Юханссон понял, что они вместе подумали об одном и том же. Внизу был кое-кто еще.
— Сэр, если с доктором что-нибудь случилось… Я хочу сказать, у нас у всех довольно большой опыт. Лифт выглядит, как ловушка. Мы спустимся, это наша работа, но если внизу кто-то или что-то попробует на нас напасть, то я не смогу отвечать за безопасность профессора и остальных.
— Стэнли… Возможно, людям внизу нужна помощь. До прибытия медиков мы обязаны закончить… — Большой Ю. промокнул пот со лба. — Действуйте.
Большой Д. оставил одного человека возле будки проходной. В медпункте нашли носилки, подняли Ллойда и перенесли вплотную к его напарнику. Полковник опустился на колени и бегло осмотрел обоих. Пульс был слабый, но прощупывался, зрачки закатились, губы почти белые. На открытых участках тела ни малейших следов борьбы, если не считать щеки Ллойда, которой он проехался по ступенькам. Еще перед тем, как спуститься на минус третий этаж, полковник брал с собой Мэгуина, и вместе они пытались инсценировать картину нападения на патрульного.
Если предположить, что нападавший ждал охранника снаружи, на площадке, то непонятно, почему Ллойд, дойдя до конца коридора и услышав подозрительный звук, не поднял тревогу, а самостоятельно набрал шифр и отворил дверь. Верхняя половина любой двери, за исключением личных кабинетов начальства, представляла собой бронированное стекло полудюймовой толщины, забранное мелкой стальной сеткой. Ллойд прекрасно мог видеть, что происходит снаружи, на освещенной лестнице. Выходит, что он высунул голову, а кто-то, присевший под дверью, бесшумно выволок его и, вместо того, чтобы просто перерезать горло, зачем-то спихнул с лестницы, не тронув при этом оружия. Если же охранник сперва вышел на площадку, то позади него просто не осталось бы места для нападения… Выходит, что враг крался за ним по пустому освещенному коридору, а в спину им обоим глядел Кристофф и молчал?
Оставался единственный вариант и, прежде чем нажать кнопку лифта, Большой Д. обязан был его обдумать. Ллойда мог просто позвать снизу кто-то, кого он хорошо знал. Позвать, чтобы он открыл дверь. А когда он открыл дверь, его каким-то образом отключили, даже не прикасаясь. Дальше патрульный падал сам…
Полковник достал пистолет и нажал кнопку.
— Мэгуин, Гордон со мной, вы двое — по лестнице. Если мы вам не откроем изнутри — выбивайте дверь.
Кабина плавно поползла вниз. Горела лишь тусклая аварийная лампочка на панели управления. Чтобы пройти шесть метров, лифту понадобится восемь секунд. Все трое, не сговариваясь, прижались спинами к боковым стенкам. Оба оперативника подняли пистолеты. По виску Мэгуина скатилась капля пота, он, не отрываясь, следил глазами за приближающимся снизу лучиком света.
— Тим, мы выходим! — Большой Д. захлопнул крышку телефона и взвел предохранитель.
Лифт остановился. В щель между резиновыми уплотнителями просунулась черная волосатая кисть и, не найдя опоры, шмякнулась на пол. Створка неторопливо поползла в сторону. За ней по полу волочилась оскаленная в предсмертной судороге обезьянья морда.
Гордон не выдержал и заорал.
22
ФЕРЗЬСИРЕНЬ НА ИЗУМРУДЕ
— Осторожней, Сьюзи, кладите ее сюда, голову осторожнее!
Вдвоем они вытащили обезьяну из клетки и нежно опустили на подстеленное одеяло.
— Она очнется, доктор?
— Она очнется, а вот я, по-моему, скоро скончаюсь…
Пендельсон, кряхтя, разогнул спину. Он ожидал худшего от этой гонки по лестнице, но поясница, как ни странно, почти не пострадала, почка тоже вела себя нормально. Он успел подумать, что позже следует непременно изучить свое новое состояние подробней, но тут Пандора заплакала, и всё постороннее выскочило у него из головы.
— Сьюзи, воды! Надо дать ей попить и обмыть морду, она вся в рвоте, бедняжка!
Он скинул жилет, засучил рукава и, плюнув на новую сорочку, принялся отпаивать свою полумертвую пациентку. Пандора плакала, почти как трехлетний ребенок, тихонько подвывая и заходясь от недостатка воздуха; черные губы кривились, мохнатые плечи вздрагивали в такт частым всхлипам. Профессор погладил ее, и обезьяна тут же привычно обхватила его руку цепким сильным объятием.
— И прекратите называть меня «доктор», теперь я для вас просто Джек, о'кей? — Он постарался выдавить улыбку. Девушку требовалось время от времени тормошить, под влиянием пережитого она всё чаще впадала в ступор.
