Фонтейн стоял, тяжело дыша.
— У нас нет причин ему не верить. — Это прозвучало как сигнал к окончанию разговора. Он отпил глоток кофе. — А теперь прошу меня извинить. Мне нужно поработать.
У Мидж отвисла челюсть.
— Извините, сэр…
Бринкерхофф уже шел к двери, но Мидж точно прилипла к месту.
— Я с вами попрощался, мисс Милкен, — холодно сказал Фонтейн. — Я вас ни в чем не виню.
— Но, сэр… — заикаясь выдавила она. — Я… я протестую. Я думаю…
— Вы протестуете? — переспросил директор и поставил на стол чашечку с кофе. — Я протестую! Против вашего присутствия в моем кабинете. Я протестую против ваших инсинуаций в отношении моего заместителя, который якобы лжет. Я протестую…
— У нас вирус, сэр! Моя интуиция подсказывает мне…
— Что ж, ваша интуиция на сей раз вас обманула, мисс Милкен! В первый раз в жизни.
Мидж стояла на своем:
— Но, сэр! Коммандер Стратмор обошел систему «Сквозь строй»!
Фонтейн подошел к ней, едва сдерживая гнев.
— Это его прерогатива! Я плачу вам за то, чтобы вы следили за отчетностью и обслуживали сотрудников, а не шпионили за моим заместителем! Если бы не он, мы бы до сих пор взламывали шифры с помощью карандаша и бумаги. А теперь уходите! — Он повернулся к Бринкерхоффу, с побледневшим лицом стоявшему возле двери. — Вы оба.
— При всем моем уважении к вам, сэр, — сказала Мидж, — я бы порекомендовала послать в шифровалку бригаду службы безопасности — просто чтобы убедиться…
— Ничего подобного мы делать не будем! На этом Мидж капитулировала:
— Хорошо. Доброй ночи. — Она двинулась к двери. Когда Мидж проходила мимо, Бринкерхофф по выражению ее глаз понял, что она и не думает сдаваться: чутье не позволит ей бездействовать.
Бринкерхофф смотрел на массивную фигуру директора, возвышающуюся над письменным столом. Таким он его еще никогда не видел. Фонтейн, которого он знал, был внимателен к мелочам и требовал самой полной информации. Он всегда поощрял сотрудников к анализу и прояснению всяческих нестыковок в каждодневных делах, какими бы незначительными они ни казались. И вот теперь он требует, чтобы они проигнорировали целый ряд очень странных совпадений.
Очевидно, директор что-то скрывает, но Бринкерхоффу платили за то, чтобы он помогал, а не задавал вопросы. Фонтейн давно всем доказал, что близко к сердцу принимает интересы сотрудников. Если, помогая ему, нужно закрыть на что-то глаза, то так тому и быть. Увы, Мидж платили за то, чтобы она задавала вопросы, и Бринкерхофф опасался, что именно с этой целью она отправится прямо в шифровалку.
Пора готовить резюме, подумал Бринкерхофф, открывая дверь.
— Чед! — рявкнул у него за спиной Фонтейн. Директор наверняка обратил внимание на выражение глаз Мидж, когда она выходила. — Не выпускай ее из приемной.
Бринкерхофф кивнул и двинулся следом за Мидж.
Фонтейн вздохнул и обхватил голову руками. Взгляд его черных глаз стал тяжелым и неподвижным. Возвращение домой оказалось долгим и слишком утомительным. Последний месяц был для Лиланда Фонтейна временем больших ожиданий: в агентстве происходило нечто такое, что могло изменить ход истории, и, как это ни странно директор Фонтейн узнал об этом лишь случайно.
Три месяца назад до Фонтейна дошли слухи о том, что от Стратмора уходит жена. Он узнал также и о том, что его заместитель просиживает на службе до глубокой ночи и может не выдержать такого напряжения. Несмотря на разногласия со Стратмором по многим вопросам, Фонтейн всегда очень высоко его ценил. Стратмор был блестящим специалистом, возможно, лучшим в агентстве. И в то же время после провала с «Попрыгунчиком» Стратмор испытывал колоссальный стресс. Это беспокоило Фонтейна: к коммандеру сходится множество нитей в агентстве, а директору нужно оберегать свое ведомство.
Фонтейну нужен был кто-то способный наблюдать за Стратмором, следить, чтобы он не потерял почву под ногами и оставался абсолютно надежным, но это было не так-то просто. Стратмор — человек гордый и властный, наблюдение за ним следует организовать так, чтобы никоим образом не подорвать его авторитета.
Из уважения к Стратмору Фонтейн решил заняться этим лично. Он распорядился установить «жучок» в личном компьютере Стратмора — чтобы контролировать его электронную почту, его внутриведомственную переписку, а также мозговые штурмы, которые тот время от времени предпринимал. Если Стратмор окажется на грани срыва, директор заметит первые симптомы. Но вместо признаков срыва Фонтейн обнаружил подготовительную работу над беспрецедентной разведывательной операцией, которую только можно было себе представить. Неудивительно, что Стратмор просиживает штаны на работе. Если он сумеет реализовать свой замысел, это стократно компенсирует провал «Попрыгунчика».
