Заметили пленных немцев и его бойцы. После минутного молчания сержант Даценко сплюнул и сказал:
– Всё, мужики, наша работа закончилась. Теперь на пополнение и дальше на Запад.
– Ты думаешь все сдались? – возразил ему механикводитель Костин.
– Да нет конечно. Но держать танковую бригаду для их вылавливания не будут. НКВД и без нас справится. А танки в Европе нужнее.
А пленные всё шли и шли. Глядя на длинную ленту, змеёй вытянувшуюся вдоль дороги, Володька прикинул, что вышло уже не меньше полка. А это могло значить только организованную капитуляцию. Первая танковая группа немцев прекратила своё существование.
25 мая 1941 года
Кремль
Уже темнело, когда машина въехала в Кремль через Спасские ворота. Промелькнула фигура часового, отдавшего честь, сидевшему на первом сидении майору НКВД. Андрей удивился – одного присутствия этого майора было достаточно, чтобы их беспрепятственно пропустили внутрь, да и в самом Кремле большинство внешних постов, увидев его, только отдавала честь. Проверять документы у них начали уже внутри, но здесь уже узнавали Андрея и точно так же пропускали без проверки документов.
В большом зале, где проходили расширенные совещания ГКО, уже присутствовало большинство тех, кто имел на это право. С начала войны это стало входить и в обязанности батальонного комиссара Банева, это было уже третье из них. Первое проходившее за пять дней до войны, решало последние организационные вопросы. Андрей тогда впечатлился масштабом приготовлений. Если немецкая разведка не узнала об них, то Гитлера ждал чрезвычайно неприятный сюрприз, да и «"заклятых британских друзей"» тоже.
Второе подводило итоги первого дня войны. По всей западной границе шли тяжелые бои, но в отличие от времени Андрея, здесь к концу дня обороняющейся стороной пришлось стать вермахту. Связав ударные группировки немцев боями с танковыми корпусами, командование двинуло на сопредельную территорию стрелковые армии. Второй, да и третий день шаткие весы успеха качались в неустойчивом равновесии. Оставшиеся без своей основной ударной силы – танковых групп, ведущих тяжелые бои на востоке – немецкие полевые армии первый раз за полтора года войны оказались в ситуации, когда противник превосходил их качественно. У советских генералов оказалось ещё достаточно танковых дивизий и бригад, хотя и вооруженных в большинстве своём лёгкими танками, чтобы резать дивизии и корпуса вермахта по всем направлениям. Избиваемые со всех сторон германские дивизии вначале пытались организовано отходить, но к четвёртому дню их фронт рухнул окончательно, хотя сопротивление в отдельных местах продолжало оставаться отчаянным. Но оно уже не имело никакого значения. Три советских танковых корпуса, прорезав тыловые коммуникации первой и второй танковых групп, устремились вглубь Польши.
Четвёртая армия фон Клюге, оказавшись в окружении, предприняла отчаянную попытку прорыва на север в Пруссию. Вдоль бывшей германопольской границы шли жестокие бои. Потеснив третью советскую армию генерала Кузнецова, Клюге вышел из окружения, хотя и потерял более половины солдат и почти всю технику. Десятая армия Западного фронта генерала Голубева вышла в предместья Варшавы, но остановилась, встретив упорное сопротивление. Четвёртая генерала Коробкова, обогнув польскую столицу с юга, вышла на направление к Лодзи.
В полосе Центрального фронта пятая армия Потапова и шестая Музыченко широким потоком вливались в южную Польшу. Двадцать шестая армия генерала Костенко двигалась вдоль словацкой границы, блокируя перевалы, чтобы не дать находящимся там немецким и венгерским войскам ударить в тыл ударным группировкам советских армий.
Ударная группировка Юго-Западного фронта в составе двенадцатой армии генерала Понеделина и восемнадцатой армии генерала Смирнова ударом на юг отсекла одиннадцатую полевую армию Вермахта от венгерорумынской границы. В скоротечных боях, попавшая под первый удар, румынская третья армия была разгромлена и большей частью попала в плен. Деморализованные остатки румынских войск стремительно убегали на запад, бросая оружие и технику. Введённые в прорыв, танковые корпуса, приданные этим армиям, устремились на юго-запад к Бухаресту и Плоешти. Армии второго эшелона перешли румынскую границу и связали боями немецкие войска, мешая им нанести контрудар на север.
