Тот, не будь дураком, сразу включился в игру и, придав себе безутешный вид, понес отсебятину:
— Что ж, я хотя бы попытался. Но раз это правда и ты теперь любишь другого, мне остается только отойти в сторону и не мешать вашему счастью. Молю лишь о последнем дружеском поцелуе, — нагло заявил он. Метнув быстрый взгляд на своих дуболомов, чтобы спрятали наконец оружие, коснулся губами моей руки. Привлек к себе и прошептал в самое ухо: — Что ж, мисс Брук, я в вас не ошибся. Уверен, вам по плечу любые трудности и кража медальона из них — самая незначительная.
— И тебе, дорогой, не хворать, — выдавила из себя кривую улыбку. Избавившись от постылых объятий, обратилась к притихшей публике: — Ну, чего примолкли? Пойдемте, ваша золотая рыбка снова с вами.
В немом молчании мы вышли на улицу. Я честно попыталась объясниться с Шейроном, но тот, словно истеричная барышня, завопил на всю улицу:
— Так я и знал! Вы все-таки вместе! — запрыгнул в свою коляску и усвистал.
Ладно, пусть пропсихуется…
Альв, чувствуя себя лишним, тоже поспешил проститься, сославшись на неотложные дела. Мы с Девином остались наедине.
— И что это сейчас было, позвольте полюбопытствовать?! — подозрительно сощурился напарник.
Ну вот! Теперь не отстанет, пока не отроет топор войны, и мы снова с ним не поссоримся.
— Ой! Не бери в голову! — мой смех больше походил на кудахтанье курицы, наблюдающей, как из ее яиц жарят омлет. — Эйб мой старый поклонник. Прилип словно банный лист, не стану уточнять к какому месту. Вернись да вернись, я все прощу! Начнем с начала, мне без тебя не жить… Несколько раз я его посылала в разные направления, вот он и не выдержал. Решил похитить меня, чтобы, как выразился, поговорить. Ну я и ляпнула, что уже несвободна. Кстати, — подхватила Наблюдателя под руку и потянула на другую сторону улицы, — у него привычка подглядывать в портьерную щелочку. Пусть сдохнет от ревности и распрощается с последней надеждой, если у этого дурня она еще сохранилась. — Потерлась щекой об Уистлеровское плечо, строя из себя влюбленную дурочку в конфетно-букетной стадии.
Девин напрягся, явно борясь с желанием избавиться от меня, пихнув под колеса пролетающей мимо двуколки. Сдержал порыв и раздосадовано произнес:
— Но почему я, а не Шейрон?!
— Эйб так быстрей отклеится, потому что недолюбливает представителей закона. Да и выглядел ты повнушительней.
К сожалению, Девин не из тех, кто может купиться на банальную лесть, поэтому нужной мне реакции не последовало, даже наоборот, Уистлер еще больше занервничал.
— Теперь твой идиот Шейрон окончательно утвердился в мысли, что между нами что-то есть! — продолжал «изрыгать пламя» его сиятельство.
— О чем это ты? И как вы вообще меня отыскали?
Пока ехали ко мне, Девин в подробностях живописал свои приключения.
— Да, нестыковочка вышла, — согласилась я. — Надо с ним что-то делать. Иначе возомнит себя падишахом, а меня — верной наложницей, и будет всех приглянувшихся мне мужчин кастрировать.
А про себя решила, что наши с Шейроном отношения уже успели себя изжить, тем более что он не подарил обещанное (мне самой себе) колье. Этот справедливый упрек я намеревалась предъявить ему уже сегодня. За ужином, например, в каком-нибудь до неприличия дорогом ресторане. Ничего, пусть раскошелится напоследок. Вернувшись домой, первым делом набросала короткую записку и вручила ее Нэтти, велев немедленно доставить по адресу.
Сама же всерьез задумалась, где найти достойную бастарду замену. Это будет непросто. В последнее время я редко выходила в свет и поэтому не могла рассчитывать на большой улов. Разве что… Оценивающе взглянула на гостя. Девин прохаживался по дому, растерянно озираясь. Нэтти не спешила с уборкой, наверное, надеялась на чудо, что все уберется само собой. Вся в хозяйку! Я тоже частенько уповаю на то, что все само собой образуется.
— Задумала устроить ремонт?
— Вроде того. — Изучающе скользнула по профилю молодого графа, по его широким плечам, красивому, слегка уставшему лицу и приняла окончательное решение совершить рокировку, поменять блондина на брюнета.
Не откладывая на завтра то, что можно сделать сегодня, приступила к военным действиям. Сказав, что скоро вернусь, поднялась к себе. Загримировала синяки на запястьях и, переодевшись в платье из красного бархата с откровенным вырезом (если Блейк увидит, его старое сердце не выдержит, в худшем случае — погонит домой переодеваться), вернулась к ни о чем не подозревающему напарнику.
