— Вот они, ваши деньги! Все здесь!
Верваеке вынула из кармана пластиковый мусорный мешок:
— Сложи все сюда!
Виго приступил к работе, чувствуя, как жизненная сила уходит из него по мере того, как он расстается с деньгами. Совсем недавно он покупал подарки на Рождество, по вечерам сидел за игровой приставкой, а днем искал работу. Обычный, аж до отвращения добропорядочный гражданин. Заурядная жизнь, заурядные проблемы… Сегодня он даже не мог толком сосчитать, сколько людей погибло от его рук, его полубезумный бывший приятель жаждал его крови, а маньячка-детоубийца держала его на мушке револьвера. Какой-то затянувшийся кошмар…
Он ниже наклонился над угольным жбаном, делая вид, что ищет на дне последние купюры. Когда он выпрямился, в его руке что-то сверкнуло. В следующее мгновение воздух со свистом рассекла серебряная молния.
Кинжал, который Виго прятал на самом дне жбана, ударил Верваеке прямо в грудь. Но не острием, а рукояткой. Опять не повезло…
Однако от неожиданности женщина выронила свое оружие. Виго бросился к нему. Но не успел — Сильвен схватил револьвер раньше и нацелил ему прямо в лоб.
Верваеке бросилась вперед, выставив когти, как кошка. Сильвен толкнул на нее Виго, а сам поспешно отступил, повинуясь инстинкту самосохранения.
— Ни с места! Ни с места или убью обоих!
Пот и засохшие слезы превратили лицо Сильвена в соляную пустыню. Его правый указательный палец был уже готов нажать на спуск. Все его тело сотрясала дрожь. Смерть вот-вот должна была вырваться наружу и забрать свою добычу. Сначала убийцу, затем предателя, затем его самого… Дело трех секунд. Потом эта кошмарная пытка наконец прекратится…
В глазах Сильвена появился отблеск серпа — орудия Смерти.
Виго обреченно закрыл глаза.
— Не стреляй! — завопила Верваеке, вспомнив свой последний козырь. — Девочка с диабетом!.. Только я знаю, где она спрятана! Если ты меня убьешь, она умрет от нехватки инсулина!
Сильвен превратился в сплошной комок нервов. Револьвер заплясал в его руке, совершая резкие витки. Малейшее непоправимое движение — и раздастся смертоносный выстрел…
— Подумай! — продолжала Верваеке, выставив вперед руки с растопыренными пальцами. — Ты можешь спасти чужую жизнь, вернуть ребенка родителям! Не оставляй эту девочку в руках безумной убийцы!
— А кто… поручится… что она… еще жива?..
— Я ветеринар. У меня есть запасы инсулина для животных-диабетиков. Ей хватит их на двенадцать часов, так что времени у нас мало. Нужно торопиться!
Не в силах связно рассуждать, Сильвен нацелил дуло на Виго, приказал ему лечь на землю и наступил на его левую щеку каблуком.
— Лицом в землю, сукин сын! Ты бы сделал это? Спас жизнь этой девочке?
Виго хрипло дышал, глотая пыль.
— Не стреляй… прошу тебя!
— Отвечай, мерзавец!
— Конечно, Сильвен… Да… Я сделаю ради нее все, что угодно… Едем ее спасать!
— Ну что ж, стрелять я не буду…
В следующее мгновение сарай наполнился едкими испарениями бензина. Верваеке забилась в угол, в ужасе наблюдая за обезумевшим вооруженным человеком.
Он облил бензином все вокруг — стены, пол, мусорный мешок с деньгами…
Затем вытолкнул Верваеке наружу.
— Прошу тебя, Сильвен! Нет!
Щелкнула задвижка. Виго отчаянно забарабанил в дверь изнутри. Его крики становились все тише. Тонкие струйки дыма уже просачивались сквозь щели.
— Деньги! — умоляюще простонала Верваеке. — Вернись и забери деньги! Эти гребаные деньги!..
— Даже не надейся, ублюдок! — прорычал Сильвен сквозь дверь.
Ответа не было. Внутри царила тишина. Приговоренный к смерти, очевидно, читал про себя последнюю молитву. Хватило всего одного щелчка зажигалки, чтобы вспыхнул пожар. Языки пламени уже вырывались наружу, расчерчивая землю яркими отблесками. Огонь ревел, словно запертый в клетке разъяренный зверь, рвущийся на свободу.
Первые лучи солнца осветили вершины терриконов-близнецов, когда Сильвен хрипло произнес:
— Эти деньги больше никого не убьют…
Потом знаком велел Верваеке идти вперед.
— Сначала мы отправимся пешком ко мне домой. Я хочу обнять мою жену и дочь в последний раз… А потом поедем спасать девочку. Молись, чтобы она была еще жива.
