Тем не менее Ян Ху чувствовал себя хозяином положения в Лy. В 504 г. до н. э. именно он решил, чтобы представитель дома Мэн отправился в Цзинь с ответными подарками супруге правителя. В беседе с цзиньским Фань Сянь-цзы Мэн заметил, что, если Ян не удержится в Лy и вынужден будет бежать в Цзинь, цзиньцам стоило бы сделать его командующим (сы-ма) армии центра, на что Фань ответил, что, ежели будет в этой армии вакансия, правитель найдет кого назначить. Из этого разговора Фань сделал вывод, что лусцы не очень-то жалуют Ян Ху и что тот, возможно, будет вынужден бежать в Цзинь. Можно считать эту ремарку одним из многих пророчеств, коими наполнен комментарий «Цзо-чжуань». Но даже если это так, сам факт существен: Ян посылает сановника в Цзинь, тот говорит там с сановниками цзиньского вана о нем, высоко отзываясь о его возможностях.
И Ян не останавливался перед тем, чтобы продемонстрировать эти возможности. В сообщении «Цзо-чжуань» от 7-го года Дин-гуна [212, т. V, с. 764–765] сказано, что Ци возвратило лусцам район Юнь (тот самый, который цисцы некогда отвоевали у Лy для Чжао-гуна) и что это было достигнуто благодаря Ян Ху[73] Не совсем ясно, почему Ци пошло на это, но такой шаг с его стороны лишь раззадорил лусцев, и весной 502 г. до н. э. они во главе с Дин-гуном и при активном участии Ян Ху, явно руководившего всем походом и понукавшего влиятельных сановников к активным действиям, совершили два нападения на Ци, впрочем, безрезультатных [114, 8-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 766 и 768–769].
Тем временем Ян Ху, как сообщается в «Цзо-чжуань» [114, 8-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 767–768 и 770], решил расправиться с Цзи Ху-ань-цзы и окончательно закрепить власть в Лy за собой. Воспользовавшись внутренними распрями в каждом из трех кланов дома Хуань-гуна, он решил, опираясь на недовольных, уничтожить глав кланов и заменить их новыми людьми (при этом Ян намеревался оставить за собой руководство кланом Мэн). Заговорщики принесли жертвы в храмах предков дома Лy, в частности Си-гуна, и назначили день, когда будет осуществлен переворот. Однако его противники заподозрили неладное, и эффект внезапности был утрачен. Правда, когда Цзи Хуань-цзы в поисках поддержки обратился к одному из своих сторонников, тот ответил, что уже поздно, что фактическая власть в Лy уже в руках Яна и противостояние ей означает смерть. Но у Цзи Хуань-цзы оказалось немало сподвижников, готовых идти ради него на смерть. Развязалось сражение, в ходе которого ни одна из сторон не одержала решительной победы, причем на стороне Яна были и окружение Дин-гуна, и даже войска клана Шу, хотя, как сказано в источнике, Ян побудил тех и других к этому силой.
Не очень ясно, как можно силой заставить противников сражаться против своей воли в момент, когда идет яростная схватка и далеко еще не ясно, кто кого одолеет. Но в источнике сказано именно так. Видимо, и у гуна, и у клана Шу были свои причины помочь Яну овладеть имуществом клана Мэн и лишить высших прерогатив власти клан Цзи. Как бы то ни было, схватка не принесла решительных результатов, и это поставило под сомнение позиции Яна в Лу. В «Цзо-чжуань» рассказывается, что после сражения Ян отправился во дворец гуна и забрал священные регалии дома Лу — нефритовый жезл[74] и большой лук. Видимо, обладание регалиями прибавило веса Яну в глазах лусцев. Во всяком случае, описание событий завершается тем, что Ян хотел убить Цзи Хуань-цзы, но того спас глава клана Мэн. Сторонники Яна явно торжествовали, а тот из них, кто претендовал на руководство в клане Цзи, уже совершил обряд в храме клана. Однако успех Яна оказался кратковременным и непрочным.
В хронике «Чуньцю» от 501 г. до н. э. сказано, что регалии были возвращены их законному владельцу, а в комментарии «Цзо-чжуань» поясняется, что, хотя Ян Ху вскоре возвратил гуну его регалии, летом 501 г. до н. э. его укрепления[75] были подвергнуты штурму. У Сыма Цяня сказано: «Три потомка Хуань-гуна совместно напали на Ян Ху, который находился в Янгуань» [71, т. V, с. 81]. Если это было именно так, то следует заключить: за полгода, с конца 502 до лета 501 г. до н. э., ситуация в Лу изменилась не в пользу Яна, который не только вынужден был вернуть регалии, но и оказался под ударом вновь сплотившихся и взявших контроль над страной и армией в свои руки трех кланов из дома Хуань-гуна. Для него это означало конец его власти в Лу. В «Цзо-чжуань» упомянуто, что в момент штурма Ян сумел поджечь ворота, через которые шли войска противника, и, воспользовавшись суматохой, бежал в Ци, где просил военной помощи.
