Джондалар заметил, как Ранек взглянул на Эйлу, и его сердце болезненно сжалось. Разве может она оставить без внимания этот влюбленный взгляд? Разве сможет она устоять перед столь явно выраженным чувством этого обаятельного темнокожего мужчины? Боясь потерять Эйлу, Джондалар не знал, как поступить в данной ситуации. На лице его отразились гнев и отчаяние. Он скрипнул зубами и отвернулся, пытаясь скрыть свои чувства.
Ему не приходилось прежде попадать в такое положение, но он часто видел мужчин и женщин, проявлявших ревность, и относился к ним с жалостью и даже отчасти с презрением. Это было похоже на поведение ребенка, неопытного ребенка, которому не хватает знаний и мудрости, чтобы понять главные основы жизни. Джондалар считал себя умнее. Ранек старался спасти его жизнь, и он был мужчиной. Можно ли обвинять его в том, что он проявлял повышенное внимание к Эйле? Разве она не вправе сделать выбор? Он ненавидел себя за свое же собственное поведение и, однако, ничего не мог с собой поделать. Вытащив копье из горла бизона, он отошел в сторону.
Забой уже начался. Защищенные крепкой стеной охотники метали копья в мычащих и ревущих животных, которые в панике метались по огороженному участку ущелья. Выбрав подходящее место, Эйла забралась на кучу камней, подпиравших стену, она заметила, каким сильным и точным движением Ранек метнул копье. Здоровенная самка бизона пошатнулась и упала на колени. Животное быстро добили двумя ударами, второе копье послал Друвец, кто нанес третий удар, Эйла не успела заметить. Горбатая махина рухнула как подкошенная, и ее лохматая, низко опущенная голова уткнулась в землю. Эйла поняла, что копьеметалка в данном случае не дает никаких преимуществ. Охоту вполне можно было завершить с помощью обычных копий.
Внезапно один из быков стремительно помчался вперед, обрушившись на ворота всей массой своего громадного тела. Дерево затрещало, кожаные ремни порвались, и опорный столб покосился. Эйла почувствовала, как качается загон, и спрыгнула на землю. Однако загон продолжал раскачиваться. Рога бизона застряли в хитросплетениях стены! Он сотрясал всю изгородь, пытаясь вырваться на свободу. Эйла подумала, что разъяренное животное сейчас развалит все сооружение.
Талут взобрался на раскачивающиеся ворота и одним ударом своего огромного топора проломил череп могучему зверю. В лицо ему брызнул фонтан крови, и мозги бизона вывалились наружу. Бык повалился на бок, но застрявшие в стволе дерева рога потянули за собой ворота вместе с Талутом.
Когда падающая изгородь достигла земли, вождь с завидной ловкостью соскочил вперед и, сделав пару больших прыжков, нанес еще один сокрушительный удар последнему оставшемуся в живых бизону. Ворота уже сослужили свою службу.
— Ох и работка нам предстоит! — покачав головой, сказала Диги, окидывая взглядом пространство внутри покосившейся изгороди. Разбросанные повсюду туши убитых животных напоминали темно-коричневые лохматые холмы. Она подошла к ближайшему быку, вытащила из ножен свой острый как бритва кремневый нож и, оседлав бычью голову, погрузила лезвие в поросшее густой шерстью горло. Алый фонтан брызнул из яремной вены, затем его напор ослаб и соединился с темно-красной кровью, появившейся из ноздрей и рта животного. Кровь медленно впитывалась в почву, оставляя на поверхности прародительницы-земли расширяющееся темное пятно.
— Талут! — окликнула вождя Диги, подойдя к следующей горе лохматой шерсти. Длинное древко копья, пронзившего бок животного, еще подрагивало. — Избавь его от страданий, но постарайся на этот раз не повредить мозги. Они потом пригодятся.
Талут одним точным ударом прикончил раненое животное. Началась долгая работа, надо было освежевать, выпотрошить и разделать все туши. Эйла присоединилась к Диги, чтобы помочь ей перевернуть большую корову, поскольку разделку туши обычно начинали с брюха животного, где шкура гораздо тоньше и мягче. Джондалар направился было к ним, но Ранек стоял ближе и первым пришел на помощь женщинам. Джондалар посмотрел в их сторону, прикидывая, нужна ли им дополнительная помощь, или он будет только мешать.
Они распороли брюхо от заднего прохода к горлу, вырезав наполненное молоком вымя. Эйла взялась за одну половину шкуры, а Ранек за другую, чтобы растянуть ее и обнажить грудную клетку. Затем они развели треснувшие ребра, и Диги почти по плечи погрузила руки в эту еще теплую тушу, добираясь до внутренних органов. Они извлекли желудок, кишечник, сердце и печень. Все делалось очень быстро, чтобы кишечные газы, которые раздувают труп, не успели испортить мясо. После этого женщины принялись за шкуру.
Расстроенный Джондалар понял, что здесь его помощь явно не требуется, и направился к Лэти и Данугу, которые пыхтели над грудной клеткой теленка. Слегка оттолкнув Лэти локтем, Джондалар одним мощным и яростным ударом разрубил ребра и развел их в разные стороны. Однако разделка туш была очень тяжелой работой, и к тому времени, когда они начали снимать шкуру, гнев Джондалара успел развеяться.
Эйле приходилось заниматься подобным делом; она множество раз самостоятельно свежевала туши. Снять шкуру было нетрудно, гораздо труднее было очистить ее. Сначала обрезали шкуру вокруг ног, а затем она довольно легко отделялась от мускулов; можно было просто снять ее, но внутренняя сторона получалась более чистой, если это делалось руками. Связки, конечно, проще было отрезать, и для этой цели использовался разделочный нож с костяной ручкой и обоюдоострым лезвием, конец которого был скругленным и притупленным, чтобы не повредить кожу. Эйла привыкла пользоваться более простыми ножами и орудиями без рукояток, поэтому не слишком ловко управлялась с этими новыми лезвиями, вставленными в костяные ручки, хотя она уже поняла, что такие ножи гораздо надежнее и удобнее. Необходимо было тщательно отделить ножные и спинные сухожилия; жилы требовались везде — от шитья одежды до изготовления охотничьих силков и ловушек. Шкура бизона шла на кожаные или меховые изделия. Из длинной шерсти можно было сплести веревки или снасти различных размеров, рыболовные сети и силки для птиц или мелких животных; каждое из этих приспособлений использовалось в соответствующий охотничий сезон. Мозги, а также часть копыт сохранялись, их вываривали вместе с костями и обрывками шкуры для получения клея. Из черепа выламывали мощные изогнутые рога, достигавшие в длину до шести футов. Твердые сплошные части рогов, составлявшие примерно треть от общей длины, могли быть использованы для изготовления рукояток, колышков, пробойников, клиньев или кинжалов. Из полой части рогов с отрезанными верхними концами делались конические трубки для раздувания огня или воронки для заполнения кожаных емкостей жидкостью, разными сыпучими веществами или зерном. Из центральной части, в которой оставался участок твердой сплошной основы, изготовляли чаши для питья. Кроме того, из рога делали пряжки, застежки и браслеты, распиливая его поперек на узкие кольца.
