– Какая красота.
– Ты как-то упомянула, что твоя мама всегда пахла по-особенному. Надеюсь, аромат тебе понравится. – Он хотел чего-то сладкого, но вместо этого пленился экзотическим ароматом. Нежным, проникающим сквозь мужскую броню и неожиданно наполняющим – больше мужчина не может думать ни о чем и ни о ком другом.
– Изумительный аромат, – сказала Фантина, и он подумал, что она не лукавит. Голос ее звучал совершенно серьезно. Но, с другой стороны… – Буду сегодня пахнуть этими духами и думать о тебе.
Она деликатно коснулась своих запястий и безупречного изгиба шеи. Он зачарованно наблюдал за ней, вспоминая прикосновение ее рук к своей груди, запах и вкус ее тела, когда он целовал ее шею.
Он сглотнул.
– Должно быть, я схожу с ума, – негромко признался Маркус. – Я мог бы владеть тобой безраздельно, но отдаю своей сестре и матери. Они не позволяют мне с тобой видеться и сегодня представят свету. Очень скоро у тебя не останется ни времени для меня, ни воспоминаний о мгновениях, проведенных вместе со мной.
Она серьезно посмотрела на него своими невероятно огромными глазами.
– Я бы никогда не смогла забыть тебя, Маркус. Ты стал неотъемлемой частью моей жизни, и я всегда буду помнить тебя. Но мне кажется, что твои родные правы. Тебе следует уехать из Лондона.
Он улыбался, следя за движением ее губ, пока она говорила. Какого идеального цвета они: темно-красные, созданные для поцелуев. Совершенной формы: не слишком полные, не слишком тонкие. Боже мой, он сам себя уговаривает! Ведет себя, как дурак! Что она только что сказала?
Он прокручивал в голове ее слова, на этот раз вдумываясь в смысл сказанного. От потрясения к нему тут же вернулось умение мыслить здраво.
– Что ты сказала?
Она отошла от него, и он заметил, что движения у нее уже не такие плавные, как ему показалось сначала. На самом деле она нервничала, словно пытаясь увеличить между ними дистанцию.
– Когда я смотрю на тебя… Нет, когда ты смотришь на меня, я вижу то, что видишь ты.
– Прошу прощения? – Он протянул к ней руку, но она обернулась, посмотрела ему в лицо, как много раз до этого момента.
– Когда ты смотришь на меня, то видишь любовницу. Шлюху.
Он изумленно отпрянул.
– Что за чушь!
– Стал бы ты искать уединения с любой другой дебютанткой? Стал бы дежурить у ее двери или лезть в окно?
– Нет, конечно! Но ты же не просто дебютантка…
– Вот именно. Я для тебя – всего лишь добыча, трофей в идиотской охоте за любовницей. Когда ты смотришь на меня, видишь не девушку, которая выходит в свет, а некую удивительную смесь Крысы и Фанни – разве они достойны уважения?
Он нахмурился, не в силах ее понять.
– Я вижу только тебя.
– А я не хочу, чтобы ты видел меня! – отрезала она. – Разве я смогу быть дебютанткой, если ты будешь постоянно заглядывать мне через плечо и напоминать, что я всего лишь уличная крыса?
– Но ты не…
– Вот именно! Однако ты смотришь на меня, как будто я и есть она! Относишься ко мне так, как будто я такая!
Он взял ее руки в свои, притянул Фантину к себе.
– Послушай меня, Фантина. Не знаю, что это – нервы или чепуха, которую тебе внушила моя мать, но на самом деле все не так. Я устроил твой выход в свет. Господи, я оплатил его. Ты не можешь вот так отмахнуться от меня, словно я пустое место.
Он прижал ее крепче, ожидая, что она обмякнет в его объятиях. Ждать пришлось пару секунд. Она прильнула к нему всем телом, его кровь вскипела, когда он коснулся губами ее губ.
Их поцелуй вышел пьянящим, темным, мощным. Он навис над ней, она обхватила его руками, выгнула спину.
– Мы предназначены друг для друга, Фантина!
Бум!
Маркус поднял голову, вздрогнув от грохота ударившейся о стену двери. Заморгал, чтобы исчез стоящий перед глазами туман, разглядел величественные фигуры сестры и матери.
– Маркус! Отойди от нее!
Он послушался. Сделал шаг назад. Но его рука продолжала лежать на плече девушки. На этот раз его родные поняли, что он не откажется от Фантины.
