Выяснив, что след покойного теряется в метро, а именно на Ждановско-Краснопресненской линии, следствие вскоре установило, что последний раз майора видели живым на станции «Ждановская». К середине января 1981 года уже оформилась основная версия случившегося, по которой выходило, что к убийству майора приложили руку сотрудники милиции Лобов, Лоза, Самойлов, Емешев и Панов. Это было серьезное обвинение, и Н. Щелоков прекрасно понимал, какой козырь мог появиться в руках у Ю. Андропова в случае успеха в раскручивании этого дела. Поэтому со своей стороны МВД СССР делало все возможное, чтобы не дать КГБ совместно с Прокуратурой развернуть это дело на полную катушку. Начались прямые угрозы и давление на В. Калиниченко, и КГБ вынужден был выделить для него специальную охрану, более того, охраняли даже его дочь-школьницу. Но все это не могло уже остановить машину следствия. 14 января 1981 года, когда Н. Щелокова и его первого зама Ю. Чурбанова не было в Москве, Прокуратура и КГБ провели широкомасштабную операцию по выемке документов в служебных помещениях отдела милиции по охране метрополитена, территориальных отделениях и медвытрезвителях, расположенных рядом со станцией метро «Ждановская». Кроме того, в следственный отдел КГБ СССР в Лефортово доставлялись люди, которые в течение вечера 26 декабря 1980 года находились в комнате милиции на «Ждановской» или могли быть возле нее. Так в руках следователей оказались все участники преступления: Лоза, Масохин, Лобов, Емешев, Панов. После нескольких дней усиленных допросов они один за другим стали во всем признаваться. Правда, ни один из них пока не назвал в своих показаниях еще одного своего подельника: начальника 5-го отделения милиции Баринова. Но следствие уже располагало сведениями о том, что на месте преступления возле Пехорки обнаружены следы автомобиля «волга» «ГАЗ-24». Теперь надо было только установить хозяина этой машины. На это дело ушло еще несколько часов усиленных допросов, после чего один из допрашиваемых наконец показал: хозяином «волги» был Баринов. И несмотря на то что Баринов сумел подготовить для себя алиби (он уговорил свою знакомую, которая работала заместителем директора одного из магазинов, показать на следствии, что вечером 26 декабря Баринов был у нее), Калиниченко приказал Баринова задержать. Санкцию на арест Баринова дал заместитель Генпрокурора СССР Василий Найденов, тот самый, которого буквально через несколько месяцев за особое рвение в расследовании "краснодарского дела" снимут с этой должности.
После того как Баринов был официально арестован, обстановка вокруг следствия обострилась до предела. Давление и угрозы со стороны МВД стали еще более откровенными. Поэтому Ю. Андропов и послал одного из своих заместителей на жесткие переговоры со Щелоковым. На руках у зама Андропова были бесспорные доказательства вины подчиненных Щелокова. Министру МВД крыть было нечем. К тому времени у следователей появились еще и факты того, что задержанный Лобов пять лет назад, работая в 4-м отделении милиции, совершил еще одно убийство — жителя города Армавира. По всей видимости, это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения руководства союзного МВД: Ю. Чурбанов собрал коллегию ГУВД Мосгорисполкома и устроил публичную экзекуцию своим подчиненным. Несколько человек были сняты со своих должностей, понижены в звании.
Летом 1982 года судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговорила Баринова, Лобова, Панова и Масохина к высшей мере наказания — расстрелу. Остальные отделались максимальными сроками тюремного заключения.
Борьба КГБ c МВД
Арест В. Иванькова. Ограбление И. Бугримовой. Попытка ареста Ю. Андропова. КГБ против мафии.
Тот "великий шмон", который устроил КГБ московской милиции в 1981 году, заметно повлиял на уровень работы МВД. Вся та грязь, что липла на милицейский мундир благодаря бариновым и лобовым, требовала серьезной чистки и заставляла руководство союзного МВД засучив рукава искать оправдания в глазах как рядового населения, так и предстать пред грозные очи высоких кремлевских начальников. Требовались показательные акции, и они не заставили себя долго ждать.
В пятницу 15 мая 1981 года в Москве была проведена крупная операция, целью которой являлся захват авторитетного уголовного лидера Москвы Вячеслава Иванькова по кличке Япончик. Взять его должны были после того, как один филателист, некий Нисензон, дал-таки показания против Япончика, обвинив его в рэкете.
Япончика должны были арестовать еще в конце 1980 года, однако тогда ему удалось скрыться от милицейской погони на своих «жигулях» прямо в центре городе — возле Театра Советской Армии. Несколько месяцев сыщики МУРа искали его по всей Москве и Подмосковью, пока не нашли место, где он скрывается. День его поимки был назначен на 15 мая.
