– Не остановит, – согласился я. – Но Фицрой прокопал еще две линии обороны. Он такой талантливый ученик ученика великого чародея!
Рундельштотт на минутку задумался, осмысливая такое сообщение.
– А кого… ах да, конечно! Но и те линии обороны… даже не представляю, что это… вряд ли остановят. Смерть в бою почетна.
– Не остановят, – сказал я, – так задержат. Надеюсь… И заставят быть осторожнее. Сейчас прут, не глядя. А потом будут с оглядкой, что нам и надо. Мы же будем удирать без оглядки!
Фицрой сказал с неудовольствием:
– Ну что ты так уж… Даже если и будем удирать… да еще без оглядки, то не надо же о таком вслух. Как-то совсем обижательно, а мы должны уважать себя.
– Ладно, – сказал я, – бери нашу Николетту и дуй с нею кратчайшей дорогой в Нижние Долины.
Рундельштотт посмотрел непонимающе, а Фицрой вздохнул:
– Да, с Николеттой было… гм…
– Зато мудрости поучишься по дороге, – утешил я. – Мудрость важнее приятственности. Приятственность быстро уходит, а мудрость остается. Не теряйте времени!
Фицрой дотянулся до повода коня Рундельштотта, ухватил покрепче.
– Все! Уходим… Только как же мост?
– Потеряешь ценные минуты, – предупредил я.
– Но я так и не увидел…
Я вздохнул.
– Ладно, но только во имя искусства. Хотя сперва придержим вон тех красавцев…
С той стороны на мост вылетела королевская конница в красных жилетах, идут галопом по четверо в ряд, залюбовался даже Рундельштотт, всадники все рослые, в прекрасных доспехах, настоящая отборная конница короля, лучшие из лучших…
Они пронеслись по мосту, как огненная лава, вылетели за его пределы и начали расходиться в стороны.
Я задержал дыхание и коснулся в кармане кнопки взрывателя. Фицрой охнул, беззвучный взрыв поднял на воздух тучу земли и пыли, а всадников разметал с такой же легкостью, словно они комки почвы.
– Силен Рундельштотт, – проговорил он севшим голосом. – Но и у Антриаса наверняка есть гиганты…
Рундельштотт смотрел остановившимися глазами, явно не понимая, что за колдовство осуществило такое, а я сказал жестко:
– Мы их застали врасплох!.. Пока соберутся со своими гигантами, нам нужно быть на полдороге к Нижним Долинам.
Рундельштотт вздрогнул.
– Да-да, надо убираться. Поехали отсюда.
Фицрой взглянул на меня умоляюще.
– А мост…
– Ладно, – ответил я. – Там как раз решили не брать перерыв на обдумывание…
На мост с той стороны выметнулся новый отряд королевской конницы, все происходит быстро, там просто не успели изменить тактику, будут переть и переть, потому я переключил на фугас, хотя, конечно, название устарело, взрывчатки там меньше, чем бензина в старинной зажигалке.
Взрыв беззвучно взметнул сотни тонн земли с этой стороны, это уже третья линия, которую прокопал Фицрой, черное облако заслонило мост, лишь затем грохот налетел на меня и чуть не сшиб с ног, хотя это не грохот, а взрывная волна сжатого воздуха.
Я протер слезящиеся глаза, некоторое время ничего не видел, наконец пыль рассеялась, на этой стороне широкий и глубокий ров пересекает дорогу и преграждает путь войскам на той стороне.
Фицрой сказал в восторге:
– А я хорош!.. Это же моя линия, можно так и называть «линия Фицроя». Или «линия героя Фицроя»?
Рундельштотт произнес сухо:
– Я не силен в сражениях, но этот ров очень легко забросать вязанками с хворостом, мешками с землей, просто камнями…
– Кажется, – сказал Фицрой, – они так и планировали. Точно король Антриас готовится к войне! Иначе откуда у него в запасе эти вязанки с хворостом?
Я молча смотрел, как с той стороны по мосту бегут люди с вязанками хвороста одинакового размера, что значит, не просто собирали для топлива, а это именно для забрасывания рвов перед осаждаемыми замками и крепостями.
– Хорошо, – сказал я, – мы заодно добыли ясное доказательство, что король готовится к широкомасштабной войне.
Фицрой сказал с беспокойством:
– Сейчас начнут бросать вязанки в ров!
– Пусть, – ответил я. – Это хорошее занятие. И даже нужное стране и королевству.
На брелоке уже цифра восемь, я коротко взглянул на нее и нажал на кнопку пуска. На этой части моста, ближе к берегу, взметнулся фонтан искрящихся на солнце камешков.
