Раз в неделю, обычно по средам, Делия отвозила Ноя в дом дедушки за несколько миль к западу по автостраде № 50. Старик жил в местечке под названием Сениор-Сити — в четырехэтажном доме из красного кирпича на окраине болотистого поля. Делия въезжала на изогнутую дорогу, провожала Ноя и отправлялась обратно, ведя машину в потоке гигантских «Бьюиков» и «Кадиллаков». Через час она возвращалась к парадной двери, чтобы забрать подростка. Это было неудобно — времени, чтобы вернуться в Бэй-Бороу, не хватало, поэтому женщина взяла в привычку ходить в местный торговый центр за покупками. Там она забредала в книжный магазин или подыскивала что-нибудь к ужину в продуктовом.
Однажды в середине января, когда Делия отвозила Ноя, мальчик заявил, что она должна пойти с ним.
— Я? Зачем? — удивилась она.
— Дедушка хочет с вами познакомиться.
— Хорошо, но…
Женщина взглянула вниз. Под пальто на ней было цветное ситцевое домашнее платье, купленное на распродаже после Рождества.
— Может быть, на следующей неделе? — спросила Делия.
— Он просил, чтобы я привел вас сегодня. А я забыл.
Она затормозила на парковке.
— Если бы ты меня предупредил, я бы оделась поприличнее.
— Это всего лишь дедушка.
— У меня совсем неподходящий вид! Как его зовут?
— Нат.
— Я имею в виду фамилию, — уточнила женщина, выходя из машины. Опыт, накопленный годами, научил ее не рассчитывать на то, что дети представят взрослых друг другу должным образом. — Мне же нужно называть его мистер такой-то.
— Все его зовут Нат.
Делия сдалась и пошла за Ноем вдоль ряда парковочных мест для инвалидов.
— Он меня хочет видеть по какой-то определенной причине? — поинтересовалась она.
— Он говорит, что не знает, какой вас представлять, когда я о вас рассказываю.
Они подошли к двойным дверям. Пол холла был застлан каким-то твердым, упругим материалом, наверное, чтобы было удобнее ездить на коляске. Покрытие скрипело под ногами. Справа находился застекленный сувенирный ларек, а через дверь слева Делия увидела кафе. В этот час посетителей уже не было, но с кухни все еще доносился запах овощей, приготовленных на пару. Несколько старушек ждали лифта. Одна сидела в инвалидном кресле, а у двух других были костыли. Как в зоне военных действий, подумала Делия. Но женщины были элегантно причесаны и одеты, а когда увидели Ноя, заулыбались и их лица просветлели. Это были «героические» улыбки. Долгие годы наблюдая за пациентами Сэма, Делия хорошо знала, как трудно приходится старым людям.
Двери лифта открылись, и из них показалась стройная пожилая женщина с великолепной прической из седых волос и в платье явно от модельера.
— Извините! — пропела она. — Но я еду вниз.
— Ты уже внизу, Пуки, — сказала ей женщина в кресле. — Это первый этаж.
— Ну я могу пригласить вас прокатиться, но я нажала кнопку первого этажа, хотя мне жаль вам об этом говорить.
— Это и есть первый, Пуки.
Остальные не стали спорить. Они медленно двинулись внутрь, большинство опиралось обо что-нибудь. Ной и Делия зашли последними. Двери закрылись, и лифт начал подниматься. Тем временем все улыбались Ною, даже Пуки, которую, похоже, больше не волновало то, что она не едет вниз. На втором этаже вышла женщина с хозяйственной сумкой в руках. А на третьем Ной сказал: «Это наш», и они с Делией шагнули в длинный коридор. За ними, под цоканье металла и шуршание колес, следовали несколько женщин. Пуки, тем не менее, осталась внутри, неподвижно глядя на закрывающиеся двери лифта.
— Иногда она так целый день катается, — сообщил Делии Ной.
Интерьеры ничем особенным не отличались от обычных жилых домов, разве что вдоль обеих стен тянулись поручни. Светлые фанерные двери находились на равном расстоянии друг от друга, в каждой был глазок. Ной остановился у четвертой двери справа. «Натаниэль Л. Моффат, фотограф» — гласила табличка, на которой был также написан его адрес в Кэмбридже, штат Мэриленд. Когда Ной нажал на звонок, внутри тренькнул колокольчик.
— Это мой любимый внук? — прокричал мужской голос.
— Да, это он, — ответил Ной и, хихикнув, обернулся к Делии: — Я его единственный внук.
