Она широко раскрыла рот и судорожно втянула воздух в задыхающиеся легкие, только сейчас сообразив, что у нее, очевидно, произошла остановка дыхания. Ноги и руки снова свело от боли, но вместе с болью Грейс почувствовала, как начинают отходить закоченевшие члены под воздействием волны тепла, излучаемого лошадью и рыцарем. Ее снова пробил озноб, потом еще раз, а после она уже просто не могла остановиться.
«Превосходный признак, Грейс, — вновь зазвучал в голове лишенный эмоций голос внутреннего диагноста. — Рефлекторная реакция мышц способствует выработке дополнительной химической энергии и усиливает кровообращение в удаленных от крупных кровеносных сосудов участках тела. Боль в конечностях свидетельствует об отсутствии серьезного обморожения. Ты должна выкарабкаться, детка!»
Непрерывная дрожь действительно помогала согреться. Спина всадника защищала ее от ветра, и холодное безразличие, охватившее Грейс, стало понемногу рассеиваться, уступая место проснувшемуся любопытству. Обстановка вокруг тоже прояснилась, и она впервые обратила внимание на облик человека, куда-то везущего ее на конском крупе за спиной. Прежде она воспринимала его скорее как расплывчатое темное пятно перед глазами, теперь же, придя в себя, попыталась дать рыцарю более развернутую оценку. Интуитивно она чувствовала, что он невелик ростом, но широкие плечи и мощное телосложение говорили о немалой физической силе. Поводья крепко сжимали мускулистые руки в прошитых металлической нитью перчатках, а тело плотно облегала длинная рубаха из грубой дымчато-серой материи с разрезами по бокам, под которой ощущалось переплетение бесчисленного множества маленьких кольчужных колец. На плечах рыцаря развевался черный плащ, а голову покрывал шлем кованой стали с плоским навершием.
Он бросил взгляд в сторону, на секунду повернувшись к Грейс в профиль. Она успела заметить несколько оспин на щеке — след перенесенной в детстве болезни. С длинных черных усов свисали мелкие сосульки, образованные сразу застывающим на морозе дыханием. Портрет завершали симпатичные карие глаза, ястребиный нос и рот, в уголках которого залегли глубокие, угрюмые складки. На вид рыцарю можно было дать лет сорок с небольшим.
Рыцарю?
С чего она взяла, что этот тип рыцарь? Быть может, услышала сквозь туман, находясь на грани беспамятства, как он сам себя так назвал? Или это определение возникло у нее по ассоциации с мечом в ножнах на перевязи у бедра всадника и скрытой под рубахой кольчугой? Как бы то ни было, слово «рыцарь» идеально соответствовало его облачению и внешности. Благородный, суровый, могучий, закованный в железо. В точности такой, каким она себе и представляла настоящего средневекового рыцаря.
Поразмыслив, Грейс пришла к выводу, что ее спаситель, должно быть, принадлежит к числу тех чудаков-эскапистов, которые забираются в самую непроходимую глушь и воображают, будто попали в другую историческую эпоху. Этому, наверное, нравится скакать верхом по лесам и горам в рыцарских доспехах, представляя себя Ланселотом или Дон Кихотом, но ни в коем случае не идиотом. Что ж, всяк по-своему с ума сходит. Чем дольше она об этом думала, тем логичней выглядела именно такая версия. Но что же все-таки с ней произошло? Мозги пока еще соображали довольно туго, однако Грейс заставила себя напрячься и вспомнить, какие события предшествовали этой бешеной скачке на лошади за спиной вооруженного мечом незнакомого мужчины, который, не исключено, мог оказаться психом или даже потенциальным маньяком. Память начала постепенно проясняться, как вода во взбаламученном источнике.
