— А вот это красным цветом — Машеров? Кто это? — Ева показала пальцем. — Почему он красный?
— С него все и началось. Конец семидесятых. Гибель большого государственного чиновника в автокатастрофе. Только представь, правительственные членовозы, охрана — и грузовик с картошкой! Я не знаю, так ли уж сильно помешал Машеров Брежневу или кому еще, может, просто был весьма любим народом. Но это я, я вычислила тогда первый контакт криминальных структур и власти. Был контакт! С него все началось. Власти казалось, что она держит все в своих руках. А ниточки уже подергивались. Структура убрала Машерова, не важно, чей это был приказ, но именно тогда запахло переменами. Да нет, я не говорю, что до того структура не убирала кого надо. Но своими руками! А тут пошла на криминальный контакт. Перестраховалась. Перемены начались тогда. Горбачев — политическая случайность или запрограммированная пешка в сценарии?
— От всего этого становится страшно. — Ева отложила папку. — Можно будет покопаться?
— Чем заслужила? — серьезно спросила Зоя.
— Ой, не знаю, как и сказать. А ты меня не прибьешь на месте? Это я Федю… Как это… Зарезала, короче. А он у тебя тут так красиво обозначен, придется все перечерчивать…
Наступила тишина. Аркаша сдернул с носа очки и задумчиво уставился на Еву.
— Позвольте поинтересоваться. — Зоя справилась с минутным шоком. — По политическим мотивам изволили Федьку прирезать или по личным?
— По личным, клянусь, по личным! В публичном доме, как сейчас помню! Какие у проституток политические мотивы могут быть?.. Ребята, да вы не унывайте, я совсем не страшная и в игры эти не играю. — Ева показала на папку. — Я с вами, ребята. Я, пожалуй, пойду посмотрю тренажеры в зале.
— Последний вопрос! — Аркаша поднял вверх указательный палец, остановив Еву уже у двери. — Дней десять назад директора банка шлепнули, как его, Зоя, напомни, он у тебя на сто сороковой странице объединен с нефтью…
— Звиняйте, дядечка, то не я! Я десять дней назад три кило наркоты волокла из Турции, дура дурой! — Ева вышла и сильно хлопнула дверью.
Притихший Денисов никак не мог согнать с лица выражение напряжения и злобы. Он позвонил Мурашу и узнал, что Ева Курганова больше не работает в МВД, дома на звонки не отвечает, но на следующий день должен был состояться суд над Мисявичус Далилой. Она должна там быть.
Денисов сел на телефон и прозвонил почти два часа, отрабатывая адреса и контакты Хрустова Виктора Степановича. Информации — ноль.
— Вот как у нас работают хорошие киллеры из органов! — кричал Денисов, призывая телефон в свидетели.
Он чувствовал, что тетрадь у Кургановой. Ничем не мог объяснить и доказать, но чувствовал и бесился.
Суд Тимирязевского района города Москвы приговорил Мисявичус Далилу Марковну к двум годам лишения свободы. Учитывая первое правонарушение и добровольную явку подсудимой, наказание объявлено условным.
Далилу, потерявшую дар речи и таращившую бессмысленно глаза, вывели под руки из зала после окончания получасового заседания Мураш и Ковалев. Ева увидела Денисова, спешащего к ним по коридору, хотела уйти, но Денисов уже махнул рукой и прибавил шагу.
— Ева Николаевна, — удивился Денисов, подбежав и уставившись на ее стриженую голову, — вас что, привлекали?
— Нет, Вася, я сама себя деноминировала. Убрала все лишнее. — Ева смотрела в голубые серьезные глаза тоже напряженно и очень серьезно.
— Есть разговор. — Денисов прикидывал, как бы им остаться вдвоем, но у Евы были свои планы.
— Мы как раз едем Далилу утешать, первый срок обмывать, как говорит Ковалев. Вы с нами?
Денисов подумал и кивнул.
В знакомой комнате в казино за тяжелыми занавесками все уселись за стол и замолчали. Мужчины изредка быстро взглядывали на Далилу и тут же отводили глаза. Ева заметила это и предложила надавать Далиле пощечин.
— Тогда, — сказала она, — у нее глаза начнут моргать.
Никто не захотел этим заняться. Принесли вино и фрукты, Ева попросила побольше кофе. Далила заметила бутылку и подтащила ее к себе. Молчаливый Волков помог налить первый бокал. Все остальные от вина отказались.
— Я должен сообщить, — сказал Денисов, — что Ева Николаевна скрывает достаточно серьезную улику. Возможно, — он повернулся к Еве, — вы никак не можете решить, в какое именно ведомство стоит отдать подобную информацию? Или решили заняться выколачиванием денег, потеряв работу? Вы можете хотя бы честно ответить на вопрос, имеется ли у вас вещественное доказательство — тетрадь Паши Закидонского?
