- Ну, я тоже не знаю - и вот почему нам надо использовать каждую секунду.
Джулия выдохнула.
- Хорошо. И что ты думаешь, нам нужно делать?
Эван немного расслабилась. По крайней мере, она сказала - мы. Это должно было быть хорошим знаком.
- Дай мне тут кое-что подготовить - и я тебе перезвоню. Она подумала еще. - Где ты проведешь остаток дня?
- Собираюсь поехать в офис на несколько часов - если ты вспомнишь, я не слишком много поработала в пятницу.
Эван почувствовала, как ее лицо запылало. Она была рада, что Джулия не могла ее видеть.
- Правильно. Хорошая идея. Поезжай в офис и оставайся там, пока не услышишь от меня новостей.
- Хорошо.
- Джулия?
- Да?
- Я серьезно. Оставайся там, пока я не проявлюсь.
Она вздохнула.
- Хорошо - но, пожалуйста, ты успокоишься? Твой тон меня пугает больше, чем любое предположение о том, что может сделать Маркус.
Эван вздохнула. Истина была в том, что ей нужно было, чтобы Джулия боялась. Но ей также нужно было, чтобы она была сообразительной - и осторожной.
- Мне нужно, чтобы ты мне доверяла, - сказала она вместо этого.
- Я доверяю тебе.
- Тогда не вижу никаких проблем.
Джулия рассмеялась, уступив Эван.
- Думаю, нет. Позвони мне позже.
Она повесила трубку.
Господи. И что теперь?
Она открыла ящик стола и достала расписание поездов. Поезд Стиви в Олбани отправлялся в 14-35. Она могла бы успеть на трехчасовой на Вашингтон, чтобы быть в офисе Маркуса на М Стрит уже в пять. Она знала, что он будет там. У этого мешка с дерьмом нет никакой жизни - и он всегда находил других головорезов, которые делали за него всю грязную работу.
Она покачала головой.
- Я должна купить акции этой гребаной железной дороги.
Эван засунула расписание обратно в ящик стола и закрыла его.
Она посмотрела в сторону двери, чтобы быть уверенной, что Стиви наверху болтает по телефону. Она подождала, пока не услышала ее приглушенный смех, потом подошла к книжному шкафу и взяла маленькую керамическую кружку. Она была кособокой и была небрежно расписана бандитскими символами яркими, основными цветами – «ремесленный проект», который она однажды сделала много лет назад, когда дед заставил ее поехать в один из тех бездарных молодежных христианских летних лагерей. Единственная причина, по которой этот 'дизайн' сошел ей с рук, заключалась в чертовой невежественности монахинь, но она вспомнила, что Тим, который вместе с ней был тогда в лагере, только покачал головой и сказал ей, что она напрашивалась на взбучку.
Не так много изменилось с тех дней.
Она взяла из кружки маленький латунный ключ, пошла назад к своему столу и отперла большой нижний ящик. Под пачкой толстых папок стояла деревянная коробка, в котором хранился ее пистолет. Патроны к нему она держала в коробке на верхней полке чулана.
Она не стреляла из него в течение двух лет, с того времени, как провела выходные с несколькими парнями из Квантико. Она надеялась, что все еще могла стрелять прямо.
Она вытащила коробку из ящика и открыла ее.
Но Глок обладал одной особенностью - он был очень снисходителен к выстрелам дрожащей рукой.
А это был тот вид страховки, который ей нужен был прямо сейчас.
ГЛАВА 28
Маркус терял терпение. Он ненавидел повторяться, а было ясно, что этот разговор быстро идет в никуда. Он уже принял решение - а он никогда не изменял своего мнения. Никогда.
Он постарался снова пояснить свою позицию.
- Я уже сказал тебе, что не могу ничего из этого отменить. Все сдвинулось до того, как бывшая первая леди привела свою подругу в Плаза. Звонить мне по этому поводу сейчас бессмысленно - и опасно. Советую тебе больше этого не делать.
Он уже было собирался повесить трубку.
- Не смей бросать трубку, ты, чертов ублюдок! Ты тот, кто втянул меня в этот бардак в первую очередь.
Голос на том конце линии был полон отчаяния - он обнаружил, что отчасти это его позабавило. Тем более, что в истерику впал тот человек, кто был знаменит своей образцовой 'сдержанностью'.
- Ты мне угрожаешь?
- Ты чертовски прав, я тебе угрожаю! Я хочу знать, что, твою мать, ты намереваешься сделать, чтобы предотвратить эту катастрофу?
Он выдохнул.
- Не моя проблема. Эта свора дерущихся собак, как оказалось, принадлежит тебе - не мне.
