Девушка подошла к нему вплотную и посмотрела ему в лицо просящими глазами. Ей почему-то была невыносима мысль, что Тарзан вернется один в ужасные джунгли. Но он продолжал качать головой, потом нежно привлек ее к себе и наклонился, чтобы поцеловать ее, и спрашивая взглядом, будет ли ей это угодно или она оттолкнет его. Одно лишь мгновение колебалась девушка, затем порывисто обвила его шею руками, привлекла его лицо к своему и смело поцеловала его.
— Я люблю вас, люблю вас, — шепнула она.
Издали донесся слабый звук ружейных выстрелов. Тарзан и Джен Портер подняли головы. Из хижины вышли мистер Филандер и Эсмеральда. С того места, где находились Тарзан и девушка, они не могли видеть кораблей, стоящих в бухте на якоре. Тарзан указал в сторону пальбы, коснулся рукой своей груди и снова указал в том же направлении. Она поняла. Он уходил, и почему-то ей стало ясно, что он это делает, думая, что ее спутники в опасности.
Он опять поцеловал ее.
— Возвращайтесь ко мне, — шепнула она. — Я буду ждать вас всегда.
Тарзан исчез, а Джен Портер пошла через поляну к хижине.
Мистер Филандер первым увидел нечто. Уже стемнело, а ученый был очень близорук.
— Скорей, Эсмеральда! — крикнул он. — Бегите в хижину. Это львица! Господи! Господи!
Эсмеральда не стала ломать себе голову над проверкой сказанного. Одного тона было достаточно. Она мигом очутилась в хижине и заперла за собою дверь раньше, чем он кончил произносить ее имя. Его «Господи! Господи!» было вызвано тем, что Эсмеральда в излишней торопливости заперлась, оставив снаружи как его, так и быстро приближающуюся львицу.
Он яростно забарабанил по тяжелой двери.
— Эсмеральда! — вопил он, — Эсмеральда! Впустите! Лев уже почти съел меня!
Эсмеральда думала, что шум в дверях производит львица, и по своему обыкновению упала в обморок.
Мистер Филандер бросил назад испуганный взгляд. Ужас! Зверь был совсем близко. Он попытался вскарабкаться по стене хижины, и ему удалось ухватиться за легкий выступ тростниковой крыши. С минуту он висел, раскачиваясь, как белье на веревке. Но вдруг кусок тростниковой крыши рухнул вместе с незадачливым ученым.
Падая, он мгновенно вспомнил замечательное сведение из естественной истории. Если верить изменчивой памяти мистера Филандера, львы и львицы никогда не тронут человека, притворившегося мертвым. И потому он продолжал лежать там, где упал, леденея от страха. Но так как его руки в момент падения были подняты к небу, эта поза смерти была не слишком убедительной.
Джен Портер следила за всеми его выходками с кротким удивлением. Она засмеялась легким, приглушенным смехом, но этого было достаточно. Мистер Филандер перевернулся на бок и осмотрелся. Наконец он разглядел ее.
— Джен! — крикнул он. — Джен Портер! Господи, помилуй!
Он вскочил на ноги и бросился к ней. Ему не верилось, что это она и что она жива.
— Помилуй, господи! Откуда вы? Где же вы были? Как?..
— Смилуйтесь, мистер Филандер, — прервала его девушка. — Мне не разобраться в такой куче вопросов!
— Хорошо, хорошо. Господи, помилуй! Я так исполнен удивления и безграничного восторга видеть вас невредимой и здравой, что, верите ли, едва сам понимаю, что говорю. Но идите скорее, расскажите все, что с вами случилось!
Деревня пыток
По мере того, как маленький отряд матросов с трудом пробирался сквозь густые заросли джунглей, бесполезность поисков становилась все яснее. Но горе старика и отчаянный взгляд молодого англичанина удерживали д’Арно от отказа продолжать поиски. Он думал, что все же есть некоторая возможность найти тело девушки или, вернее, его останки, так как не сомневался, что хищные звери ее растерзали. Он развернул своих людей длиной цепью с того места, где была найдена Эсмеральда, и в таком построении они, обливаясь потом и задыхаясь, продвигались вперед сквозь спутанные, вьющиеся лианы и крепкие ползучие растения. Это было тяжелой работой. Полдень застал их отошедшими всего лишь на несколько миль в глубь материка. Через несколько часов, после краткого отдыха, один из матросов открыл хорошо протоптанную тропу. Это была старая слоновая дорога, и д’Арно, посоветовавшись с профессором Портером и Клейтоном, решил пойти по ней. Тропа извивалась в северо-восточном направлении, и отряд двигался по ней гуськом.
Лейтенант д’Арно был впереди и шел быстро, потому что дорога была сравнительно легкой. Позади шел профессор, но д’Арно опередил его на сотню ярдов. Внезапно с полдюжины черных воинов окружили его. Д’Арно криком предостерег свой отряд, но, прежде чем он смог выхватить револьвер, его связали и поволокли в кустарник.
Крик встревожил матросов, и около двенадцати человек кинулись, обогнав профессора Портера, на помощь своему офицеру. Они не знали причины, но понимали, что это несомненно предостережение об опасности впереди.
Они уже пробежали то место, где д’Арно был схвачен, как вдруг брошенное из джунглей копье пронзило одного из них, а остальных осыпал град стрел.
Матросы подняли ружья и выстрелили в кустарник, откуда летели метательные снаряды. Подоспели остальные, и залп за залпом были пущены в невидимого врага. Эти-то выстрелы и слышали Тарзан и Джен Портер.
Лейтенант Шарпантье, находившийся в тылу, бросился к месту происшествия, и выяснив все подробности засады, приказал матросам следовать за ним в спутанные заросли. Стрелы и пули посыпались густо и часто, и через миг матросы бились врукопашную с полусотней черных воинов из поселка Мбонги. Причудливые африканские ножи и приклады французов смешались в яростной схватке, но вскоре туземцы бежали в джунгли, оставив французов считать свои потери.
Четверо из двадцати матросов были убиты, с дюжину ранены, а лейтенант д’Арно пропал. Ночь быстро спускалась, и их положение ухудшалось еще тем, что они не могли вновь отыскать слоновую тропу. Оставалось одно: разбить лагерь и ждать рассвета. Лейтенант Шарпантье приказал расчистить небольшую поляну и возвести вокруг лагеря ограду из срубленных деревьев.
Работа эта была окончена поздней ночью, матросы развели большой костер в середине поляны, чтобы работать при его свете. Когда они оказались, насколько возможно, защищенными от нападения негров и хищных зверей, лейтенант Шарпантье расставил часовых, и голодные, усталые люди бросились на землю, надеясь заснуть. Стоны раненых, вой и рычанье хищных зверей, привлеченных шумом и огнем костров, отгоняли сон. С чувством тоски и голода пролежали люди всю эту долгую ночь, молясь о рассвете и лишь моментами забываясь в тяжелом кошмаре.
