— Слушаю! — сказала она довольно раздражённо.
— Простите, — извинился я. — Я звонил минуту назад, но нас разъединили.
— Я и не поняла, что случилось.
— Хорошо, что вы дома, — выпалил я, пока она не успела опомниться. — Пожалуйста, никуда не уходите. Я буду буквально через пару минут.
Я помчался вперёд на всех парах. Её дом в точности соответствовал стандартам Адской Кухни, на каждом этаже располагалось по четыре квартиры, рядом с 3-С значилось «Марис».
— Это я! — произнёс я в домофон, и не соврал. Видимо, мои слова показались ей вполне убедительными, потому что она сразу открыла входную дверь.
Я взлетел на третий этаж, дверь под номером 3-С распахнулась, как раз когда я собирался постучать. Молодая женщина, открывшая мне, была высока ростом, стройна и отличалась тем, что мы привыкли называть «природной грацией движений». У неё были большие голубые глаза (наследство отца-прибалта), русые волосы и смуглый оттенок кожи. Особенно меня поразили её пухлые чувственные губы — при взгляде на них сердце любого мужчины сжалось бы от предвкушения всех грешных радостей, которые она могла ими доставить.
Марисоль выглядела испуганной.
— Кто вы такой? — запоздало воскликнула она. — Почему врываетесь ко мне? Что вам надо?
— Меня зовут Берни Роденбарр, — сказал я, — и я хотел бы поговорить с вами о Валентине Кукарове.
Марисоль отступила на шаг, закрыла рукой свои прелестные губки, которые начали предательски дрожать, и вдруг разрыдалась.
Глава 33
Я вышел от Марисоль после десяти вечера, прошёлся по 9-й авеню и поймал такси. Сегодня я наездился на такси вволю. Иногда, по многу недель кряду, мне и в голову не придёт воспользоваться такси, а потом вдруг как прорвёт… Ловлю их направо и налево.
У «Парсифаля» я велел остановиться и вылез из машины прямо перед носом у молодого человека с круглыми совиными глазами, который выглядел совершенно обалдевшим — то ли оттого, что ему перепало свободное такси, то ли от симпатичной спутницы, которая вроде бы собиралась разделить его с ним. Я пожелал им счастливого пути и направился в бар.
Была смена Сигрид, которая горделиво стояла за стойкой, подливая спиртное толпе усталых клерков, пьющих свои коктейли с видом «спасибо-тебе-господи-за-то-что-проклятый-понедельник-наконец-то-закончился!». Я огляделся, затем подошёл к стойке и уселся на высокий табурет. Сигрид сразу заметила меня.
— Так, здесь либо «Лафройг», либо «Пеллегрино». В каком настроении мы сегодня?
Вообще-то мне хотелось просто рюмку бренди, чтобы хоть немного расслабиться после тяжёлого дня, но не мог же я так её разочаровать. Я остановился на «Лафройге», а когда она принесла мне заказ, жестом подозвал её поближе и понизил голос.
— В прошлую пятницу, — сказал я, — как раз в твою смену, я разговорился с женщиной, её звали Барбара. Тёмные волосы, убранные в узел…
— Я понимаю, о ком идёт речь.
— Так вот, ты тогда начала рассказывать о придурке, который клеился к тебе, а потом вдруг быстро перевела разговор на другую тему.
— Да ну?
— Получилось очень естественно, — похвалил я. — Барбара ничего не заметила. Но я заметил, возможно, потому, что был настороже. Вот моя версия: пару ночей назад ты стояла за стойкой, и к тебе стал клеиться тот же самый парень, что до этого однажды ушёл с ней, и, как только ты это вспомнила, сразу сменила тему.
— Это твоя версия?
— Да, причём аргументированная.
— Вижу, ты парень образованный. Может, объяснишь тогда, зачем вешаешь мне на уши эту клюкву?
— Надеюсь, что ты поможешь найти его.
— В самом деле? А зачем мне это надо?
— Понимаешь, я даже знаю, как его зовут, но этого мало. Вот меня, например, зовут Берни Роденбарр, и этого достаточно, чтобы выяснить обо мне всё, что требуется. Но представь себе, имя того парня — Уильям Джонсон, а таких на Манхэттене несть числа..
— Ну так, значит, тебе известно о нём больше, чем мне, — отрезала Сигрид. — Я ведь даже имени его не знала, пока ты не сказал. И ты до сих пор не объяснил, почему я должна тебе помогать.
— Он отвёл Барбару домой, накормив её перед этим рогипнолом, а когда она вырубилась, изнасиловал её.
— Господь всемогущий, помилуй нас!
— Забрал кое-какие её побрякушки и свалил.
— Вот сукин сын! — с чувством воскликнула Сигрид. — А я как раз думала, чего ему от меня надо. Действительно, он показался мне весьма скользким типом, но то, что ты рассказал… Это просто ужасно!