— Имеется. — Ева откинулась на спинку высокого кресла и смотрела на Денисова спокойно и доброжелательно. — И ты совершенно прав, ну никак не могу решить!
— А вы… Ты знаешь, что мне пришлось сделать за эту неделю?! — Денисов говорил все тише и тише, Далила приканчивала бутылку.
— А как же, знаю. Вы потащили убийцу Хрустова, арестованного с моей помощью в аэропорту десять дней назад, в Турцию. Чтобы он тебе показал, где была зарезана Света Кошкина. На Кошкину тебе наплевать, а вот зарезана она могла быть при попытке достать то самое вещественное доказательство. Хрустов воспользовался твоей профессиональной безалаберностью и сбежал. Вот вкратце, что тебе пришлось пережить, бедному, за эту неделю. Взыскания не миновать. Здесь есть два непонятных момента. Первое, — Ева закинула ногу на ногу и слегка улыбнулась, — твоя безалаберность объясняется, возможно, договоренностью с Хрустовым. Вроде как вы вдвоем решили друг другу помочь, слетав в Турцию. И второе. Ты нигде в докладных не указывал, что летишь за тетрадью, отсюда — твое рыльце в пушку.
— Тетрадь! — сказал шепотом Денисов и стукнул ладонью по столу.
— Да, Ева, определись наконец, с кем ты? — Ковалев оглядел всех по очереди. — В этой тетради есть, вероятно, имена, они всем нам могут помочь…
— Тетрадь! — Денисов опять стукнул по столу.
— Красивые вы мои белопогонники. — Ева закинула руки и потянулась. — Никому эта тетрадь не может помочь сейчас. Кроме одного человека. Больше всего она нужна Золотой Жабе. Есть там очень неприятная для Жабы статистика. Слоник был человек слова: если брал деньги, то работу делал. Но несколько раз он получал задание, а потом его отговаривали. Он называл это «погонной возней», ничего, да? Почти «белопогонной возней». Вы заигрались. Обмениваясь информацией, вы в то же время попытались эту информацию выгодно продавать. Купив информацию, приговоренный человек включал свои связи, отыскивая киллера.
— Ты что, назвала меня Жабой? — уточнил Денисов, краснея лицом.
— Да вы только представьте себе! — Ева мечтательно обвела комнату руками. — Объединившись для торжества справедливости, вы включили все шестеренки всех информационных отделов. Сколько вас таких бравых? Десяток? Два? Три? Вы варите свой пудинг в разоренной стране, считая, что работаете на ее безопасность. Почему бы иногда не поправить слегка свое материальное положение, когда у тебя в руках такая информация?! Или, к примеру, одна контора решает «замолчать» зарвавшегося журналиста, а другая идет с ним на переговоры, предупреждая о намечающемся убийстве. Журналист платит информацией, тогда третья контора нанимает Слоника и обвиняет вторую контору, что убила она, потому что виноват тот, у кого бумаги журналиста! То-то весело! Как это в средствах информации называется: «ведется следствие», да? Да вы знаете, что у отстрельщика Хрустова был один важный принцип? Не идти против контор. Никогда. Он спасал приговоренного кем-то, но только не конторой! Бедолаге пришлось отказываться почти от каждого третьего дела! Получается, что каждый из вас хоть раз, но квакнул!
— Все, — Денисов стукнул по столу третий раз, — ты мне надоела.
— И мне надоела, — стукнула по столу Далила, — я ведь из-за тебя поехала в Турцию, тебя спасать! Теперь вот имею судимость! — Она всхлипнула и заплакала с удовольствием.
— Знаете, мальчики, что такое Золотая Жаба? Это вполне реально существующая лягушка, она живет в мокрых лесах. В этих лесах все время капает. Дожди такие, что заливают иногда деревья до кроны, тогда деревья превращаются в водоросли на месяц, и рыбы прячутся в ветках и дуплах, плавают у их корней. Это очень красивая лягушка, но светятся золотой кожей только самцы. Самки неприметны. Вы все светитесь, мальчики! Вот что интересно. Вы все — Жабы. Вы все и давно перешли на уровень отношений купи-продай. Пошли, страдалица, хватит рыдать. За примерное поведение тебе могут скостить срок. — Ева встала, протягивая руку Далиле.
— Сидеть! — крикнул Денисов.
— Ты постарайся успокоиться. Вот Далила проспится, поможет тебе с решением психологических проблем. Ну что, пытать будешь? — Ева смотрела на Денисова сверху. — Квартиру ты уже обшарил, хочешь личный досмотр провести? Ты, Денисов, путаешь работу и образ жизни. Сейчас у нас с тобой как бы жизнь. Ты должен разговаривать со мной ласково и терпимо, а то я могу надавать тебе пощечин. А вот если ты достанешь бумажку — ордер на мой арест, тогда можно организовать допрос с пристрастием. — Ева подняла Далилу и повела ее.
