Похоже, она завидовала подруге.
– А как же благословение родительское? – уязвил её Андрей.
– А-а… – отмахнулась Катя.
М-да, падают нравы.
Андрей поблагодарил девушку за помощь следствию, попрощался и вышел. Пелагея маялась в коридоре, не находя себе места.
– Всё будет хорошо, – успокоил он купчиху. – Пошли домой. Одно могу сказать: жива ваша дочка, и думаю – найдётся вскоре.
Пелагея смахнула слезу.
Андрей шёл быстро – надо было поторапливаться. Едва поспевая за ним, следом семенила купчиха.
Когда Андрей с Пелагеей вошли в дом, Аполлинарий Васильевич находился в трапезной, откушивая, чем бог послал. А бог послал щедро. Купец догрызал куриную ножку, запивая её красным вином из стеклянного бокала. Череда непочатых блюд дожидалась своей очереди. На столе стоял горшочек с кашей, миска с карасями, жаренными в сметане, балык из осетра, ну и по мелочи: резанный ломтями каравай, мочёные яблоки, квашеная капуста, нарезанное тонкими ломтиками нежное розоватое сало.
– Нашёл след дочери, – с порога заявил слегка запыхавшийся от быстрой ходьбы Андрей.
Купец чуть не поперхнулся.
– Нужна пролётка, – не обращая внимания на обильную трапезу хозяина, продолжил Андрей.
Купец кивнул, прожевал, кашлянул, прочищая горло.
– Эй, кто там!
В трапезную вошёл парень из прислуги.
– Скажи Меркулу – пусть с господином едет, куда он скажет.
Андрей вышел следом, уселся в поданный экипаж.
– В порт!
– На стрелку Васильевского? – уточнил кучер.
– Для начала – да.
Показались знакомые постройки порта. Напротив биржи у причала стояло несколько кораблей. Разгрузка шла полным ходом. Грузчики по сходням таскали на пристань ящики, мешки, катили бочки.
Андрей остановил одного из амбалов.
– Не знаешь, где «Ёрш»?
– Не было здесь такого.
– Давно не было?
– Недели две не видел точно…
– А где ещё разгружать суда могут?
– Так мало ли – на Неве, у Литейного моста, у Адмиралтейства, на Фонтанке опять же – там складов полно.
– Спасибо, – розыскник протянул грузчику монетку и вскочил в пролётку.
– Поехали по набережной Невы.
Кучер тронул поводья.
Андрей приказывал останавливаться у каждого судна, стоящего у берега.
Таких стоянок оказалось много. Где-то стоял один корабль, в иных местах – до десятка. Андрей везде спрашивал, не видел ли кто «Ерша». И только часа через два один из грузчиков-амбалов сказал:
– Не ищи, сударь, судно ещё вчера ушло.
– Точно?
– Сам грузил.
– Что за груз?
– Канаты пеньковые в бухтах, бочки с салом.
– А куда?
– Они мне не докладывали. Только, по грузу судя, знамо дело – в Любек.
– С чего решил?
– Кто на Руси пеньку да сало брать будет? Такой товар в Любек везут на продажу или в Киль.
Грузчик рассуждал логично. Андрей поблагодарил его и уселся в пролётку.
Судно отплыло почти сутки назад и сейчас уже далеко – почти в открытой Балтике.
Надо доложить Лязгину.
Андрей приказал кучеру ехать в розыскную экспедицию.
Слава богу, Лязгин ещё был на месте, хотя рабочее время уже давно закончилось. Он сидел, читал дела. Услышав звук открывающейся двери, Лязгин поднял голову и очень удивился.
– Ты как здесь?
Андрей коротко и чётко доложил самую суть поиска пропавшей дочери купца.
– И что мне теперь делать? – обратился он за указаниями к Лязгину.
– На поиск людей за границей денег в казне нет. Ежели купец возьмёт расходы на себя, можешь ехать. Чай – по работе, не прохлаждаться. Только неизвестно, куда судно направилось, так можно и месяц без проку искать. Езжай к купцу, ему решать.
Андрей кивнул и выбежал.
Кучер дремал на козлах.
– Езжай домой, на Гороховую.
В гостиной его встретили обеспокоенные Аполлинарий и Пелагея. Андрея усадили в кресло.
– Ну, успокой моё сердце, Андрей Михайлович! – взмолился купец.
– Жива ваша дочка – говорил я уже Пелагее. С возлюбленным сбежала на корабле, похоже, за границу, корабль ещё вчера вечером в Европу отплыл. Похоже, в Любек. Там их искать надо.
