Консьержка ничего не знала и только диву давалась — как это такой порядочный человек, как господин Леон, не вернулся ночевать?
Узнав, что Мими и есть его невеста, добрая женщина искренне ей посочувствовала, и, усадив в привратницкой, попыталась утешить, тем самым еще больше бередя рану бедняжки. В полном отчаянии Мими бежала на улицу, не зная, что делать, куда идти.
«Все, я пропала, — думала она. — Надо с этим кончать. Жизнь для меня потеряла всякий смысл. Я хочу умереть…»
Сена была совсем рядом, и Мими чуть ли не бегом бросилась к реке. Она сейчас кинулась бы под колеса трамвая или омнибуса, так овладела ею жажда смерти.
Улица Де-Муан всегда была заполнена мчащимся транспортом и довольно опасна для пешеходов, и это единственное помешало девушке исполнить свое горестное намерение. Она торопилась поскорее выйти на авеню Клиши и, боясь, что у нее не хватит духу, говорила себе:
«Если меня принесут домой искалеченную, израненную, маменька умрет от горя. Если же просто найдут мертвой, она будет только рада».
Взрыв громкого издевательского хохота стеганул ее как кнут. Она вздрогнула и остановилась как вкопанная.
Кто смеет насмехаться над ней в тот момент, когда смерть вот-вот примет ее в свои объятия?!
На звук развязного голоса она обернулась.
— И куда это, красотка, ты так бежишь? На какое такое свидание?
Мими узнала Клеманс, уже не раз пристававшую к ней на улице и зазывавшую к себе в гости на улицу Дюлон.
Она опустила глаза и хотела прошмыгнуть мимо. Однако от той нелегко было отделаться.
С угрожающим видом, гримасничая накрашенным ртом, девица выпалила:
— Так что, сегодня вы наконец заглянете ко мне в гости?
— Нет, спасибо. — У Мими перехватило горло.
— Спасибо «да» или спасибо «нет»?
— Нет, прошу вас…
— А, однако, у меня можно хорошо поразвлечься! Если у вас плохое настроение, об этом похлопочет один красавчик.
— Нет, оставьте меня!..
Клеманс громко захохотала и схватила Мими за руку.
— И все-таки готова держать пари, что вы бы ко мне пошли, если бы его знали! — Клеманс становилась все более настойчивой. — Это мой старый хахаль. Мы с ним в свое время неплохо побарахтались.
Мими слабо отбивалась от этой дылды, чье поведение казалось ей все более странным.
Так как они приближались к улице Клиши, Мими надеялась, что вырвется из рук девицы или даже кликнет кого-нибудь на помощь.
— Да, мы вместе провели эту ночку, — продолжала Клеманс. — Он сегодня должен был жениться, вот и решил устроить праздник, проститься со своей холостяцкой жизнью.
При словах «сегодня он должен был жениться» Мими вздрогнула и застыла как вкопанная. Ей впервые пришла в голову мысль о возможной неверности со стороны жениха. Ах, только б это был он!
Мими готова была простить ему даже измену, только бы знать, что с ним все в порядке. Она любила его до такой степени, что все мучения, все беспокойство нынешнего дня отступали на второй план — лишь бы он был жив!
О да, позже она сумеет вновь завоевать его и удержать подле себя.
— А-а, так, значит, вас заинтересовала моя маленькая история? — спросила Клеманс, видя, что Мими не двигается с места, задыхаясь от волнения.
— Да, может быть…
— А самое интересное, что я, желая отомстить девке, отбившей моего приятеля, сыграла с ним презабавную шутку.
— Да что вы говорите?!
— О, я вижу, мои россказни задевают вас за живое. Комедия и впрямь забавная. Когда мой ухажер вволю позабавился, я подлила ему в вино доброго зелья, сильного наркотика. Он хлебнул вволю и, заснув мертвецким сном, и сейчас еще храпит так, что стены дрожат!
— Не может быть, — прошептала потрясенная Мими.
— Я вышла из дому двадцать минут назад, решила подышать воздухом. А тут и вас повстречала. Да, дрыхнет сном праведника, бедняга Леон!
— Вы сказали: Леон?.. — Мими побелела как полотно.
— Да, Леон Ришар, так зовут моего дружка. Красивый малый, художник-декоратор. А вы что, его знаете?
Лицо дылды исказила издевательская и злобная улыбка, словно, зная обо всем, она с истинно женской жестокостью решила поистязать несчастную Мими.
Сомнения рассеялись. Леон жив. А все муки, вся тревога разрешились фарсом, устроенным уличной потаскушкой.
Внезапно Мими засомневалась:
— Я вам не верю! Это неправда! Вы врете, Леон не способен на такое!
— Так вы его знаете, моего распутника ухажера?! — цинично захохотала девица.
— Нет, это невозможно!
— Эге, а моя история вас, видать, сильно огорчила? А вы случаем не та невеста, от которой жених улизнул из-под венца? Вот потеха!
— Да, это я! Это меня он любит и на мне хочет жениться! А вы врете, врете, врете!
— Бедная малышка! И ведь нет ничего проще, как убедиться собственными глазами! Пойдемте вместе ко мне на улицу Дюлон и, не будь я Клеманс, если вы не найдете Леона Ришара, беспробудно дрыхнущего в моей постели.
— Ну что ж, будь по-вашему! Пойдем и посмотрим!
Клеманс чуть заметно вздрогнула, краска выступила на ее щеках.
— Вы убедитесь, что я вас не обманываю!
В полном молчании они миновали улицу Де-Муан и вышли на улицу Дюлон.
С лица Клеманс не сходила все та же злобная ухмылка, она не спускала с Мими жестокого взгляда.
Мими делала над собой сверхчеловеческие усилия, чтоб сдержать слезы и не разразиться рыданиями. Она хотела скрыть от Клеманс свою боль и храбрилась, хотя сердце ее разрывалось.
Когда они вошли в парадное Клеманс, Мими заколебалась. А что ей, в сущности, там делать? Подобающее ли это для нее место? Зачем нарываться на тягостную сцену, если Леон действительно совершил клятвопреступление против их любви? До сих пор в ней жила тень сомнения, полной уверенности не было.
Клеманс, ухмыляясь, следила за ее колебаниями.
— А-а, трусите? — заговорила она своим странным голосом, в котором иногда проскакивали чуть ли не мужские нотки. — Да у вас душа в пятки ушла!
— Нет, я не трушу! — резко прервала ее Мими.
— Боитесь увидеть вашего женишка, да еще у меня в постели! — Она закатилась от смеха. — Если боитесь или не решаетесь, я пойду сама. Улягусь рядом с ним, и мы славно повеселимся за ваше здоровье.
Последние слова стегнули Мими как кнутом, и ей показалось, что ей вонзили кинжал в самое сердце. Она махнула рукой.
— Показывайте дорогу, я следую за вами.
Они быстро поднялись по лестнице, остановились на площадке пятого этажа, и Клеманс открыла дверь своим ключом. Они пересекли квадратную прихожую размером с два носовых платка, и Клеманс отперла вторую дверь, ведущую в комнату, меблированную не без некоторого шика. На полу лежал большой ковер. Единственное окно было забрано двойными шторами из шелковой узорчатой ткани цвета сливы. Затем — шезлонг, два маленьких кресла, зеркальный шкаф, большая кровать из палисандрового дерева с подзорами, напоминающими занавески на окне. На покрытом скатертью столе — остатки обильного ужина.
