Дедок закончил свое повествование и откланялся. Мол, ему обход надо делать. Рудя громко заорал из-за какого-то надгробия:
— Пожар!
Я нервно вздрогнула. Нет, пожалуй, на сегодня с меня хватит прогулок. Неизвестно, сколько таких Рудиков здесь водится. А то я могу вообще заикой остаться. Кто мне тогда будет жениха искать? Общество социальной защиты малолетних идиоток? Маловероятно.
Я резво повернула обратно. Сейчас мне на неприятности лучше не нарываться. Хоть Ула и Помощник никакой, но все-таки это лучше, чем ничего. А с Рудей я еще успею познакомиться. Времени у меня много…
Уныло топая обратно, я размышляла о том, что смогла узнать. Итак, четыре года назад в одну и ту же ночь пропала вторая жена графа Басора, сгорела местная церковь (скорее всего от поджога… молнией), съехал с катушек Рудя-цыган, и Павла появилась в этом богом забытом месте. Впечатляющая подборка событий. Воображение весело нарисовало мне картинку из немого фильма ужасов: гром гремит, сверкает молния, пьяный Рудя в кустах трезвеет от непонятного ужаса, церковь горит ясным пламенем, белое платье графини мелькает на фоне угрюмых замковых стен, и я еду себе в карете. Что говорить, судьбоносная ночь! Темные силы действовали крайне мобильно и продуктивно. За одну ночь наворотили столько, что никто так и не решился расхлебывать. Зато меня вот прислали… Ну что ж, как нередко говаривала наша завуч по воспитательной работе: “Если эта дура ничего не сломает и не изуродует, то можно ждать какого-нибудь результата”. Вообще, сказано это было не про меня, но в данном случае, думаю, это эпохальное выражение превосходно подходило к ситуации.
Позади послышалось усталое конское топотание. Я обернулась. Прямо на меня ехала свора зашуганных мужиков с ружьями и обморочными куропатками у седел. Возглавляла сию малоприятную компанию мужская особь на черном жеребце, декоративно замотанная в черный же плащ. Ну, скажу я вам, перцы и ватрушки, я реально протащилась, когда разглядела всю его красу!!! Представьте себе сплав графа Дракулы в исполнении Смоктуновского, бритой Синей Бороды и Отелло в роли недоделанного брата Майкла Джексона! Если бы здесь присутствовал какой-нибудь пошлый американский режиссер, он бы слезами счастья улился бы и тут же замутил какой-нибудь кассовый боевичок с графом в главной роли.
Но тут была только я. И, глядя на графа, я все больше понимала, что боевичок придется мутить настоящий. Такие, как граф Басор, не раскалываются от приставленной к носу серебряной вилки. Тут нужно по меньшей мере танковое орудие и наша бывшая техничка по прозвищу Мегафон. От ее рева гнулись колонны и лопались стекла, а пятиклассницы, втихаря курившие в туалете, давились окурками.
Граф деликатно застучал копытами рядом со мной, привлекая внимание (то есть конь его застучал, хотя у меня так и чесались руки проверить наличие копыт у самого графа). Я подняла на графа свое неземной привлекательности личико и в который раз убедилась, что красота — это страшная сила. Граф побагровел, затем позеленел и встопорщил усы и зубы:
— С… с ума с-сошла! — заикаясь, выкрикнул он и добавил уже тише: — Без парика и пудры!
— А вы что, прикажете мне сходить с ума только в них? — деловито осведомилась я. — Ну уж нет, хватит и того, что у меня из-за этой замазки чуть с лица не сошла вся кожа!
Граф нервно сглотнул и прошептал:
— Тебе же нельзя без них показываться!
— Ну-у, это уже ни в какие ворота не лезет! — обиделась я. — Могли бы и притвориться по-джентльменски, что счастливы лицезреть мою природную красу. Я вот, между прочим, все равно люблю природу, несмотря на то, что она со мной сделала.
Граф не решился дослушать мой импровизированный бред и столбнячно потрюхал к воротам. Две его охотничьи борзые жутковато-гадкой наружности (до пластической операции, сто пудов, крокодилами были! Дворняжка Баскервилей отдыхает!) испуганно обнюхали меня, но тявкнуть не решились и сделали вид, что меня не заметили.
Я немножко обиделась. Ишь ты, все меня игнорируют или вздрагивают от одного моего вида! Я это так не оставлю! Мой изощренный ум, натасканный на совершение всяких пакостей и гадостей, резво заработал, покрутил там и сям пару колесиков и в мгновение ока придумал превосходную мерзейшую месть графу!
Жуткую Фанни я разыскала в малой гостиной на первом этаже. Она, насупившись, старательно выравнивала всякие фигнюшки на каминной полке. Я недоученной кошкой подкралась сзади и медоточиво вякнула прямо бабе на ушко:
— Фанни!