Купец вскочил, грохнул кулаком по столу. Лицо его побагровело.
– Вот что удумала, негодница! Мало я её воспитывал! А ты куда глядела! – накинулся он на жену.
– А я что? – оправдывалась Пелагея. – В душу же к ней не залезешь.
– Дома надо было держать! В церковь только и выпускать, да и то под твоим приглядом. Не уследила!
– Хватит ругаться, я не затем сюда пришёл, чтобы скандал ваш слушать. Давайте решать – ехать мне в Любек этот или поиски прекращаем?
– Нет! – дружно возопили и купец, и его жена.
– Только в казне денег на поиски за границей нет.
– Я дам! – горделиво выпятил грудь купец. – Сколько?
Андрей пожал плечами.
– На дорогу мне – туда, да на двоих – обратно; да на еду, на постоялые дворы. Полагаю, рублей двадцать серебром.
Купец насупился. «Вот жлоб, – подумал Андрей, – на поиски дочери денег жалко. Он что, думал, я на свои кровные поеду? Ежели торговаться начнёт – откажусь, пусть сам ищет».
Но оказалось, купец думал о другом.
– А нельзя ли и полюбовника её сюда привезть?
– Мы так не договаривались, за обоими беглецами я один не поеду.
Купец вздохнул.
– А жаль! Я бы его, подлеца, вожжами на конюшне запорол.
– Если она по своей воле с ним сбежала, его вины нет.
– Как нет? А кто девку соблазнил? Замуж она за голытьбу собралась! Да я ей получше мужа найду, достойного – из купеческой семьи!
Пелагея всхлипнула:
– Да кто же её теперь замуж возьмёт – порченую?
Купец уселся за стол, достал кошель, отсчитал серебро.
– Когда отплывать собираетесь?
– Подорожную сначала взять в коллегии надо, начальство в известность поставить. Полагаю – завтра к вечеру.
– Ох, долго!
– Тут уж не от меня зависит.
– Ладно. Забирай деньги.
Андрей сложил серебро в носовой платок, завязал его узелком и сунул в карман. Поздно уже, пора домой, завтра – к Лязгину.
И утречком уже предстал перед очами Ивана Трофимовича.
– Дал купец деньги, – после приветствия сказал Андрей, – документы нужно выправить, чай, за границу еду.
– Ох, не хотелось бы мне с утра к Чичерину идти, – вздохнул Лязгин. – Сейчас начнёт пытать: зачем документы, кто платить будет, потому как казна пуста. Ладно, жди.
Пока Лязгин решал вопрос с его поездкой, Андрей занялся пересмотром дел на своём столе. Кое-что дописал, чтобы дела в архив сдать.
Лязгин вернулся к обеду. Он был слегка раздражён. Положил Андрею на стол документ.
– Всё, езжай. Желаю удачи.
Андрей поблагодарил начальника и быстрым шагом направился к Рыбневым – надо же Василисе сказать об отъезде, неизвестно, сколько времени займёт поиск беглянки. А исчезнуть без объяснения – чревато скандалом со стороны купеческой дочери. Да и непорядочно было бы.
Василиса, как узнала, ударилась в слёзы.
– И так всё время дома сижу сиднем, как будто бы и жениха у меня нет… Так и со скуки умереть можно. Мы ведь с тобой ни разу даже на ярмарку не сходили, в балаган, скоморохов не смотрели.
– Скоморохов мне и на службе хватает, – попытался отшутиться Андрей.
– А мне скучно дома одной, как ты не понимаешь!
Она обняла Андрея, оставив на рубашке его мокрые пятна от слёз. Андрей погладил её по спине, и утешения его как-то незаметно перешли в постель с Василисой. Час пролетел как мгновение.
– Ой, вставай быстрее, скоро папенька придёт! – забеспокоилась она.
Василиса споро привела себя в порядок, придирчиво осмотрела заправленную постель. От бдительного отцовского взгляда ничего бы не укрылось.
Андрей не стал дожидаться возвращения Нифонта – и так времени много потерял. Он поцеловал на прощание Василису и отправился в порт. Скромный узелок с исподним, краюхой хлеба и пистолетом с запасом пороха и пуль – вот и весь его багаж.
У причалов стояли корабли под флагами разных стран. Андрей выбирал русские, причём только те, которые грузились. Он подходил, спрашивал, куда идёт судно. На четвёртом корабле повезло. На судне заканчивалась погрузка, и капитан согласился взять пассажира до Любека. Хотя он и шёл дальше, но часть груза надо было выгрузить именно в Любеке, центре бывшего Ганзейского союза.
