Наконец королева отдала приказы — и Герольды, повинуясь им, полетели, как стрелы, которыми их прозвали. Тэлия так никогда и не узнала подробностей, но убийца был пойман — хотя даже известие, что он найден и осужден королевой и Советом, нисколько не развеяло атмосферу боли, так как погибшего Бельтрена высоко ценили все без исключения члены Круга.
Несколькими неделями позже вся Коллегия и все члены Круга при дворе собрались на поминальную службу. Как это слишком часто случалось с Герольдами, даже тела, чтобы похоронить, не было, и молебен служили возле одинокого обелиска, хранящего имена всех Герольдов, отдавших жизнь за монарха и королевство.
Тэлии еще только-только разрешили вставать с постели, но что-то заставило ее попросить Целителя, Девана, позволить ей присутствовать на траурной церемонии. Настойчивость просьбы произвела впечатление на Девана: его подопечная явно чувствовала, что ей совершенно необходимо пойти на молебен. Молодой Целитель махнул рукой на собственный здравый смысл и дал разрешение. Тэлия еще никому не сознавалась, как сильно на нее действует скорбь окружающих; она надеялась, что Керен была права и ее восприимчивость притупится. А поскольку ей не раз говорили о ее чересчур живом воображении, девочка не могла быть всецело уверенной в том, в какой степени это реально, а в какой, возможно, только мерещится ей.
Вся церемония воспринималась ею как-то нечетко; казалось, все размыто захлестнувшим ее чувством тоски и утраты. Тэлия отстояла службу, словно окутанная туманом боли, однако теперь она больше не сомневалась, что это не плод самовнушения.
Когда собравшиеся начали расходиться, источник воспринимаемой ею муки стал четче и наконец определился.
Им оказалась королева.
Тэлия не подходила близко к Селенэй с того первого дня в Коллегии; она не посмела бы побеспокоить ее, если бы душевное смятение королевы не притягивало ее с такой непреодолимой силой. Стараясь ступать как можно тише, Тэлия робко приблизилась к ней.
— Ваше величество! — окликнула она неуверенно. — Это я, Тэлия.
— Я послала его на смерть, — произнесла Селенэй, словно в ответ на какой-то внутренний вопрос. — Я знала, на что его посылаю, и все равно послала. Я убила его так же верно, как если бы собственными руками столкнула его с того обрыва.
Боль и самобичевание в словах королевы словно нажали на какую-то пружину внутри Тэлии, задели нечто, что побудило ее ответить:
— Почему вы пытаетесь убедить себя, что Бельтрен не знал, какая опасность ему грозит? — спросила она, зная, что говорит чистую правду, но не представляя, откуда ей это известно. — Он полностью отдавал себе в этом отчет, и, несмотря на это, поехал. Конечно, он не ожидал, что погибнет, но знал, что такая вероятность существует. Ваше величество, мы все знаем, что это может случиться, и в любую минуту. У вас тоже не было выбора — ведь было абсолютно необходимо послать туда кого-нибудь?
— Да, — неохотно ответила Селенэй.
— И разве Бельтрен не был лучшим — а, быть может, и единственным — из Герольдов, кто мог выполнить эту задачу?
— Он был единственным Герольдом, который мог надеяться убедить тамошних жителей дать нужные мне сведения. Бельтрен три года работал там моим агентом, и его знали и доверяли.
— А разве ему не удалось переслать вам эти сведения. Могла ли им быть какая-нибудь замена?
— То, что он прислал мне, поможет нам избежать войны, — вздохнула Селенэй. — Даже среди правителей шантаж иногда творит чудеса, и я с легким сердцем буду шантажировать Релнетара, если это заставит его держаться в пределах своих границ и удержит от нападения на Вальдемар. Видит Владычица, я испробовала все другие способы добиться этого…
— Значит, у вас совершенно не было выбора: вы действовали на благо всего вашего народа. Это — то решение, которое можете принять вы, и только вы. Ваше величество, на занятиях по ориентации мне простыми и ясными словами сказали, что для любого Герольда существует большая вероятность погибнуть прежде, чем ему придется задуматься об уходе в отставку по старости. Это говорят всем — но это не остановило никого из тех, кто собирался стать Герольдом. Это — то, что мы должны делать, точно так же, как принятие трудных решений — ваша обязанность. А за всем этим, думаю, кроется одно: мы все должны выбирать и поступать так, как считаем правильным, вы — как королева, мы — как ваши Герольды. Я знаю, что если бы Бельтрен мог сейчас, в эту минуту, стоять здесь, он сказал бы вам, что вы сделали единственно правильный выбор.
Королева, не отрываясь, смотрела на Тэлию; ее глаза блестели от слез, но Тэлия чувствовала, что сжигавшая ее внутренняя мука утихает.
— Детка, — сказала Селенэй медленно, — ты сама едва не погибла из-за моих действий — вернее, бездействия. Неужели ты можешь стоять здесь и утверждать, что была бы рада умереть?
— Нет, — честно призналась Тэлия. — Я ужасно боялась… Мне не хотелось умирать, и сейчас не хочется, но если это случится — значит, случится. Я сделала свой выбор, решив стать Герольдом, и даже если бы знала, что завтра умру, все равно бы не передумала.
— Ох, Тэлия… девочка… — Королева села, почти упала, на край памятника, и Тэлия робко дотронулась до нее, потом присела рядом и обняла одной рукой за плечи; она чувствовала себя странно и немного неловко, но тем не менее что-то словно подталкивало ее изнутри. По-видимому, она поступила правильно, потому что Селенэй внезапно обмякла и заплакала, хоть ненадолго позволив себе роскошь опереться на кого-то еще, кроме собственной внутренней силы.
— Ты же совсем ребенок — когда ты успела стать такой мудрой? — наконец сказала королева, успокаиваясь. — Ты еще и года не провела в Коллегии, и все же ты — истинный Личный Герольд Королевы. Думаю, Таламир похвалил бы тебя… — Она грациозно поднялась; лицо ее снова стало невозмутимой маской. Тэлия чувствовала, что, хотя королева по-прежнему скорбит, бремя вины перестало давить ей на плечи.
— Но ты еще нездорова, маленькая, и, я вижу, твои сиделки уже тебя разыскивают. А я должна встретиться с послом Карса и выписывать вокруг него дипломатические вензеля, пока он не убедится окончательно, что у меня есть доказательства двойной игры его господина. Спасибо тебе, Личный Герольд Королевы.
Она повернулась и быстро пошла назад во дворец, разминувшись на полпути с Тереном и Керен.
— Когда ты не вернулась вместе с остальными, мы начали беспокоиться, — принялся почти отчитывать Тэлию Терен. — Целитель Деван хочет снова уложить тебя в постель.
— Ты выглядишь так, словно тебя пропустили через мясорубку, милочка, — заметила Керен. — Что случилось?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
