Воодушевленные крики перекрыл громкий звон металла о металл, а поблизости раздался новый, приглушенный голос: «Господин Тиази». Голос был хриплый, но определенно женский. Тауг вытянул шею и увидел стоящую рядом с Тиази женщину, выше которой не встречал никогда в жизни. Как большинство великанов, она была почти голая; на самом деле длинные огненно-рыжие волосы прикрывали ее наготу в большей мере, нежели лохмотья, на ней надетые. В отличие от ангридов (даже для своего гигантского роста имевших несоразмерно толстые руки и ноги), ее конечности были длинные и костлявые, как ноги у цапли: казалось, она стоит на ходулях.
– Господин Тиази, это плохое место и плохое время.
– Ты?… – Он коротко взглянул на нее и сразу отвел глаза. – Ты не истинная дочь Ангр.
Она рассмеялась – словно монеты зазвенели в золотой чаше.
– Нет, я всего лишь глупая женщина, решившая, что может обмануть вас. Хотя я видела ваших соплеменниц в Йотунхоуме. Бедные создания! Женщины, похожие на ломовых лошадей, с мясистыми, оплывшими лицами. Благодарю вас.
Тиази отпустил Тауга и снял с себя длинный плащ. Невероятно высокая женщина взяла плащ и накинула на плечи.
– Тебя изнасилуют, – пробормотал Тиази, – коли увидят.
– Неужели они примут меня за рабыню?
Сейчас Свону грозила смертельная опасность, и больше Тауг ничего не слышал. Казалось, Мечедробителю потребовался целый час, чтобы покинуть ножны, а ногам Тауга (ступавшим неуклюже в слишком больших сапогах, найденных для него Поуком) потребовалось еще столько же времени, чтобы донести своего хозяина до места схватки. Сжав Мечедробитель обеими руками, он изо всей силы нанес удар по колену, находившемуся на уровне его подбородка, а потом мельком увидел блеск стального клинка и почувствовал, как горячая кровь хлещет из раны.
Сгустилась тьма, снежные хлопья вихрями носились в воздухе, и мелькали обнаженные мечи – не только Скоэла и Битергарма, не только Гарваона и Свона, а и многих других воинов, – и боль была ужасной, но словно чужой. Один раз Тауг увидел, как некое темное существо сбило со стены один из последних факелов. А в другой раз заметил занесенный над ним клинок длиной с копье и вскинул руку, понимая, что Мечедробителю никогда не переломить такой меч, который сокрушит все на своем пути, прежде чем обрушится на него, словно падающее могучее дерево. Что-то темное и прозрачное (ибо Тауг по-прежнему различал кисть великана) сомкнулось на запястье руки, сжимавшей огромный меч, а еще что-то обвило шею ангрида. И сквозь дикие вопли и яростный звон клинков до него донесся тошнотворный хруст переламываемой кости.
Великан рухнул наземь, едва не подмяв Тауга под себя. Поначалу Тауг подумал, что это Битергарм, но потом увидел откатившуюся в сторону корону.
– Похоже, там был еще один великан, – превозмогая боль и с трудом шевеля губами под повязкой, сказал Тауг Поуку позже, когда они вместе с оставшимися в живых товарищами заперлись в центральной башне. – Великан, которого другие великаны видели не лучше, чем я, и он сражался за нас. Это был Орг?
– Ты все правильно понял, – ответил Поук. – Зачем меня спрашивать, приятель?
– Тогда я о нем не подумал, – признался Тауг. – Я не вспоминал о нем, покуда сэр Свон не отправил меня на поиски леди Идн. Полагаю, Орг путешествовал с нами все время, только я ни разу его не видел.
Поук хихикнул:
– Его увидеть непросто, приятель. Даже мне, который знает все повадки малого.
– О Тунор! – Тауг был готов откусить себе язык. – Я не хотел… не хотел тебя обидеть.
Поук фыркнул.
– Думаешь, я слепой? Я слышал, как ты говорил это.
– Так ты не слепой!
– Только не я, дружище. Но приходилось притворяться. Один глаз действительно слепой. Видишь?
Тауг кивнул, а потом – не вполне уверенный, что Поук действительно видит, – сказал:
– Да. Да, вижу. Он… он белый.
– Ага, точно пролитое молоко. Так Ульфа говорит. Меня называют Поук Мертвый Глаз.
Тауг снова кивнул.
– А другой глаз прикрыт веком. Присмотрись получше. Тауг присмотрелся:
– Он тоже белый… нет, это настоящий глаз. В смысле зрячий.
– Но ты думал, я слепой, верно? Сейчас я подниму веко пальцами.
Глаз Поука казался белым и слепым, но в следующий миг вдруг стал карим и зрячим.
– Ты его закатываешь!
– Ты и здесь все правильно понял, приятель. Они пригнали целую толпу рабов, и великан, который ослеплял, все ворчал, что работы невпроворот, а у некоторых после начинается кровотечение, и они помирают. Ну, я и говорю – мол, со мной у тебя хлопот не будет, приятель, и показываю то же самое, что ты видел. Я и так слепой, говорю, и он переходит к следующему. Вот счастье-то! Да уж, я в жизни не был так счастлив. – В смехе Поука слышалось ликованье. – Выпивка? Да выпивка здесь и рядом не стоит!
– Я тоже счастлив, – сказал Тауг. – Я счастлив прямо сейчас.
– Ты славный малый. Бравый малый, и, может, я когда-нибудь покажу тебе Орга.
– А он не попытается напасть на меня?
Поук ненадолго задумался:
– При мне – нет. А так… право, не знаю. С ним лучше держать ухо востро.
– Мани однажды пытался рассказать о нем леди Идн…
Тауга прервал Свон:
– Мы собираемся в зале. Все мы, за исключением часовых. Ступайте туда.
В отсутствие большого количества ангридов огромный зал казался почти гостеприимным. На столах оставалось в изобилии яств и напитков, и, хотя многие блюда уже были наполовину опустошены, а значительная часть вина и пива выпита или расплескана, Поук с Таугом изрядно подкрепились, прежде чем подошли к громадному камину, где смешанная толпа людей и ангридов теснилась вокруг внушительно возвышавшегося над всеми Тиази.
– Вы последние? – спросил Бил.
– Пожалуй, сэр, – ответил Поук. – Может, еще один-другой подтянется.
Бил прочистил горло:
– Мы с лордом Тиази провели переговоры. Сэр Свон, это все наши люди, каких вы нашли?
– Да, ваша светлость. Возможно, сэр Гарваон приведет еще кого-нибудь. Я не знаю.
Свон осмотрелся по сторонам в поисках табурета и, ничего не найдя, уселся на каменную плиту перед камином. Голова и руки его были обмотаны бинтами, и Тауг понял, что он изнеможден до крайности.
Похоже, Бил тоже понимал это.
– Ваши раны, наверное, болят, сэр Свон.
– Не особенно, ваша светлость.
– Если вы предпочтете удалиться куда-нибудь, где сможете отдохнуть?…
– Я сейчас отдыхаю, ваша светлость. Оруженосец сэра Гарваона и… и другие промыли и перевязали мои синяки и ссадины.
– Как вам угодно. – Бил обвел взглядом великанов. – Я беру слово первым, поскольку здесь и сейчас мы превосходим вас численностью. Только по этой причине, и ни по какой другой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