Глава 38
Близняшки уснули только на рассвете — крепким, здоровым сном, восстанавливающим силы. На юге стали заметны плавные очертания дюн, с которых медленно соскальзывала пелена ночного тумана. Все внутреннее пространство уединенно стоящего дома наконец-то заполнилось тишиной и покоем.
Люси не спала всю ночь. В глазах и голове у нее мутилось после нескольких часов, проведенных в интернете. Тератология, наука о монстрах… Генетические аномалии… Гидроцефалы с огромными головами… Сиреномелия — болезнь, при которой люди рождаются со сросшимися ногами… Близнецы, сросшиеся в форме букв L, Н, Y…
Жуткие творения Фрагонара…
Этот анатом уводил ее в мир, лишенный этики, не знающий ни веры, ни закона. В мир запретного, где любая логика была попрана и осмеяна. В музей мутантов, где скульптуры из плоти, лишенные кожи, трупы в посмертных масках, расчлененные тела составляли жуткий причудливый хоровод… Хуже того. Существовал трактат «Anatomica Magistri Nicolai Physici»,[26] где описывались процедуры иссечения, проводимые учеными Древнего мира на живых существах. Несчастные истекали кровью на хирургических столах, в то время как препараторы старались поддерживать в них жизнь как можно дольше, отрезая сначала конечности, затем вынимая внутренние органы. За процедурой бесконечного страдания могли наблюдать «привилегированные» особы… Воистину История порой раскрывает ужасные тайны…
За эти несколько часов, проведенных без сна, Люси лишь в малой степени прикоснулась к жутковатому миру таксидермии, узнала самые азы этой кровавой науки. Она рассматривала фотографии чучел животных, оскаленные пасти, напряженные мышцы… Из темных недр интернета всплывали целые коллекции чучел кошек, запечатленных для вечности в разнообразных охотничьих позах; доберманов, бульдогов, бассетов, кажущихся еще более живыми, чем настоящие, с их стеклянными глазами и искусственными языками… Анонимные художники, которые выплескивали на полотно свое безумие, свою жажду рассекать живую плоть в стремлении к бессмертию… Серийные убийцы животных…
То, что ей удалось выяснить, подтверждало правоту Леона. Склонность делать из животных чучела или из человеческих тел — подобия скульптур без кожи не рождается спонтанно, на пустом месте. Необходимы долгие годы обучения, специально оборудованная мастерская, большое количество рабочего материала… Фрагонар оттачивал свое мастерство на более чем двух тысячах животных, прежде чем перешел к свежим трупам, которые брал в моргах. Что до начинающего таксидермиста, он никогда не начнет со слишком крупных млекопитающих или с животных со сложным внутренним строением. Для начала он будет посвящать свое творческое вдохновение более простым объектам, которые проще всего раздобыть.
Любое мастерство оттачивается в постоянных упражнениях. Начинающие хирурги тренируются на свиньях — существах с гораздо более толстой кожей, чем человеческая, — и лишь потом переходят к людям. Убийцы вроде Ральфа Реймонда Эндрюса, Эда Гейна или Джеффри Дамера вначале расчленяли животных, словно для того, чтобы подготовить почву для будущих убийств людей. Фрэнсис Холм подростком зарывал живьем в землю тех животных, которые случайно попадались ему на его кошмарном пути… Убийца Мелоди Кюнар, прежде чем приступить к изготовлению своих отвратительных кукол, наверняка начинал так же, как и все остальные.
Они всегда начинали с животных.
Где же убийца добывал рабочий материал — к примеру, этих кошек, с которых он снимал шкуры и использовал их для изготовления монструозных кукол? На улице? Вряд ли. Уличные кошки недоверчивы и агрессивны, их сложно поймать, их инстинкт самосохранения слишком силен. Нет, скорее всего, он брал их из приютов для животных.
Люси направилась в кухню, открыла шкафчик, где лежала целая груда шоколадок, и достала очередную плитку.
Вообще-то это уже перебор… Надо остановиться… Хорошо, завтра. Обещаю.
Она отломила дольку от плитки и положила на язык, пьянея от этого привычного наркотика. Все ее чувства обострились, впитывая чудесный вкус какао-бобов. Люси блаженно прикрыла глаза. Настоящий гастрономический оргазм…
Поскольку близняшки все еще не проснулись, ее мысли обратились к рыжеволосому полицейскому. Она вспоминала его гипнотический взгляд, его повышенную восприимчивость… Она сидела на диване в гостиной, он спал в ее комнате, за прочной деревянной стеной. Два тела пылали обоюдной страстью, но были разделены неумолимой силой обстоятельств. Будет ли продолжение у этой истории — которая, по сути, еще и не начиналась?.. Физическое желание Люси бушевало, оттесняя на второй план все остальные чувства. Сначала любовь, а Любовь с большой буквы — потом.