Тетка подпрыгнула и довольно резво для своего почтенного возраста отскочила в сторону, при этом побелев, как свежая известка. (Наверняка упражнения с пудовым крестом поддерживают ее в хорошей форме). Я садистски улыбнулась. Ну не все же мне прыгать и вздрагивать!
Фанни тем временем отдышалась и перешла в наступление:
— Как вы меня напугали! У меня аж сердце зашлось!
— Ой, правда?! — наивно удивилась я. — А я-то думала, здесь так принято общаться! Ничего, привыкнете!
Фанни глянула на меня как Ленин на мировую буржуазию, разгладила передник и пробурчала:
— Что изволите?
— Изволю! — обрадовалась я. — Ой как я сейчас изволю!… Вот что, ты пошли-ка кого-нибудь вымыть эту идиотскую грязную дверь на втором этаже в восточном крыле. Я уже испортила об нее несколько платьев, и она не удовлетворяет моему эстетическому восприятию…
Фанни вновь мобильно побелела, подавилась собственными мыслями, выкатила на меня паучьи глазки и просипела недоверчиво:
— Дверь в комнату госпожи Жужи?! Но граф…
— Плевать на графа! — бодро ответила я. — Я тут тоже почти хозяйка! Пусть эту дверь наконец вымоют, иначе отсюда вымоют тебя!
До Фанни явно не доходило. Она уставилась в пол и бубнила как заводной паровозик:
— Господин граф не велел даже приближаться к этой двери… Я обязана слушаться господина графа… Я не буду мыть эту дверь…
— Аутотренинг не поможет! — порадовала я чувиху. — В крайнем случае, можешь помыть дверь, а потом внушать себе под нос: “Это не я! Это не я!”. Ну так ты собираешься чистить эту гадость?
— Господин граф не велел… Он рассердится… Я не осмелюсь… — Бабу будто заело.
Я разозлилась, затопала ногами и тонко завизжала:
— Слушай меня ты, лысая, безмозглая самка бабуина! Если к вечеру эта паскудная дверь не будет вымыта до блеска…
Этого хватило. Бабка моментально исчезла из комнаты. Самым дорогим клянусь, пошла стучать графу. Ну да ладно, хорошо смеется тот, кто застрахован. А уж со мной графу будет трудно совладать. На одном графе я уже опробовала технику метания чугунных подсвечников, так что же мне мешает повторить удачный опыт?
Но опыты опытами, а мне еще предстояло воплотить в жизнь вторую часть моей мерзейшей мести. За эту самую вторую часть я беспокоилась больше всего. У меня не было никаких гарантий, что все получится как надо, но все же я решила попробовать.
Ориентируясь в основном по звукам и запахам, я набрела на крыло, где располагались помещения для слуг. Успешно миновав кухню, я прошла по темному коридорчику, который заканчивался открытой дверью. По-видимому, фортуне надоело демонстрировать мне свой зад, и она ненадолго ощерилась на меня всеми тридцатью двумя зубами. Открытая дверь вела в комнату Фанни. Это я поняла по небольшому шкафчику, стоявшему напротив кровати графской экономки. За стеклянными дверцами была вывешена впечатляющая коллекция всевозможных ключей. Разумеется, такую громадную связку невозможно было таскать на поясе, тут было не менее двух сотен ключей. Хотя, глядя на успехи Фанни в перетаскивании креста, можно был предположить, что в скором времени жуткая Фанни выжмет и этот вес.
Голодной гиеной я ринулась к шкафчику. Все ключи были снабжены специальными ярлычками с указанием комнаты, которую они отпирали. Я внимательно проглядела все ряды, но не нашла ни одного ключа с надписью “Комната графини”. Зато я обнаружила один проржавевший ключик, скромно висевший в уголке безо всякого ярлычка. Скорее всего, это и был нужный мне ключ, но только я, воровато оглядываясь, потянула ручонку, чтобы снять его, как фортуна, скрипя всеми своими тазобедренными костями, вертанулась ко мне привычной частью тела… В коридоре послышались неспешные семенящие шаги, похожие на переваливание с лапы на лапу беременной сороконожки. Фанни возвращалась! Я заметалась по комнате вздрюченной кошкой, которую разъяренная хозяйка накрыла в собственном холодильнике за пожиранием сосисок.
От страха проснулся мой спящий мозг, в обычном состоянии имеющий только одну извилину — след от кепки. В комнате Фанни было открыто окно — видно, баба закалялась всерьез… Фанни была уже на подступах к комнате, когда я жирной ласточкой всеми своими кружевами и нижними юбками перелетела через подоконник и раскаталась в кустах сирени необычным дополнением к пейзажу. Ну на дикий экзотический цветок я явно не тянула, так что пришлось притвориться мутировавшей ромашкой, слегка расплющенной.
