Мой муж принес мне столь ободряющие новости, совершенно не подозревая, что все это дело рук женщин, как всегда плетущих свои козни в обход мужчин. В этот момент я как раз прилегла отдохнуть и, положив руку на живот, слушала, как внутри возится ребенок.
— Разве это не замечательно! — искренне радовался Эдуард. — Георг к нам вернется.
— Знаю, ты любишь Георга, — отозвалась я, — но, по-моему, даже ты должен признать, что он — совершеннейшая змея и не способен никому хранить верность.
Мой великодушный муж только улыбнулся и добродушно заметил:
— Ну так ведь это же Георг. Тебе не стоит быть к нему слишком строгой. Он привык быть всеобщим любимцем, его всегда заботили лишь собственные удовольствия.
Я заставила себя улыбнуться Эдуарду.
— А я и не сужу его слишком строго, — возразила я. — И рада, что он снова с тобой заодно.
И про себя добавила: «Но он все равно покойник!»
ЛЕТО 1470 ГОДА
Я торопилась следом за мужем, поддерживая руками свой большой живот, а за нами по длинным извилистым коридорам Вестминстера бежали слуги с его вещами.
— Ты не можешь меня оставить! Ты же поклялся, что будешь со мной рядом, когда родится малыш! Наш мальчик! Твой сын! В такой момент ты должен быть со мной!
Эдуард обернулся, лицо его было мрачно.
— Милая, у нашего сына не будет ни трона, ни королевства, если я немедленно туда не отправлюсь. Свойственник Уорика, Генри Фицхью, поднял весь Нортумберленд! И у меня нет ни капли сомнений, что сам Уорик нанесет удар с севера. А чуть позже и Маргарита высадится со своей армией на юге. Наверняка она сразу двинется на Лондон, чтобы освободить своего супруга из Тауэра. Нет, я должен ехать! И как можно скорее. Ведь мне придется сначала разбираться с одним противником, а затем быстро развернуться на юг и успеть перехватить второго — иначе Маргарита со своими наемниками может до тебя добраться. Я не могу этого допустить. Как видишь, милая, у меня нет времени даже спорить с тобой, хотя эти споры всегда доставляют мне несказанное удовольствие.
— А как же я? Что будет со мной и с нашими девочками?
Эдуард что-то негромко приказал одному из своих помощников, семенившему с ним рядом с грифельной доской в руках, затем снова зашагал в сторону конюшни. Впрочем, там Эдуард остановился лишь на мгновение и что-то крикнул своим конюшим. Его гвардия поспешно облачалась в доспехи и проверяла оружие, сержанты громогласно приказывали войску строиться. В повозки грузили палатки, вооружение и продовольствие. Огромная армия Йорка снова выступала в поход.
— Тебе придется перебраться в Тауэр. — Эдуард резко затормозил и обернулся ко мне. И я поняла: придется подчиниться. — Я должен быть уверен, что ты в безопасности. Всем вам, в том числе и твоей матери, следует немедленно отправиться в королевские покои Тауэра и там готовиться к появлению ребенка. Ты же знаешь: я вернусь, как только смогу.
— Но зачем мне прятаться, ведь наш враг далеко, в Нортумберленде? Зачем мне переселяться в Тауэр, если битва состоится за сотни миль отсюда?
— Затем, что одному дьяволу известно, где именно высадятся Уорик и Маргарита, — ответил Эдуард. — По моим предположениям, они могут разбить войско надвое и одну его часть направить на север на поддержку тамошнего мятежа, а вторую — в Кент. Но это еще вопрос. От Георга я пока известий не получал и не представляю даже, какие у наших противников планы. А что, если они поднимутся на кораблях вверх по Темзе и атакуют Лондон, пока я буду сражаться в Нортумберленде? Любимая, будь же храброй, будь настоящей королевой! Переселяйся вместе с девочками в Тауэр, там все вы будете в безопасности. Только тогда я смогу спокойно сражаться, победить и вскоре вернуться.
— А мои сыновья? — прошептала я.
— Твои сыновья отправятся со мной. Не беспокойся, им в походе ничего не будет угрожать — я сделаю все для этого. Однако, Елизавета, им тоже давно пора принять участие в настоящей битве.
Ребенок, словно протестуя, вдруг с такой силой принялся брыкаться у меня в животе, что я невольно примолкла на мгновение и воскликнула:
— Боже мой, Эдуард, когда же наконец мы действительно будем в полной безопасности?!
— Когда я одержу над врагами полную победу, — ровным голосом произнес он. — А теперь, любимая, отпусти меня, чтобы я мог эту победу одержать.
И я его отпустила. По-моему, никто в мире не мог бы тогда переубедить Эдуарда. Потом я сообщила девочкам, что мы остаемся в Лондоне и переезжаем в Тауэр. Мне было известно, что этот дворец они особенно любят. Я объяснила дочерям, что их отец и сводные братья должны вновь отправиться на битву с плохими людьми, которые по-прежнему хотят посадить на трон старого безумного короля Генриха, хотя тот давно уже стал узником Тауэра — его комнаты находились прямо под королевскими покоями — и проводит время в безмолвных молитвах. Но, объясняла я дочерям, их отец вскоре непременно приедет к нам живым и невредимым. Однако ночью я услышала, как девочки плачут: им снились страшные сны о злой королеве, безумном короле и нехорошем дяде Уорике. Пришлось снова пообещать им, что король непременно вскоре победит всех этих плохих людей и вернется домой вместе с нашими мальчиками, ведь он дал мне слово. И он никогда не проигрывал сражений, так что победа ему обеспечена!
Но на этот раз все сложилось иначе.
На этот раз Эдуарду не удалось добиться победы.
Эдуард и его ближайшие соратники — мой брат Энтони, его брат Ричард, сэр Уильям Гастингс и еще несколько человек, — находясь в Донкастере, еще до рассвета были внезапно разбужены двумя королевскими менестрелями, которые, возвращаясь пьяными домой после бурной ночи, проведенной в компании шлюх, случайно заглянули за стены замка и вдруг увидели на дороге приближающиеся факелы. Это были передовые вражеские отряды, и то, что они решили напасть неожиданно, ночью, являлось верным признаком того, что ими командует Уорик. Он и сам явно находился где-то неподалеку, на расстоянии часа, а может, и нескольких минут пути от замка, и был намерен взять короля в капкан, прежде чем король и его ближайшее окружение сумеют воссоединиться с остальной армией. Весь север был поднят Уориком и готов за него сражаться. На захват Эдуарда и его людей хватило бы, наверное, и нескольких минут. Там, на севере, влияние Уорика было необычайно велико, к тому же его брат и зять тоже пошли против Эдуарда, решив встать на сторону своего родственника и защищать плененного короля Генриха VI. В общем, войско Уорика должно было оказаться у ворот замка максимум через час. И на этот раз никто не сомневался: пленных Уорик брать не станет.