- Это точно? Ты, кажется, забыл, что если я буду тонуть, ты утонешь со мной.
- Позволю себе не согласиться, - он кинул взгляд на свои часы. Слишком много времени уже было потрачено на этот разговор. У него были планы, которые нужно пустить в ход. Потребуются титанические усилия, чтобы устранить последствия всей этой неразберихи. Ему, может быть, даже придется нанять дополнительный персонал. - Позволь мне напомнить тебе, что весь этот маленький сценарий был твоим предприятием - не моим. Твои финансовые ресурсы заставили мячик покатиться. Или у тебя память отшибло?
На какой-то момент на том конце провода воцарилась тишина.
- Нет. Я не забыла. У меня на руках все эти мерзкие платежные документы, как ласковые напоминания. Они должно быть отличным чтивом для большого жюри - не так ли?
Он был невозмутим.
- Не знаю, что ты ждешь, чтобы я сделал. В этой ситуации, похоже, тебе лучше поможет консультация с твоим 'другом', мистером Немо.
- Черт бы все побрал - я говорила тебе, что должно произойти. Ты просто меня не слушаешь.
- Неправда. Я слышал тебя отлично. Я просто не заинтересован - или не в состоянии помочь тебе.
- Господи, Маркус. Говорю тебе, что этот беспорядок выходит из-под контроля. Ты должен остановить его, до того как он разрастется дальше!
Он вздохнул.
- Единственная вещь, которую я остановлю, это данный разговор. Не звони мне с этим снова.
Он положил трубку и сидел, секунду держа на ней руку - затем откинулся назад на стуле и сложил свои длинные пальцы вместе.
Так или иначе, завтрашние заголовки обещают быть очень интересными.
Телефон на его столе зазвенел. Маркус наклонился вперед и нажал кнопку громкой связи.
- Да?
- Здесь Эван Рид. Она хочет вас увидеть.
Он покачал головой. Ну, конечно же, она десь.
- Впусти ее.
ГЛАВА 29
Марго делала целенаправленные усилия, чтобы не запаниковать. Она отказалась паниковать, потому что Энди был чертовски напуган - а они не могли оба не контролировать себя. Слишком много было поставлено на карту. Все, над чем она работала со смерти Тома, начинало распутываться с молниеносной скоростью.
Если завтра Джулия встретится со своим адвокатом, это будет погребальным звоном президентских устремлений Энди. Определенно, однажды сенсационные подробности их 'интрижки' станут достоянием общественности, руководство партии запустит корректирующию программку, которая поведет в противоположном направлении. Не из-за его неверности, конечно. Американская публика заскучала и сейчас довольно пресыщена, так что к 'знаменитостям' уже не применить эти сокровенные семейные ценности. И вот к чему сводилась вся национальная политика в наши дни - к известности. У кого она есть, а у кого ее нет. В современном снующем мире концентрация внимания была сродни дешевым жвачкам, которые теряли свой аромат после первых двух минут жевания. А президентские компании выигрывались и проигрывались на обложках журнала Пипл, а не на передовицах Вашингтон Пост.
Так что это не зависший, грязный развод, который полностью затормозит потенциального кандидата Энди. Нет, развод был тем, что неминуемо приведет к его связи с арабкой.
Конечно, она не была арабкой - но это было не важно. Она была из Пакистана - а это, когда речь идет о служебном положении и досье, которое интересовало американцев, означало виновность по умолчанию.
Она фыркнула. Средний 'американец', вероятно, не смог бы отыскать Пакистан на карте, при условии, конечно, что они даже знали, где искать саму карту.
Это не имело значения. Ее случайные отношения с двумя подозреваемыми 'террористами' уже достаточны сами по себе, чтобы свести на нет любые попытки Энди усесться в государственном кабинете. Это была та самая «оседающая пыль», которую Эван Рид вынесла бы на свет - а не то, что относилось к преждевременной смерти ее мужа или к ее собственной сексуальной связи с обоими Таунсендами.
Поправка. Эван Рид никогда бы ничего не обнародовала о развлечениях Марго со святой Джулией.
Но смерть Тома... что-то насчет этого все еще терзало ее внутри. Она уже давно подозревала, что далеко не несчастный случай произошел в тот день на склонах Аспена. Но, несмотря на то, что она много раз давала Энди возможность рассказать правду, он продолжал все отрицать. В любом случае, самая пакость заключалась в том, что ей на самом деле было на это наплевать. В конечном итоге, Том оказался ужасным разочарованием, как для нее, так и для ее работодателя. Он растратил потенциал, который заработал ранее, и обналичил его в единственной попытке политического успеха, чтобы примкнуть к группе никудышных Гринписовских адвокатов-стервятников. Это было жалкое зрелище.
