходи! Заходи! – радостно зовет Гэндзи и приглашает меня в кресло. – Садись!»
Я украдкой смотрю на его стакан. Он полон лишь на треть, но иногда Гэндзи выпивает и два. Смотрю я и на кухонный стол. Он завален разнообразными блюдами, но Юкико всегда красиво выкладывает продукты, даже перед варкой, и невозможно понять, предназначены они на стол или в кастрюлю.
«Вы уверены?» – спрашиваю я.
«Садись!» – Гэндзи действительно хочет со мной поговорить. Именно об этом и предупреждал Роберто. Мне бы надо помочь Юкико накрыть на стол, но ведь я даже не знаю, пригласят ли меня к ужину. А игнорировать просьбу Гэндзи тоже нельзя, даже если Юкико рассердится. И я сажусь в кресло.
Мы обсуждаем вечерние новости. Гэндзи в ударе. Наверное, это уже вторая порция виски. Он говорит о том, что сейчас творится в «Renault» на высших постах теперь одни французы. Я могла бы слушать его хоть весь вечер. С отцом мы никогда так не разговаривали, этих бесед я жду всю неделю. Но Юкико на маленькой кухне сердито ходит от стола к плите, и я ее прекрасно слышу. Через 15 минут встаю с кресла, бормочу извинения и благодарю Гэндзи за разговор. Когда я подхожу попрощаться с Юкико, ее взгляд ошпаривает меня, как кипятком. Я бегу вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