За пешими с вязанками хвороста мчатся галопом всадники. Первый отряд в два десятка человек просто не успел удержать коней, я видел, как они падают в реку, а еще с десяток столкнули напирающие сзади.
Фицрой вскрикнул с мрачным восторгом:
– В самом деле красиво!..
– Понимаешь толк в искусстве, – одобрил я.
– Даже прекрасно, – сказал он.
– Во имя Рундельштотта, – сказал я почтительно. – Может быть, это немного охладит пыл Антриаса?.. А теперь быстро во весь опор! Помните, у них и на этой стороне всюду королевские войска!
Фицрой молча пустил коня вскачь, Рундельштотт сердито выдернул уздечку своего скакуна из его руки, и оба понеслись галопом ноздря в ноздрю.
С этой стороны берега мост зияет страшным оскалом, словно выбитыми и сломанными зубами. Разлетевшийся камень не остался висеть в воздухе, снова обрушился в воду, но нигде глыбы не торчат, глубоко, восстанавливать придется трудно и долго.
Все-таки я варвар, но, с другой стороны, как сказал Фицрой, это было в самом деле прекрасно. Есть у нас в глубине души такое, обожаем смотреть на пожары, а этот взрыв моста не уступает по красоте и зрелищности. Хотя, согласен, до прекрасного пожара Рима, который устроил Нерон, признаю, далековато.
С другой стороны, это император, у него и забавы императорские, а не глердские.
Глава 3
Оставшись в одиночестве, я вернулся к оставленной в кустах винтовке, поспешно плюхнулся на брюхо. Уже есть навык, нужно всего лишь ловить в прицел самых знатных, выбирая по одежде и украшенным дорогими попонами коням.
– Вы не виноваты, ребята, – сказал я тихохонько, – но это война, и если не я вас, то вы меня точно… С другой стороны, вас не гнали в армию палкой. Обязательного призыва пока нет, все вы добровольцы… Контрактники, так сказать. Дикие гуси… Вот я вас сейчас угусякаю…
Удаляющийся стук копыт коней уже утих, я устроился поудобнее, расставив ноги для упора. В прицеле мелькнула середина груди самого яркого всадника на коне, оба, и всадник, и конь, выглядят как небожители среди смертных, я поточнее закрепил незримую для других багровую точку лазера на левой стороне груди, потом вспомнил, что со здешним уровнем медицины любая серьезная рана в итоге смертельна, вернул крестик на середину и нажал на скобу.
Всадник завалился на круп, а я, не провожая его взглядом, торопливо переводил крестик на новую жертву, нажимал на спуск и уже выискивал других командиров, старших и младших, любых, кто может взять на себя командование и послать людей на поиски невидимого врага.
Оставленные без командования ратники на той стороне начали разбегаться, но бежать можно только в одну сторону, и через пару минут мост очистился от живых, а мертвые остались в красивых позах заливать кровью каменные плиты.
Раненых, правда, быстро утащили, но не всех, один остался и напрасно кричал и вздымал руку. Видимо, какая-то сволочь, с кем никто не желает общаться и помогать. Выберется сам так выберется, а не сумеет, то и хрен с ним.
Я ждал, несколько раз на мост пытались выйти важные сановники, дабы оценить размер ущерба. Я отстреливал их так же тщательно, как и профессиональных военных. В конце концов, работают на оборону и ничуть не менее виноваты перед королевством Нижних Долин, чем те, кто пытался пойти в атаку с оружием в руках.
Я же знаю, наступление начинается не с конницы, а с чертежных досок в тиши кабинетов. А виноваты они, сказал я с иронией, перед королевством Нижних Долин. А я, оказывается, защищатель интересов королевства Орландии. Хотя в гробу я видел это королевство, у меня долг только перед Рундельштоттом, которого выкрали по моей вине, да и то особо виноватым не чувствую, я же демократ, а демократу своя шкура всегда дороже, чем какого-то Отечества.
Я вообще редко чувствую себя виноватым, я же всегда прав, а ошибаются все остальные, потому что дураки и не замечают моей великой ценности.
Сильный холод налетел со скоростью урагана, охватил всего и заставил застыть руки. Я с трудом начал приподниматься, и тут нечто огромное, похожее на воздушный пузырь размером с гору, возникло впереди, налетело…
Я вскрикнул, рядом будто грохочущий поезд пролетел: земля затряслась, огромное дерево с жутким треском с корнем вывернуло из земли… нет, не вывернуло, а выдернуло, как травинку, и унесло дальше в лес… где деревья исчезают, будто гигантская коса срезает их у самой земли, оставляя широкую просеку.
Холод такой, словно я голый на снегу, а это значит, неведомый чародей может ударить вот так снова, стоит мне выстрелить еще хотя бы раз.