— Не думаю, что он в первый раз воспользовался достижениями фармацевтики для того, чтобы оттрахать женщину, — добавил я. — И также не думаю, что последний. Мне бы хотелось помешать ему продолжать в том же духе.
— Да уж, согласна. Может быть, позвать на помощь хирурга? Эй, погоди секунду.
Она отошла, чтобы наполнить парочку опустевших рюмок, а я сделал глоток «Лафройга».
— Боже, не понимаю, как ты можешь это пить! — Сигрид сморщила нос. — За версту несёт какой-то микстурой.
— И очень сильнодействующей, — подтвердил я.
— Смешно и грустно то, что алкоголь не приедается, сколько ни пей, — философски заметила Сигрид. — Вот, к примеру, моя подружка устроилась работать в пиццерию — так уже через две недели она пиццу на дух не переносила. А я который год стою за стойкой, и ничего, пью себе и пью.
— Так выпей со мной.
— Спасибо, но до конца смены не могу. Ну, так что, ты говорил, что хочешь, чтобы я помогла тебе наказать этого… Казанову. Согласна помочь, только как? Ты ведь не коп, верно?
— Нет.
— Я так и подумала, у них у всех на лице — печать. Может, ты работаешь частным детективом, верно? Этих не так-то просто вычислить — я знала шестерых частных детективов, и единственной общей чертой у них была выданная штатом лицензия.
— Ну нет, это не про меня, — сказал я. — Мне бы штат не выдал лицензию.
— Почему? Никудышный моральный облик?
— Хуже. Срок за спиной.
— Что, серьёзно? Надеюсь, не за изнасилование или убийство? Ну ладно, раз нет, не буду спрашивать за что. И всё же — что я должна сделать?
— Опиши мне этого парня. Я не знаю, как он выглядит.
— А что, Барбара тебе не рассказала?
— Она вообще не помнит об этом инциденте. Говорит, что была в отключке.
— То есть как? Откуда же ты узнал его имя? И как я могу быть уверена, что это был тот самый парень?
— Но ты же видела, как они уходили вместе.
— Ну и что? Может, они расстались за порогом… Или она подцепила другого на улице… Нет уж, дай мне хоть какую-нибудь зацепку, чтобы я знала, что не подставляю невиновного.
— Ну… у него очень густой, низкий голос.
— Верно, тот самый сукин сын. Постой, а откуда ты знаешь про голос?
— Конфиденциальная информация.
— Конфиденциальная? Ладно, подожди… — Она снова отошла и вернулась через минуту. — Я бы описала его так: высокий, футов шесть с гаком, широкий в груди, плечи — как у «Мистера Мускула», наверное с утра до вечера качается в тренажёрном зале, да ещё пичкает себя стероидами… Бицепсы в три обхвата.
— Так, высокий, мускулистый, — сказал я ободряюще.
— Загорелый, — продолжала Сигрид, — наверное, после тренажёров бежит в солярий. Чёрные волосы разделены на пробор, зализаны за уши — без помощи лака не обошлось, причёска каменная, даже ураган не растреплет. Ну что ещё… Квадратная челюсть, глаза небольшие. Глубоко посажены, чуть раскосые…
— Здорово ты его описала! Прямо как живой.
— Ты так считаешь? Да каждый второй латинос выглядит точно так же. Не думаю, что ты узнал бы его среди других таких же… О, подожди, я знаю, что делать!
Сигрид нагнулась и достала из-под прилавка лист белой бумаги.
— Я ходила на курсы рисования, — объяснила она. — Специальный курс — как рисовать, используя правое полушарие. Самое сложное — его активировать. Не возражаешь? — Сигрид схватила мою рюмку и одним махом осушила её. — Е-моё, ну и мерзкий вкус, — скривилась она. — Не понимаю, как ты можешь такое пить. Так-так, по-моему, я начинаю входить в правостороннее мозговое состояние.
Она начала водить карандашом по бумаге, а я с восхищением следил, как на белой поверхности проступают черты лица насильника Барбары.
— Слушай, он у тебя получается вполне симпатичный, — заметил я. — И чего ему не хватает? Многие девушки пошли бы с ним по доброй воле.
— Ты прав, но это не мой тип. — Она стёрла резинкой рот и нарисовала заново. — Мне нравятся мужчины постарше.
— Ему лет тридцать пять, не меньше.
— Ну и что? Он родился лет на тридцать позже положенного срока. По мне, так «пока не стал седой, лучше вали домой»! Таков мой девиз.
— Ого!
— Мужчины постарше знают, как надо обращаться с женщиной, — мечтательно произнесла Сигрид. — С одной стороны, они готовы тебя баловать, но с другой — видят все твои хитрости и глупости насквозь. Они умиляются оттого, что ты такая милая крошка, но вокруг пальца их не обвести. Знаешь, что самое ужасное в этом баре? Все до противного молоды.