Дверь открылась, но вместо старика, которого ожидала увидеть Делия, улыбаясь им, стояла низенькая, плотная женщина. Ей, вероятно, было не больше тридцати. Круглое лицо и розоватые кудри вызывали ассоциации с абрикосом, и этому впечатлению вполне соответствовало короткое оранжевое платье с зигзагообразным вырезом. Туфли тоже были оранжевыми — крохотные туфельки с открытыми носами, как выяснила Делия, когда, почти рефлекторно посмотрела на ее ноги, ожидая увидеть тапочки медсестры, что объяснило бы ее присутствие.
— Привет! Я — Бинки, — представилась она Делии. — Привет, Ной. Заходи.
Гостиная, в которую они прошли, наверняка была такой же современной, как и весь дом, но Делия не могла разглядеть комнату из-за нагроможденной в ней мебели. Мебель была темная, старая, резная — в общем, вычурно антикварная. Помимо того что ее казалось слишком много, она еще и стояла скученно, как будто до этого занимала несколько больших комнат. Делия не сразу увидела дедушку Ноя. Старик поднялся из глубины обитого сливовым бархатом кресла с резными ручками. Возле него стояла металлическая трость с четырьмя зубчиками в основании, но он прошел вперед, чтобы пожать ей руку, самостоятельно.
— Вы — Делия, — сказал он. — Я — Нат.
Он был из тех мужчин, которые в старости выглядят лучше, чем в молодости, — аккуратно подстриженная белая борода, румяное лицо и стройная, энергичная фигура в твидовой спортивной куртке и серых брюках. Рукопожатие мужчины было крепким и коротким.
— Спасибо, что пришли, — учтиво проговорил Нат. — Мне хотелось взглянуть на человека, которым так восхищается мой внук.
— И вам спасибо, что пригласили.
— Вы не хотите дать Бинки свое пальто?
Делия уже собиралась сказать, что не будет снимать пальто, потому что зашла только на минутку, но потом заметила, что столик перед кушеткой накрыт к чаю.
Там стояли тарелки с пирогами, четыре фарфоровые чашки с блюдцами и чайник на тонкой салфетке цвета слоновой кости. Спасибо Ною, что он все-таки вспомнил про приглашение.
Она протянула пальто Бинки, а потом села туда, куда указал Нат, — на край кушетки. Старик вернулся в свое кресло, а Ной сел на маленькую скамеечку возле него. Бинки, вернувшись, села на другой край кушетки и наклонилась вперед, чтобы разлить чай.
— Ною нравится мятный, а не обычный, — сказала она Делии. — Надеюсь, вы не возражаете.
— Конечно, нет.
Значит, каждый раз, когда Ной приезжал сюда, они устраивали это чаепитие? Делия всегда думала, что мальчик играет в шашки или что-нибудь вроде того. Она посмотрела на его деда, качавшего головой.
— Ной пьет у меня чай с тех пор, как он начал пить из чашки-непроливашки, — улыбнулся Нат. — Он единственный мальчик в семье! Нам, мужчинам, нужно держаться вместе.
Бинки протянула ей чашку и поинтересовалась:
— И как вам нравится вести дом у отца Ноя, Делия?
— О, очень, — ответила Делия.
— Джоэл хороший человек, — сказал Нат мирно. — Я предпочитаю придерживаться нейтралитета во время семейных конфликтов своих дочерей. Когда мои девочки были еще совсем маленькими, я поклялся, что приму любого, за кого они выйдут замуж.
После этих его слов возникла пауза, поэтому Делия спросила:
— Удалось?
— О, абсолютно. — Голос старика звучал несколько скрипуче. — Я обожаю своих зятьев! И они думают, что я — просто чудесный человек.
— Ну вы и есть чудесный человек! — воскликнула Бинки.
Нат поклонился ей:
— Спасибо, мадам. Хотя, хочу заметить, что, может быть, и не настолько чудесный, как им кажется.
Затем состроил гримасу, и Бинки хитро подмигнула Делии.
Эта Бинки была компаньонкой? Или одной из его дочерей? Но веселое лицо женщины совсем не походило на лицо Ната. И казалось, что к его внуку она не имеет никакого отношения.
— Возьми масла, — предложила женщина Ною, не замечая, что мальчику не на что его намазать.
— Возьми немного масляной поливки с низким содержанием холестерина, — поправил Нат. — Сперва я называл его «не могу поверить, что это — не масло», — объяснил он Делии. — А потом я начал мыть волосы средством под названием «господи, волосы пахнут потрясающе».
Делии это замечание показалось таинственным, но Ной хихикнул. Дедушка взглянул на подростка, его губы шевельнулись, как будто он пытался улыбнуться. Потом повернулся к Делии:
— Я слышал, вы из Балтимора.
— Да, — ответила она.
— У вас там семья?
— Вроде того.
Старик приподнял брови, но она ничего больше не сказала.
— В этом доме девяносто процентов людей — из Балтимора, — после паузы заговорил Нат.
