Никакой реакции.
Стэнго, вероятно, проводил многопоточную обработку информации, проверяя базы данных и свои обычные контакты, пытаясь отследить, откуда возник Горди. Его силуэт не изменился. Резко очерченный изогнутый нос и британская челюсть, словно высеченные из белого мрамора. Высокий лоб создавал впечатление превосходства, с которым Горди был так хорошо знаком.
Усилитель сверлил пещеры в голове. Горди стиснул челюсти, чтобы зубы перестали вибрировать. Впервые за последние месяцы ему захотелось курить.
Наконец действо на сцене достигло своего апогея. Стол задрожал. Кэриш закричала. Огни погасли.
Публика орала, требуя продолжения.
Из динамиков вырвался хаус*, и по стенам покатились синие и зеленые огни: успокаивающие цвета исподволь направляли людей к главному узлу сердечно-сосудистой системы клуба, к центру, состоявшему из шести баров. Стэнго провел по оправе очков длинными пальцами, похожими на конечности краба. В мозгу Горди возник образ тех самых пальцев, несущихся по клавиатуре, воспоминание из тех времен, когда они работали вместе в комнатушках с дерьмовой вентиляцией. Тогда Стэнго смахивал на Марка Шагала – он разбрасывал фрагменты программ в сюрреалистических видениях, а Горди дорабатывал их в слякотном мире недоделанных интерфейсов и поддельных протоколов.
Интересно, было это его собственным воспоминанием или наведенными стараниями Стэнго? Была ли это работа Стэнго, пытался ли его старый друг заставить Горди ностальгировать или раскаяться?
* Танцевальный стиль, выросший из диско-музыки в 1980-е. (Здесь и далее прим. перев.)
Музыка накатывала со всех сторон.
— Я знал, что ты вернешься, – сказал Стэнго, все еще рассматривая сцену.
— Юлани мертва, – ответил Горди.
Стэнго кивнул, уголки его губ кисло опустились.
— Мне нужна твоя помощь, – сказал Горди.
— Черт! – Стэнго расхохотался.
— Копы думают, что я знаю что-то об этом, Стэнго. А если они подозревают, что я что-то знаю, могу поспорить на твою задницу: о тебе они думают то же самое. Ты выслушаешь меня, это в твоих интересах.
Стэнго посмотрел Горди в лицо. Его слова пахли алкоголем.
– У тебя офигенно крепкие нервы, раз ты приперся сюда и говоришь со мной в таком тоне. Черт тебя дери! Я думал, ты собирался сказать, что хочешь снова писать исходники, а вместо этого сидишь здесь и машешь своим тощим пальцем перед моим лицом.
В черных дырах очков Стэнго сплетались изображения драконов и змей.
— Оставь иллюзии, Стэнго. Ты виноват передо мной.
— Ты бросил меня. Я ни хрена тебе не должен, – ответил он.
— Ты понимаешь, о чем я.
Драконы угасли, когда Стэнго отхлебнул из своего стакана.
— Зачем ты это сделал? – спросил Горди. Они оба знали, что он имел в виду.
— Она сама клеилась ко мне, приятель. Если кто и виноват перед тобой, так это она.
Горди сидел молча. Музыка накатывала тяжелыми ударами. Стэнго скривился:
– Она лишь получила то, что хотела.
– Она была моей. Стэнго поперхнулся.
– Если ты думаешь, что она принадлежала кому-то, ты сильно ошибаешься.
— Я любил ее.
— Мне тебя жаль.
Горди понял, что ему не стоило приходить.
Он очистил свою жизнь от всего, связанного с программированием. Так было легче и проще. Но звуки и изображения, ритмично проецирующиеся на тела и стены, вернули его в прошлое. За каждым эффектом он видел исходник, он ощущал запах интерфейсов и потоков данных. По коже пробежали мурашки, и волосы на руках встали дыбом от симметрии заключенных в операторные скобки модульных блоков и элегантных вызовов функций.
— Я провел весь день в обществе наших дружелюбных органов правопорядка, – произнес наконец Горди.
— Они не знают, с чем имеют дело. – Стэнго приподнял было очки, но передумал. Их черная пустота скрывала любые эмоции бывшего друга. – Ты тоже не знаешь.
— Объяснись.
— Какую именно часть ты не понял? – Стэнго неопределенно пожал плечами.
– Чувство юмора у тебя прежнее. Ответа не последовало.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал Горди, стыдясь отчаяния, наполнявшего его голос. – Копы повесят все на меня, если только я не подсуну им кого-то другого.
Четыре человека, шкафообразные громилы Стэнго, возникли из темноты. Высокие парни с выбритыми головами и мощными торсами, шагали медленно и тяжело, как гориллы после лоботомии. Они явно намеревались выпроводить Горди. Лишь двое из них были настоящими, но и фальшивки выглядели столь убедительно, что Горди никогда не обнаружил бы подделки, не знай он точно отличительных признаков.
– Не делай этого, – сказал он, вновь посмотрев на Стэнго. – Я сожалею о том, что ушел. Но ты же получил свой интерфейс, верно? Черт, Стэнго! Ты разбогател благодаря мне.
Стэнго хранил молчание. Это был конец.
Горди встал. Его металлический стул лязгнул, падая на пол. Горди съежился под давлением тысяч пристальных взглядов. Стэнго по-прежнему безмолвствовал. Горди обреченно развернулся и стал проталкиваться через строй вышибал. Фальшивки стояли по центру, и Горди собирался пройти сквозь них.
Однако его тело ударилось обо что-то тяжелое.
У Горди отвисла челюсть. Это действительно была фальшивка, цифровой мираж, направленный в биопроцессор в основании его мозга. Она должна быть нематериальной! Горди потрогал плечо иллюзорного громилы. Оно ощущалось твердым, слишком твердым, будто деревянным, вместо того чтобы пружинить, как плоть, совсем не реалистичным, но вполне подходящим для темноты бара и чертовски добротным образом.
– Ты добился осязания? – спросил Горди, поворачиваясь к Стэн-го с нескрываемым изумлением.
Стэнго фыркнул и захохотал, наслаждаясь выражением лица приятеля.
– Дошло мгновенно, как всегда, – он отпустил громил взмахом руки, показав тем самым, что вызвал их лишь для того, чтобы похвастаться перед Горди. У Стэнго всегда было весьма садистское понимание драматизма.
И теперь он получил осязание. Полная неврологическая иллюзия.
Несмотря на черные очки, Горди легко мог представить себе зрачки Стэнго, прокалывающие его насквозь. Это сногсшибательно, вот что всегда говорил этот взгляд. Сногсшибательно, и мы разбогатеем на этом.
– Покажи мне, – попросил Горди, игнорируя все предупредительные сигналы, бесновавшиеся внутри него.
Лестница, ведущая вниз, пахла старой пылью.
Походка Стэнго вызывала ассоциацию с утомленной птицей, бредущей по пляжу. Они находились под клубом, в тихих и комфортных офисах Стэнго. Белый цвет стен был вполне свежим. В рамках, разделяя пространство на части, висели плакаты начатых ими рекламных кампаний и написанных ими игр. Синий ковер поглощал звук их шагов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