Сначала она вспомнила сиротский приют. Точно! Спасаясь от денверской полиции и монстров с железными сердцами, она направилась в горы, воспользовавшись столь любезно одолженным Адрианом Фарром автомобилем. Потом она, кажется, здорово устала и решила поспать пару часов. Случай или судьба привели ее к обгоревшим развалинам Странноприимного дома Беккетта для детей-сирот, с которым ее тоже связывали воспоминания… Только Грейс сразу прогнала их. О проведенном в стенах приюта детстве вспоминать не хотелось. Ни сейчас, ни потом — никогда! И без того зуб на зуб не попадает!
А что же было дальше?
Перед мысленным взором вспыхнуло другое видение: изрезанное ущельями старческих морщин лицо, блестящие, как обсидиановые бусины, пронзительные черные глаза и жуткий оскал растянутого в улыбке рта. Человек в черном! Да, именно так. Странствующий проповедник в смешном старомодном сюртуке и нелепой шляпе, чем-то неуловимо походящий на ту девочку с фарфоровым кукольным личиком, которая повстречалась ей в парке. Что же он ей сказал, дай Бог памяти?
Отвори дверь и войди. Иначе ты никогда не узнаешь, что за ее порогом!
Вот она и послушалась, как последняя дурочка! Открыла обуглившуюся дверь и увидела за нею… снег! Потом услыхала, словно сквозь сон, как дверь за ее спиной захлопнулась, и…
… и очутилась за спиной рыцаря на скачущей галопом лошади.
Нет, не совсем так. Перед этим было что-то еще! Ей просто нужно сделать еще одно усилие и заполнить пробел. Расплывчатые картинки ускользали и таяли, как снежинки на ладони, но в конце концов в памяти забрезжило, и она вспомнила, что увидела, когда в первый раз открыла глаза. Нависающие над головой голые черные ветви деревьев на фоне светло-серого неба, скрип сапог по снегу и чья-то темная фигура, склонившаяся над ней.
— Разрази меня гром, если это не леди!
Аналитический склад ума помог Грейс собрать разрозненные кусочки мозаики в единое целое. И вот что у нее получилось. Как только она открыла приютскую дверь и вошла внутрь, снаружи пошел снег — не такое уж редкое явление для конца октября в горных районах Колорадо. Снежинки легко проникли в здание сквозь выгоревшие этажные перекрытия, и в этот момент с ней случился обморок, явившийся неизбежной физиологической реакцией организма на переутомление и нервную перегрузку. И неизвестно, сколько еще она провалялась бы на холодном полу, не случись поблизости благородного рыцаря на горячем коне. Кем бы ни был этот странствующий придурок, он определенно спас ей жизнь. Еще час, максимум два — и она бы неизбежно погибла от переохлаждения.
Мысли Грейс вновь переключились на спасителя. Возможно, она ошиблась на его счет и он вовсе никакой не псих, а историк или писатель, пытающийся таким оригинальным способом как бы вжиться в историческую обстановку исследуемой или описываемой им эпохи. А если даже это не так, что тут особенного? В жизни всякое случается. Надоело все до чертиков, вот и забрался человек в горы, сколотил хижину в глухом лесу, нацепил меч, надел кольчугу, оседлал коня и разъезжает по горам по долам, воображая себя рыцарем Круглого Стола и высматривая, не затаился ли в пещере хоть какой-нибудь завалящий дракон. Лучше бы, конечно, ее спас кто-то из проезжающих мимо по шоссе, но Грейс не обижалась — ей и так немыслимо повезло. Она предполагала, что выручивший ее из беды чудак направляется сейчас в свой «замок», или «крепость», или как там еще может называться его халупа? Ну и черт с ним, пускай везет! Ей бы только отогреться немного да хлебнуть чего-нибудь горяченького, а уж до шоссе она в крайнем случае и пешком доберется, когда погода чуток наладится. А дальше куда? Определенных планов у нее не имелось, но об этом еще будет время подумать. Она вспомнила о визитке, которую вручил ей Адриан Фарр. Тоже загадочная личность! Карточка лежала в кармашке ее уже оттаявших, но все еще неприятно мокрых слаксов. Пожалуй, есть смысл позвонить по указанному на ней телефону. Не исключено, что Ищущие помогут ей решить, как жить дальше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