В тот день он должен был уехать в Сочи, однако перед отъездом Япончик встретился на площади Маяковского с одним из своих знакомых. Брать его там сыщики не решились, так как вокруг было полно людей. А вот когда Япончик отправился в родной для него Теплый Стан, решено было уже не медлить. Там в момент, когда Иваньков остановил машину возле одного из магазинов, чтобы купить пива, его и арестовали. Всех оперативников, участвовавших в этой операции, наградили: одним вручили грамоты за подписью начальника ГУВД Самохвалова, другим — по 30 рублей премии. А Вячеслав Иваньков получил 14 лет тюрьмы и отправился в Иркутскую область.
Надо сказать, что поступок филателиста Нисензона, осмелившегося со второй попытки дать свидетельские показания против Япончика, был чем-то сродни поступку американской проститутки Нэнси Пресер, показания которой помогли американскому правосудию засадить за решетку одного из "крестных отцов" "Коза ностры" Лаки Лучано. Случилось это 1 февраля 1935 года в Нью-Йорке. До самого последнего момента «счастливчик» Лучано не верил в то, что суду удастся "подобрать к нему ключи". Но действительность оказалась куда печальнее, чем предполагал Лучано. 6 июля 1935 года суд присяжных постановил, что его вина доказана в 623 из 806 пунктов обвинения, и приговорил Лучано к 50 годам каторжной тюрьмы.
А за две недели до ареста Япончика — точнее, 28 апреля 1981 года — в далеком от Москвы Ташкенте состоялся суд над группой преступников во главе с неким Лагадзе по кличке Джонда, которые довольно длительное время грабили состоятельных людей. Банда была прекрасно вооружена (вплоть до ручных гранат) и отличалась весьма завидной дисциплиной. Без дела боевики Лагадзе никогда не сидели, зарабатывая себе на жизнь жестким рэкетом. А «трясти» в Ташкенте всегда было кого. В том же 1981 году, к примеру, органами КГБ республики была обезврежена группа расхитителей в составе 20 человек (Вольфсон, Манелис и др.), у которых были изъяты деньги, облигации 3-процентного займа, вклады на сберкнижках на сумму свыше 2 миллионов рублей, а также драгоценные камни и более тысячи ювелирных изделий из золота.
К этому времени разложение советской партийной и государственной элиты достигло своего апогея. Престарелый Генсек уже абсолютно не контролировал ситуацию, и более крепкие его соратники стремились к захвату власти. Наибольшими шансами в этой борьбе, несомненно, обладал Юрий Андропов, в руках которого находилось такое мощное оружие, как КГБ. С помощью этого органа можно было громить всех своих врагов и перетягивать на свою сторону симпатии простых людей, которые только и ждали, когда в стране наконец будет наведен порядок.
Будучи председателем КГБ в течение вот уже 14 лет, Андропов успел накопить компрометирующий материал на большинство высокопоставленных партийных и государственных деятелей страны. Причем часто собрать подобный материал не составляло особого труда, так как моральное разложение номенклатуры зашло так далеко, что ее представители уже и не пытались скрывать свои поступки от посторонних глаз. Им казалось, что их величие будет продолжаться вечно.
Родная дочь Генерального секретаря ЦК КПСС Галина Брежнева, женщина слабая и незлобивая, при живом муже Ю. Чурбанове завела себе любовника, 32-летнего оперного певца Бориса Буряце, и сняла для него квартиру на улице Чехова. Любая другая советская женщина, будь она при деньгах, могла бы позволить себе подобные вольности, но только не дочь руководителя Советского государства. Поступая подобным образом, Галина Брежнева давала весьма серьезные козыри в руки политических противников ее отца.
Между тем связь с дочерью Леонида Брежнева превращала молодого цыгана Буряце в некоего некоронованного короля московского бомонда. Вокруг него тогда вращались многие знаменитости как из среды творческой интеллигенции, так и из среды криминальной. Через него эти люди могли выходить и на Галину Брежневу. А та вовсю увлекалась скупкой драгоценностей, занятием, весьма распространенным в те годы среди особ ее положения и репутации. Часть этих драгоценностей Галина оставляла себе, а остальные продавала после очередного повышения цен на ювелирные изделия. Так как решение о повышении цен принималось на Политбюро, то Галина через своего отца узнавала обо всем заранее и в преддверии его активно скупала «камни» в магазинах. Затем так же активно они продавались. Это была типичная картина жизни советских буржуев тех лет. К примеру, директор универмага «Сокольники» В. Кантор скупил драгоценностей из секции ювелирных изделий своего магазина на сумму 322 886 рублей. И если учесть, что повышение цен на драгоценности происходило на 100 — 150 %, то можно представить прибыль от подобной скупки и последующей продажи.