Как ни странно, но в Ци не воспринимали Яна как выскочку-узурпатора. Напротив, циский Цзин-гун готов был дать ему войско, и только уговоры престарелого сановника Бао Вэнь-цзы, считавшего, что Ян Ху опасен, ибо если он преуспеет в своих замыслах, то станет угрозой и для Ци, заставили Цзин-гуна отказаться от своего первоначального намерения. Яна попытались было выслать на восток, в населенные полуварварскими племенами земли, но он сумел, спрятавшись в телеге, бежать на запад, сначала в Сун, а затем в Цзинь, где нашел приют у клана Чжао (цзиньского Чжао Цзянь-цзы). Конфуций осудил за это клан Чжао [114, 9-й год Дин-гуна; 212, т. V, с.771 и 773].
Стоит заметить, что карьера Ян Ху на этом не закончилась. Находясь в Цзинь, он в составе армии Чжао принимал участие в успешных военных походах, например, против Чжэн, и в межклановых столкновениях. Но в Лу его больше не было. После его бегства Дин-гун, как и в свое время его предшественник Чжао-гун, решил было воспользоваться подходящим моментом, чтобы возвратить себе реальную власть в царстве. В 498 г. до н. э. была предпринята еще одна неудачная попытка подорвать мощь ослабленных Ян Ху трех луских кланов.
Судя по сообщениям «Цзо-чжуань» за 11-й и 12-й годы Дин-гуна [212, т. V, с. 775 и 778, 780 и 781], после поражения и бегства Ян Ху все три клана из дома Хуань оказались в достаточно сложном положении. Неясно, что именно привело к такой ситуации, но из материалов хроники «Чуньцю» [133, 12-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 780] явствует, что Шу-сунь Чжоу выступил против столицы своего клана Хоу и снес ее стены, тогда как Цзи-сунь Сы разрушил стены города Би — столицы своего клана.
Комментарий «Цзо-чжуань» только затрудняет понимание этих фраз хроники. Согласно же комментариям Д.Легга, во всех трех кланах произошли мятежи, так что укрепления оказались преградой для изгнанных из своих столиц глав уделов. В столице Би обосновался Гуншань Бу-ню, давний сторонник Ян Ху. Видимо, он хозяйничал в Би, а может быть, и во всем уделе Цзи достаточно долго, поскольку из «Луньюя» известно, что Гуншань приглашал Конфуция на высокую должность, но тот колебался и только под нажимом его ученика Цзы Лу отказался принять предложение [94, XVII, 5].
Столицы кланов Шу (Хоу) и Мэн (Чэн) в то время тоже попали в руки мятежников. Легг высказал предположение, что Конфуций, будто бы бывший министром у Дин-гуна, предложил выступить против трех мятежников и снести укрепленные стены городов, за которыми они укрывались. Его поддержал Цзы Лу[76].
Из комментариев «Цзо-чжуань» явствует, что изгнанные из своих столиц главы трех кланов и глава правящего дома Цзи, ученик Конфуция Цзы Лу, встретились в столице царства с не имевшим власти луским Дин-гуном и Конфуцием. После того как Цзы Лу (а не Конфуций) предложил идти против мятежников и разрушить стены захваченных ими столиц, двое членов кланов Цзи и Шу (упомянутые в хронике Шу-сунь Чжоу и Цзи-сунь Сы) направились сносить стены своих столиц. Однако мятежники из Би (надо полагать, во главе с Гун-шанем Бу-ню) опередили их и ворвались в столицу Лу, осадив дворец, в котором находились Дин-гун, главы кланов и Конфуций с Цзы Лу. Началось сражение, приказ о котором будто бы дал Конфуций (трудно представить, что кроме него некому было отдать приказ о наступлении). Мятежники были разбиты и изгнаны, после чего стены столиц кланов Цзи и Шу были демонтированы, тогда как стены столицы северного пограничного, расположенного рядом с царством Ци клана Мэн были сохранены [114, 12-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 780 и 781].
Это один из наиболее сомнительных пассажей в «Цзо-чжуань». Хотя в нем не говорится о том, что Конфуций был министром, создается впечатление, что он был главнокомандующим захваченных врасплох луских руководителей. Это впечатление едва ли соответствует действительности и явно несет на себе отпечаток преувеличенного пиетета по отношению к Конфуцию. К слову, у Сыма Цяня эпизод, о котором идет речь, выглядит так, будто именно Конфуций был инициатором сноса стен и уговаривал не имевшего реальной власти Дин-гуна сделать это. Даже если принять во внимание, что все три враждебные гуну клана были охвачены мятежом (что совсем не явствует из изложения Сыма Цяня [103, гл. 47; 71, т. VI, 132–133]), хозяином положения в царстве не были ни Дин-гун, ни Конфуций.