Придерживая норовящее сползти с плеч платье, проворковала:
— Нэтти ушла, а мне самой никак не справиться с корсетом. Может, ты окажешь услугу своей коллеге? — Отвернувшись, убрала волосы, оголив спину, и замерла в ожидании. Никакой реакции. — Девин, мне холодно, — томно бросила через плечо.
— И что? — никак не врубался он.
Ну прямо-таки неискушенный младенец! Трудно мне с ним придется.
— Включи мозги!
Уистлер наконец перешел от созерцания к действию. Ничуть не уступая в мастерстве моей камеристке, стал умело зашнуровывать орудие пыток для талии. И где только так наловчился? Его пальцы то и дело касались моей кожи, на миг останавливаясь, и тут же скользили дальше, ничуть не дрожа и не путаясь. Даже обидно, женщина я или как? Справившись с завязками, напарник перешел к крючкам и быстро «упаковал» меня в платье.
— Вот так-то лучше, — улыбнулась я, демонстративно поправляя кулон на золотой цепочке, так, чтобы тот нырнул в глубокий вырез и привлек внимание к моим прелестям. На сей раз мой маневр не остался без внимания. Мысленно поздравила себя с маленькой победой, решив, что еще пару таких незамысловатых приемчиков, и Девин плотно подсядет на мой крючок.
Однако я рано радовалась. Превращаться в глупого карася тот не спешил. По дороге в Бюро говорил только по делу и смотрел на меня как на бесполое существо: холодно и равнодушно. Неужели просчиталась? Тут же отогнала малодушные мысли о поражении, дав зарок усилить штурм и ни за что не сдаваться.
И без того всегда шумная столица сегодня походила на растревоженный улей. Мальчишки-газетчики, потрясая в воздухе свежей прессой, разносили по городу тревожную весть. В Миствиле объявился маньяк, похищающий жизни. Сенсационная новость — люди превращаются в прах! Неуловимый преступник среди нас! Кто следующая жертва?! И все в том же духе.
— Ясно, к чему стоит готовиться. Раз уж о Бразе узнали газеты, Блейк нас сейчас четвертует, — мрачными штрихами нарисовал Уистлер наше появление в Бюро.
Как в воду глядел. Увидев нас, скромно переминающихся на пороге, старик пошел пятнами. Привстал, упершись ладонями в стол, открыл рот и понеслась душа в рай… Думала, от его криков обвалится потолок и в дребезги разлетятся стекла.
Попытка заикнуться про Абигейл и письмо, хранящееся в загородном поместье Уистлеров, вызвала очередной всплеск эмоций. Прокричав под конец, что ему нужны результаты, а без оных мы можем смело проваливать в прошлое и никогда оттуда не возвращаться, тем более с пустыми руками и головами, указал на дверь. Долго ему уговаривать не пришлось. За одну минуту нас будто корова языком слизала.
Перекусили в небольшом ресторанчике возле Бюро и поехали за город. Домой Девин не стал возвращаться, предпочтя раскошелиться на наемный экипаж, нежели доказывать сыновнюю преданность «дорогой» маменьке.
Поместье Уистлеров было небольшим, но очень уютным. Этакий пряничный домик. Слуга по имени Ларсон и его супруга, суетливая женщина в сером платье и накрахмаленном чепчике с белыми кружевами, искренне обрадовались приезду хозяина. По приказу его сиятельства домоправитель отправился подготовить вещи покойной графини для тщательного осмотра, кухарка метнулась было оформить обед, но Девин, брюзга(!), зарубил на корню инициативу, сказав, что надолго мы здесь не задержимся. Служанка расстроено всплеснула руками и посетовала, что молодой лорд в последнее время стал редко заглядывать в родительский дом, хотя в былые времена любил подолгу гостить здесь с друзьями.
Мне стало жаль добрую женщину. Было видно, что она очень привязана к этому сухарю, наверное, не жалея сил, помогла выпестовать дитятко и по-прежнему боготворила его, чуть ли не как родного ребенка.
Мы расположились в гостиной, пронизанной лучами осеннего солнца. Девин зачитал письмо. Потом передал его мне, и я несколько раз пробежалась по тексту глазами.
— Ну вот видишь, — отложила необычное послание, — наша догадка подтверждается. Она боялась Коула, то бишь Арлена, которому была известна какая-то ее тайна. Не трудно предположить, какая именно. Возможно, как уже говорила, Абигейл по собственной глупости нарушила обет молчания, а когда поняла, что натворила, было поздно. Пришлось инсценировать свое убийство и подставить молодого альфонса. Я бы на ее месте, наверное, тоже так поступила, если бы за мной увивался этот змей подколодный.