Мать шагнула вперед.
– Я просто возмущена…
– Нет…
Это вмешалась Фантина, и Маркус невольно улыбнулся ее холодному тону. Все присутствующие в комнате тотчас же замолчали. Он расслабился, ожидая, что она объяснит его семье истинное положение дел. Ее они послушают.
– Спасибо за заботу, Лотти, леди Анна, в этом случае решение должна принять я сама, а не вы.
– Но…
– Прошу вас, леди Анна. Еще пару минут.
Его мать досадливо поджала губы, но Лотти кивнула и ободряюще улыбнулась Фантине.
– Пошли, мама. Фантина сама все уладит.
– Но…
– Пожалуйста, – взмолилась Фантина, и леди Анна в конце концов вынуждены была уступить.
– Пять минут, – сказала она. – Я буду смотреть на часы.
– Пять минут, – эхом ответил Маркус, изобразив поклон. Потом шагнул к двери и плотно закрыл ее за своими настырными родственницами. Услышав обнадеживающий стук, он повернулся, чтобы получить в награду поцелуй Фантины. Но она ушла в другой угол комнаты.
– Я же говорила тебе, – негромко произнесла она.
Маркус недоуменно уставился на девушку.
– Прошу прощения?
– Как я могу вести себя достойно, как леди, если ты постоянно обращаешься со мной как со своей любовницей?
Он тут же возразил:
– Я никогда не обращался с тобой…
– Значит, ты частенько целуешь женщин против их воли в библиотеке их опекунш?
– Ты не очень-то сопротивлялась! – возразил он.
– Конечно, не сопротивлялась! – ответила она запальчиво. – Тебе достаточно прикоснуться ко мне – и я вся в твоей власти! Боже мой, Маркус, ты каждый раз показываешь свою власть надо мной. Но это совсем не означает, что я хочу этого.
– Я никогда тебя ни к чему не принуждал, – стоял он на своем. Но уже не так уверенно. Неужели он действительно имеет на нее такое поразительное влияние? Как трогательно!
– Черт! – протянула она на кокни. – Ты этого желаешь, голубчик? Потрогать мои сиськи? Чтобы я раздвинула ноги? Что ж, давай. – Она дернула лиф платья.
– Фантина! Прекрати немедленно!
– Тогда в чем дело, Маркус? Я твоя шлюха или леди?
Он нахмурился, подошел к ней, посмотрел прямо ей в лицо.
– Ты можешь быть кем пожелаешь. Я же обещал, что не буду тебя принуждать, и держу свое слов.
– Маркус, я хочу быть леди. Хочу выйти в свет, танцевать в красивом платье, чтобы джентльмены относились ко мне с уважением. – Ее голос едва заметно дрожал. Его поразила сила ее желания. – Это мой день, Маркус. Об этом мечтала моя мама. И теперь я понимаю, что тоже этого хочу. Почему ты хочешь все растоптать?
Он отшатнулся.
– Не хочу я ничего топтать! Именно благодаря мне это вообще стало возможным.
– Тем не менее ты продолжаешь предъявлять на меня свои права. Ведешь меня в темную библиотеку, целуешь, напоминаешь, что ты за все заплатил. Разве это не свидетельствует о том, Маркус, что ты относишься ко мне, как к шлюхе?
Он сглотнул, наконец до него дошел смысл ее слов. Неужели все это время он обращался с ней, как с куртизанкой? Он всего лишь хотел быть с ней. Говорить с ней. Показать, как…
Как что? Как чудесно быть любовницей аристократа? Тогда бы он запер ее в крошечной комнате, приставил служанку, осыпал драгоценностями, пока она бы не уступила. Но он же так не поступил. А привез ее к своей сестре, чтобы сделать из нее настоящую леди. Однако он тут же попытался ее соблазнить.
Бог мой, она права. Если он хочет, чтобы она вышла в свет, ему нужно относиться к ней как к благородной женщине, со всеми вытекающими отсюда ограничениями и условностями.
– Я хочу, чтобы ты была тем, кем захочешь, – медленно произнес он. – Хочу, чтобы ты сама избрала свой жизненный путь.
– Докажи, – с вызовом бросила Фантина. – Уезжай из Лондона. Позволь мне насладиться сезоном, и посмотрим, что будет.
Он покачал головой.
– Я хочу быть твоим провожатым. Слишком много опасностей…