В Южной Румынии войска Южного фронта, используя перенасыщенную войсками девятую армию генерала Петрова как таран, выдавливали Румынскую четвёртую армию в Добруджу и далее к Болгарской границе. Шедшая вторым эшелоном девятнадцатая армия генерала Конева после выхода к Дунаю развернулась фронтом вдоль его берега и обошла Бухарест с юга, отрезав находящиеся в Болгарии немецкие войска. Почувствовав на себе мощь ударов Красной армии, румынские генералы быстро растеряли боевой пыл и при первой же возможности бросали свои войска и бежали на Запад. Оставленные своими офицерами солдаты, побросав винтовки, разбредались по домам, если такая возможность была, или же старались сдаться. Румынская армия к исходу четвёртого дня войны уже не представляла собой серьёзную боевую силу.
Для вразумления Финляндии, которой Советский Союз предъявил в первый же день войны жёсткий ультиматум, потребовалось несколько дивизий бомбардировочной авиации. Трёхдневной бомбардировки финской столицы хватило, чтобы правительство президента Рюти отправило Маннергейма в отставку и попыталось выпроводить немецкие войска с севера страны в Норвегию. Но у немецкого командования была своя точка зрения на данную ситуацию. Проигнорировав жалкие потуги финнов послужить сразу всем господам и урегулировать со всеми сторонами спорные вопросы мирным путём, они ликвидировали финские органы власти на севере страны, фактически оккупировав его. Немецкая армия «"Норвегия"» предприняла попытку прорваться к Мурманску и угодила в ловушку, устроенную ей командованием Северного фронта. После чего советские войска перешли финскую границу.
Только в Прибалтике немецкие войска, используя близость Пруссии и помощь местных националистов, сумели прорваться вглубь страны. Четвёртая танковая группа Гепнера, понёся большие потери, всё же вышла к Каунасу. И хотя её блокировали в нём, уничтожение этой группировки стало большой проблемой, ибо уничтожить её без уничтожения города было просто невозможно. Не сумели далеко прорваться в Пруссию и предназначенные для этого советские восьмая и одиннадцатая армии, хотя и сумели воспрепятствовать развёртыванию шестнадцатой и восемнадцатой полевых армий Вермахта. Несколько дней там шли тяжёлые встречные бои с переменным успехом. Такой была обстановка к вечеру вчерашнего дня.
Совещание началось с доклада Шапошникова. Андрей внимательно слушал его спокойный размеренный голос, но существенное изменение обстановки произошло только в Румынии, где дивизии Конева вышли в предместья Бухареста. А шестой танковый корпус генерала Рыбалко прорвался к Плоештинским нефтепромыслам, где ввязался в бой с немецкими дивизиями прикрытия. Восьмой танковый корпус полковника Баданова обошёл нефтепромыслы с севера, завершая окружение Плоештинской группировки немцев. С подходом к промыслам механизированных корпусов двенадцатой и восемнадцатой армий румынская нефть для немцев была потеряна окончательно. А после ввода утром пятого дня армий второго эшелона Юго-Западного фронта, двадцать восьмой генерала Качалова и двадцать девятой генерала Масленникова, была предрешена судьба всей Румынии. Растекаясь по северу страны, армии подавляли последние очаги сопротивления, брали под контроль стратегические объекты и в некоторых местах уже вышли к венгерской границе.
– А как ведут себя венгерские войска в Словакии? – спросил Сталин.
– Никаких признаков активности не проявляли. – Ответил Шапошников. – Кажется, Хорти решил остаться в стороне.
– Кто ж ему позволит! – усмехнулся Ворошилов. Он постучал карандашом об блокнот и добавил. – Нас то его нейтралитет ещё устроит, а вот Гитлера вряд ли.
– Значит нужно быть убедительнее Гитлера. – Сказал Сталин. – Товарищ Голиков, вы передали адмиралу Хорти наши предложения.
– Так точно, товарищ Сталин. – Подскочил со своего места генерал Голиков, курировавший внешнюю разведку. – Но венгры до сих пор молчат. Выжидают, надеются, что немцы устоят.
– Каких ему ещё доказательств надо? – Удивился Будённый. – Наши войска уже на его границе стоят, а он всё чего–то ждёт?
– Пока на нашей территории есть немецкие дивизии, он будет ждать. – Ответил ему Сталин. – Значит нужно как можно быстрее их разгромить. Товарищ Кузнецов, как у вас дела на Северо-Западном фронте?
– Положение тяжёлое, товарищ Сталин. – Поднялся командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Кузнецов. – Противник постоянно контратакует, пытаясь прорваться к четвёртой танковой группе Гепнера. В самом Каунасе очень сильная группировка, идут тяжёлые бои на подступах к городу. Немцы хотя и сожгли почти всё горючее, но закопали танки в землю и используют их как доты. Оборудуют городские окраины для обороны. По сведениям моей разведки… с помощью местного населения.