Фонтейн пришел к выводу, что Стратмор в полном порядке, что он трудится на сто десять процентов, все так же хитер, умен и в высшей степени лоялен, впрочем — как всегда. Лучшее, что мог сделать директор, — не мешать ему работать и наблюдать за тем, как коммандер творит свое чудо. Стратмор разработал план… и план этот Фонтейн не имел ни малейшего намерения срывать.
ГЛАВА 75
Пальцы Стратмора время от времени касались «беретты», лежавшей у него на коленях. При мысли о том, что Хейл позволил себе прикоснуться к Сьюзан, кровь закипела в его жилах, но он помнил, что должен сохранять ясную голову, Стратмор с горечью признал, что сам отчасти виноват в случившемся: ведь именно он направил Сьюзан в Третий узел. Однако он умел анализировать свои эмоции и не собирался позволить им отразиться на решении проблемы «Цифровой крепости». Он заместитель директора Агентства национальной безопасности, а сегодня все, что он делает, важно, как никогда.
Его дыхание стало ровным.
— Сьюзан. — Голос его прозвучал резко, но спокойно. — Тебе удалось стереть электронную почту Хейла?
— Нет, — сконфуженно ответила она.
— Ты нашла ключ? Сьюзан покачала головой.
Стратмор наморщил лоб и прикусил губу. Мысли его метались. Он, конечно, с легкостью мог набрать код лифта и отправить Сьюзан домой, но она нужна ему здесь. Она должна помочь ему найти ключ в компьютере Хейла. Стратмор пока не сказал ей, что этот ключ представляет для него отнюдь не только академический интерес. Он думал, что сможет обойтись без ее участия — принимая во внимание ее склонность к самостоятельности — и сам найдет этот ключ, но уже столкнулся с проблемами, пытаясь самостоятельно запустить «Следопыта». Рисковать еще раз ему не хотелось.
— Сьюзан, — в его голосе послышалась решимость, — я прошу тебя помочь мне найти ключ Хейла.
— Что? — Сьюзан встала, глаза ее сверкали.
Стратмор подавил желание встать с ней рядом. Он многое знал об искусстве ведения переговоров: тот, кто обладает властью, должен спокойно сидеть и не вскакивать с места. Он надеялся, что она сядет. Но она этого не сделала.
— Сьюзан, сядь.
Она не обратила внимания на его просьбу.
— Сядь. — На этот раз это прозвучало как приказ. Сьюзан осталась стоять.
— Коммандер, если вы все еще горите желанием узнать алгоритм Танкадо, то можете заняться этим без меня. Я хочу уйти.
Стратмор глубоко вздохнул. Ясно, что без объяснений ему не обойтись. Она это заслужила, подумал он и принял решение: Сьюзан придется его выслушать. Он надеялся, что не совершает ошибку.
— Сьюзан, — начал он, — этого не должно было случиться. — Он провел рукой по своим коротко стриженным волосам. — Я кое о чем тебе не рассказал. Иной раз человек в моем положении… — Он замялся, словно принимая трудное решение. — Иногда человек в моем положении вынужден лгать людям, которых любит. Сегодня как раз такой день. — В глазах его читалась печаль. — То, что сейчас скажу, я не собирался говорить никому.
Она почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Лицо коммандера выражало торжественную серьезность. Видимо, в его действиях было нечто такое, что ей знать не полагалось. Сьюзан опустилась на стул.
Повисла пауза. Стратмор поднял глаза вверх, собираясь с мыслями.
— Сьюзан, — наконец произнес он еле слышно. — У меня нет семьи. — Он посмотрел на нее. — Мой брак практически рухнул. Вся моя жизнь — это любовь к моей стране. Вся моя жизнь — это работа здесь, в Агентстве национальной безопасности.
Сьюзан слушала молча.
— Как ты могла догадаться, — продолжал он, — вскоре я собираюсь выйти в отставку. Но я хотел уйти с высоко поднятой головой. Я хотел уйти с сознанием, что добился своей цели.
— Но вы добились своей цели, — словно со стороны услышала Сьюзан собственный голос, — Вы создали «ТРАНСТЕКСТ».
Казалось, Стратмор ее не слышал.
— В последние несколько лет наша работа здесь, в агентстве, становилась все более трудной. Мы столкнулись с врагами, которые, как мне казалось, никогда не посмеют бросить нам вызов. Я говорю о наших собственных гражданах. О юристах, фанатичных борцах за гражданские права, о Фонде электронных границ — они все приняли в этом участие, но дело в другом. Дело в людях. Они потеряли веру. Они стали параноиками. Они внезапно стали видеть врага в нас. И мы, те, кто близко к сердцу принимает интересы страны, оказались вынужденными бороться за наше право служить своей стране. Мы больше не миротворцы. Мы слухачи, стукачи, нарушители прав человека. — Стратмор шумно вздохнул. — Увы, в мире полно наивных людей, которые не могут представить себе ужасы, которые нас ждут, если мы будем сидеть сложа руки. Я искренне верю, что только мы можем спасти этих людей от их собственного невежества.
