арест поляков и Алдюхова. Все эти звенья Сещинской эпопеи воплощены на экране.
Любопытны метаморфозы героев повести-сценария-фильма. Главным героем сценария, как и повести, я сделал Аню Морозову, хотя многие бывшие подпольщики и партизаны считали, что основной фигурой Сещинского подполья был Константин Поваров (или Костюк, как его называл комбриг Федор Данченков). Второй героиней, столь не похожей на Аню, я сделал Люсю Сенчилину, придав ей также черты другого члена группы Морозовой — Лиды Корнеевой. (У Колосова этот синтетический образ назван Лидой.) Наталка (у Колосова — Паша) — также образ синтетический, соединяющий в себе два прототипа: Пашу Бакутину и Таню Васенкову. Наталкой я ее назвал потому, что хотел подчеркнуть в фильме об интернациональном подполье многонациональность советских людей, среди которых, конечно же, были в Сеще не только русские, но и украинцы, и белорусы, и представители многих других национальностей нашей страны. Это очень важный момент, о котором в литературе и искусстве мы нередко забываем. Партизанский командир «Батя», или «Федор», — это прежде всего комбриг Ф. С. Данченков, но он вобрал в себя черты и других командиров клетнянских партизан. Из поляков на первое место я поставил Яна Маньковского («Маленького»), хотя известно, что командиром польской подпольной группы был Ян Тыма («Большой»). Из двух чехов выбрал Робличку, поскольку другой был переведен на другой аэродром и позднее бесследно исчез.
Немцы также представлены синтетическим образом полковника Арвайлера. В действительности же в Сеще было два коменданта — полковник Дюда, комендант авиабазы, и майор Арвайлер, комендант аэродрома.
В сценарий включены два важных персонажа, которых не было в первом издании книги (1960): вымышленного полицая Тереха, великолепно сыгранного артистом Роланом Быковым, и гитлеровского аса «Счастливчика Эриха», чьим прототипом был первый ас Гитлера Ганс Ульрих Рудель. Контрразведчик обер-штурмфюрер Вернер в действительности тоже не существовал. Был капитан Вернер, который ведал службой безопасности на авиабазе, о котором мне не удалось собрать никаких сведений. Всех этих действующих лиц зритель увидел на экране. Кроме них, С. Колосов показал еще двух персонажей: Семена (артист С. Чекан) и старосты (артист Б. Чирков). Их в сценарии нет. Однако они существовали на самом деле, их хорошо знал консультант фильма, бывший командир 1-й Клетнянской партизанской бригады Ф. С. Данченков.
Главная линия в отношениях между действующими лицами также выявилась с самого начала: «вербовка» Яна Маленького Люсей по указанию Ани, дружба Люси и Яна, перерастающая в любовь, в великую жертву Яна ради этой любви и ради того дела, которое сблизило их. Все это так и было, а вот безответная любовь Ани к Яну Маленькому — это мой домысел, догадка, на которую писатель-документалист имеет полное право. И эта линия, намеченная лишь штрихами, попала на экран…
Здесь я говорю лишь о тех атрибутах сценария, которые нашли свое воплощение на экране. Внимательный читатель, знакомый и с повестью и с фильмом, заметит много больших и малых «звеньев» и «мостиков», которыми соединяет их сценарий.
С. Колосов начал съемку фильма осенью 1963 года и завершил ее к февралю 1965 года. Эту работу, безусловно, отличает недюжинный талант. Без всякого преувеличения можно сказать, что режиссер вложил в эту большую работу всего себя без остатка.
Что же касается исполнительницы главной роли в фильме — народной артистки РСФСР Людмилы Касаткиной, то я лично убежден, что роль Ани Морозовой — лучшая роль этой талантливой актрисы. Думаю, со мной согласятся миллионы телезрителей. Один из критиков справедливо заметил, что характер Ани Морозовой «разработан детальнее других, воссоздан наиболее сильно и крупно». Естественность, простота, бытовая правда не заслоняют в работе Людмилы Касаткиной героического начала. Напротив, героика именно потому так убедительна и впечатляюща, что вырастает из безупречной достоверности, психологической тонкости и точности.
В фильме удивительно много актерских удач. Самые запоминающиеся, пожалуй, — артистка МХАТ Елена Королева в роли Лиды и Ролан Быков, блестящий актер и режиссер театра и кино. Невозможно забыть и польского актера Юзефа Дурьяша из Варшавского драматического театра, создавшего необыкновенно яркий и прочувствованный образ истинного рыцаря среди польских подпольщиков — Яна Маньковского. И одной из самых больших неожиданностей фильма, безусловно, была роль чеха Венделина Роблички, с профессиональным мастерством исполненная абсолютным новичком — чешским журналистом Павлом Пацелом.
Особую благодарность заслуживает главный оператор фильма Владимир Яковлев, старейший мастер советского кино, снявший такие кинокартины, как «Петр Первый» и «Без вины виноватые». Вспомните, как снята сцена расстрела семьи Поваровых.
В 1966 году жюри Первого Всесоюзного фестиваля телевизионных фильмов единодушно присудило Большой приз фестиваля фильму «Вызываем огонь на себя». Это была заслуженная победа большого творческого коллектива.
Овидий Горчаков
О. ГОРЧАКОВ
ВЫЗЫВАЕМ ОГОНЬ НА СЕБЯ
Сценарий
Нарастает грозный рокот авиамоторов. В ночном небе — эскадрильи немецко-фашистских бомбардировщиков.
Лицо стрелка-радиста Альфреда. Его руки — одна с большим шрамом от ожога — на гашетке пулемета.
Летят сопровождающие бомбардировщиков истребители «мессеры».
В кабине одного из «мессеров» — фашистский ас подполковник Хейдте. Он отстреливается пулеметными очередями от советского истребителя.
В кабине другого — фашистский ас по прозвищу Счастливчик Эрих. Он сбивает советский истребитель, пытавшийся таранить его.
На коленях у Счастливчика Эриха — полетная карта. В центре — «Москау».
Контуры погруженной в темноту Москвы. Прожекторы и аэростаты воздушного заграждения. Огонь зенитных орудий и пулеметов.
Налет на Москву в разгаре — монтаж из советской и гитлеровской кинохроники.
Полетная карта «Москау». Сыплются вниз, на Москву, фашистские бомбы.
Та же карта, сильно увеличенная, на пункте управления полетами гитлеровской авиабазы в Сещенске. Моложавый генерал гитлеровских ВВС с перевязанной головой и комендант авиабазы полковник Арвайлер — это типичный прусский кадровый офицер лет пятидесяти пяти, — надев наушники, следят за ходом бомбежки.
Генерал(снимая наушники). Так туго нам не приходилось даже под Лондоном… Но мальчики молодцы! Барон Хейдте, правда, что-то сдавать начал, зато каков Счастливчик Эрих! На его счету одних только «спитфайеров» и «харрикейнов» десять штук! Да и бомбардировщики отлично дрались. Нет, недолго осталось стоять Москве. Кремль уже весь разрушен!..
Арвайлер. Завидный оптимизм, экселенц! В октябре, помнится, фельдмаршал назначил нас с вами своими представителями в комиссии по организации воздушного парада в Москве…
Генерал(усмехаясь). И вы, господин комендант, совсем уж было собрались перебраться со своим штабом в Тушино…
Арвайлер. А вместо этого,
