походкой ушел к военным палаткам.
Хьюго и Ульдур молча сидели, наблюдая за танцующими языками костра.
— Расскажи мне о матери, — попросил парень.
Старик как-то тяжело вздохнул, думая какие-бы подобрать слова.
— Оливия была мне как дочка, — тихо говорил наставник. — Своих-то детей я никогда не имел, а ее сразу полюбил. Но я понимал, что ей нужно расти в обычной семье, а не со мной. Твоя мама была очень красивой. Когда ты родился, она всегда говорила мне, что мальчик будет приносить людям добро. И сейчас я вижу правоту ее слов. Какие-бы сомнения не сидели в твоей душе, Хьюго, твоя мама никогда не сомневалась в тебе.
Юноша внимательно слушал речь наставника, ловил каждое слово и смотрел в добрые глаза, что скрывались под кустистыми бровями. Он хотел узнать, как можно больше о матери. Казалось, что время остановилось и только они вдвоем сидели в этом вакууме, безмятежно беседуя. Сколько всего еще желал узнать Хьюго, сколько еще хотел спросить у своего наставника, но рука невольно нащупала в кармане три монеты, отчего парень нахмурился.
— Взгляни, Ульдур, — и Хьюго достал имперские марки. — На этих монетах стершийся номинал. Отчего же?
Старик аккуратно взял одну из монет и принялся пристально ее изучать.
— Номинал и вправду отсутствует. Но для денег это весьма странно, тебе не кажется?
— Мне сейчас все кажется странным и это еще, мягко говоря, — вздохнул Хьюго.
— Нет же! Без номинала ты не расплатишься деньгами. А здесь он вообще выжжен. Человек, которого вы ищите бросает эти деньги не просто так. Это плата!
Хьюго недоумевающе взглянул в расширенные глаза Ульдура, перед которым словно истина открылась. Казалось старик и сам был ошарашен такому откровению.
— Если монета брошена, значит он расплатился, а значит номинал исчезает, — продолжал свои рассуждения Ульдур. — Марки служат платой за чудовищ.
Теперь уже и Хьюго испытал легкий трепет от безумных догадок наставника. Но рассуждения Ульдура и впрямь походили на правду.
— То есть некто покупает чудовищ? — изумился Хьюго.
— Именно!
— Но как это вообще возможно? — недоумевал Хьюго. — И у кого он их покупает?
Ульдур печально вздохнул.
— Все мои книги сгорели. Сколько же знаний наших предков было предано огню. Однако легенды Оствестии отложились в моей памяти. Когда-то я их читал, чтобы скоротать досуг, но и подумать не мог, что задумаюсь о них всерьез.
— Что за легенды?
— Легенды о том, как первые люди Оствестии заключали сделку с богами, — прошептал Ульдур, как-то странно оглядываясь. — Но потом боги поняли, что люди слишком алчны и мелочны и перестали иметь с ними дел. А затем Древние и вовсе посчитали, что людям не место в их мире.
Наставник отпрянул назад, скрывая свое лицо в ночной темноте.
— Сказки для деток… — с нервным придыханием и словно по слогам произнес старик, отчего мурашки невольно пробежали по спине паренька. Хьюго видел лишь силуэт своего наставника.
Вскоре вернулся Юлиус с вестями об удачных переговорах. Уставший, он подложил себе под голову мешок с вещами, завернулся в походный плащ и захрапел с присвистом. Хьюго отвел Ульдура к его палатке. Там они еще раз крепко обнялись и на всякий случай попрощались.
Вернувшись к костру Хьюго еще долго сидел и думал о словах своего наставника. Все мифические образы и легенды кружились в уставшем сознании паренька. Совсем недавно он считал, что знает об этом мире все. Но теперь, ему казалось, что он сам становится частью легенд Церкоземья. Ведь именно ему предстояло искать таинственного скупщика нечисти, именно Хьюго в шутку нарекали пророком, именно он видел темные сны будущего.
Лежащий рядом меч Юлиуса приковал внимание паренька. Хьюго аккуратно вынул его из ножен и, словно в зеркало, посмотрел на холодный клинок. Пламя костра еще давало немного света. Всматриваясь в холодную сталь, Хьюго видел, как смотрит на него уставшее одноглазое лицо с растрепанными черными прядями и огрубевшими чертами.
Это был чужой взгляд. Холодный и бесчувственный… Но в нем читалась и сила. Словно человек этот знал, что ждет впереди каждого. Откуда взялось это страшное отражение? Чем больше Хьюго вглядывался в него, тем живее оно становилось, обретая все новые черты. Отражение, как калейдоскоп плавно менялось. В какой-то момент парень увидел, как в нем мелькнула хмурая улыбка.
Испугавшись, юноша откинул меч.
Глава XIV
Хьюго почувствовал, как его небрежно трясет крепкая рука. Ощутив свежее дуновение, парень открыл глаза и увидел солнце, затем щетинистое лицо тропаря. Юноша стал медленно обводить взглядом округу. Бёрт и Ульрих уже были на ногах с недовольными заспанными рожами. Очевидно, они ругали себя за то, что нынче согласились ехать вместе с Юлиусом.
Наконец парень поднялся на ноги. Глянув по сторонам, он заметил, что местный люд уже на ногах. Каждый занимался своим делом. Солдаты шуршали в гарнизоне, помогая с инженерными работами, зодчие руководили строительством, бабы помогали лекарям в госпитале. Где-то там был и Ульдур. Во время ночной беседы он упомянул, что помощь его очень важна, как в строительном ремесле, благодаря ценным топографическим советам, так и в медицинских делах. Но Хьюго этому нисколько не удивился. Еще бы! Человек с таким жизненным опытом и с такими знаниями! И великое это благо, коли такая личность на стороне добра и созидания.
Пока Юлиус собирал провизию в дорогу и помогал торговцам запрягать лошадей, Хьюго понял, что ему необходимо еще раз увидеться со своим наставником. Виной тому была она. Парень почувствовал этот сакральный образ в глубине своей души, который, как холодные воды быстротечной реки, резко исчез. Кто знает, увидит ли он еще раз нежный взгляд Анет, наполненный печалью и искреннего сочувствия? Хьюго не мог ответить на этот вопрос, а потому просто побежал к палаточному городку.
Ульдур как раз стоял возле своей палатки и давал какие-то наставления одному из рабочих. Завидев приближающегося Хьюго, старик улыбнулся.
— Рад видеть тебя, Хьюго, — произнес наставник.
— Ульдур, сегодня я уезжаю в Шлиссен, дорога зовет.
— Я знаю, — улыбнулся старик.
— Есть одна девушка, — продолжал Хьюго. — Сейчас она в деревне Злыполь, работает в корчме…
Наставник продолжал глядеть вопросительным взглядом на юношу, отчего тому стало совсем неловко, а щеки покрылись легким румянцем.
— Не знаю, вернусь я или нет…Но все же…Позаботься о ней, прошу тебя. К сожалению, я мало что успел рассказать ей про себя.
Вновь на лице старика возникла добрая улыбка. Ульдур положил тощую ладонь на плечо Хьюго.
— Ты ей сам все расскажешь.
— Ульдур, прошу…
Старик вздохнул, опуская свой взгляд. Хьюго показалось, что Ульдура застала печаль. Но