Лаборантка кивнула, ее голубые распахнутые глаза не успевали сохнуть от слез. Час назад Пендельсон убедил ее снять линзы, но девушка по привычке щурилась, не в силах поверить, что зрение восстановилось. Что касается самого Пендельсона, то он выяснил, что восстанавливаться начало не только зрение…
Последний раз устойчивую эрекцию он испытывал три месяца назад, когда встречался в летнем коттедже с женой Патрика. Надо отметить, Каролине пришлось немало над ним потрудиться, но Патрик, по ее словам, вообще не проявлял никакой прыти и смотрелся, по сравнению с Джеком, куда запущеннее. Сегодня ночью, вцепившись в рулевое колесо, он без конца ерзал на сиденье и украдкой, боясь поверить в такое чудо, трогал ширинку. Сердце то замедлялось — и тогда спина и лоб Пендельсона покрывались липкой испариной, — то ускорялось бешеным ритмом, превращая низ живота в бурлящий котел. А еще он зверски, непередаваемо хотел есть. За то время, пока они добрались до ограды университета, он дважды останавливался на бензоколонках и набивал желудок. Девушка, несмотря на слезы и икоту, тоже ухитрилась прикончить штук пять гамбургеров и несколько пакетов чипсов. Но голод не проходил. Это тоже следовало обдумать, как и многое другое… Пока самым важным оставалась Пандора. Она, единственная, выжила, и у Джека крепло подозрение, что с нее всё и началось.
Они промчались почти девяносто миль. Более надежного убежища на ближайшие часы не существовало. Проникнуть в пятый корпус оказалось намного легче, чем выбраться с базы. Он проехал по темной аллее, оставил машину с пассажирками за углом и непринужденно приказал дремлющему дежурному достать нужную связку ключей. Пендельсона не слишком интересовало, что будет дальше, словно между настоящим и недавним прошлым выросла стена, которая теперь охраняла его кипящий разум от срыва. Он помнил только, что в короткое мгновение, когда это вошло в него, мозг успел обработать и откинуть тысячи вариантов и выбрал оптимальный. Чем дальше они удалялись от базы, тем отчетливей Джек понимал, что оптимальным этот вариант был только с одной точки зрения. Им руководила идея сохранить и спасти животное. После того, что натворила Пандора, казалось недопустимым просто сидеть и ждать, пока появится Большой Д. со своими молодцами. От испуга неуправляемое животное вполне было способно повторить свой трюк, а они с Квинси пока не умели ее останавливать…
— Сьюзи, посмотрите в кармане мой диктофон. И пошарьте где-нибудь в буфете: должен же тут найтись кофе?
— Я поищу. Смотрите, док… Джек, она шевелится.
— Да, слава Богу, мы успели. Пульс пока неустойчивый, полагаю, придется сделать еще одну инъекцию.
Когда иголка вошла под кожу, притихшая было обезьяна снова захныкала. Квинси прижала ее к груди и стала убаюкивать, как младшую сестренку.
— Она просыпается…
— Тихо, девочка, тихо, не волнуйся… — Он не представлял, какой радиус обезьяна способна охватить в состоянии аффекта.
— Джек, я нашла сухарики и шоколадный крем!
— Тащите сюда и не вздумайте съесть всё сами. С ней придется поделиться!
— Не стоит ей давать сладости!
— Я полагаю, меньше всего надлежит беспокоиться о кариесе! Сьюзи, придется ее привязать… Нет, не веревкой! Спуститесь этажом ниже, налево вторая дверь. Там найдете ошейники с замками.
— Вы думаете?..
— Я уверен, что с любым узлом она справится.
Пандора заворочалась в одеялах, открыла блестящие черные глаза. Квинси не успела дойти до выхода, ее словно что-то толкнуло в спину. Девушка затопталась на месте, хватая руками воздух. Джек попятился, зацепился ногой за шнур, опрокинул штатив с таблицами. Затылок пронзила боль, а перед глазами словно вспыхнула вольфрамовая дуга, в нос ударили десятки запахов, потолок знакомой аудитории подпрыгнул, портреты великих угрожающе нахмурились из темных углов. С того момента, как Сьюзан впервые прикоснулась к нему, он, зажмуриваясь, ощущал себя и ее, как две полупрозрачные сферы, не имеющие четких границ, расцвеченные зеленым, интенсивность которого уменьшалась по мере удаления от центра. Отодвинув фокус внутреннего зрения, можно было различить, как из сфер вытекают во все стороны миллионы тоненьких ручейков или волосков: одни отваливались и пропадали без следа, другие, напротив, крепли, но сама зеленая аура не ослабевала. Стоило сделать шаг, как сфера тоже приходила в движение и катилась сквозь предметы, наподобие гигантского морского ежа. Иногда волоски замирали, обтекая стороной не то чтобы непреодолимые, а вроде как неприятные для них объекты. Так случалось, например, когда Джек и Сьюзан проезжали под высоковольтными проводами.
