жизнь несчастной, было моей первой ошибкой.
Позволить ему притащить меня сюда, пока Бриз смотрит, было моей второй ошибкой.
— Я не выйду на сцену. — Шиплю я на него.
— Ты сказала, что будешь моей помощницей. Двадцать четыре на семь. Таков уговор.
Его брови опускаются над янтарными глазами. Сегодня он выглядит очень нетерпеливым. Странно. Датч всегда в настроении. Но сейчас все по-другому. Оно кажется... непостоянным.
— Ты играешь на сцене. Кричащие фанаты. Бюстгальтеры, которые в тебя бросают. Это твоя фишка. — Огрызаюсь я.
— Бюстгальтеры? — Буря в его глазах немного смягчается. — Кейди, это школьные танцы. Если я подберу здесь хоть один лифчик, это уже половина уголовного преступления.
— Мне все равно. Я не собираюсь выходить на сцену.
Датч засунул руки в карманы.
— Ты нужна нам в нашем сете.
— Потому что треугольник так важен для общего звучания? — Мой голос звенит сарказмом. — Я в этом сильно сомневаюсь.
Я перевожу взгляд с Датча на выходы. Интересно, сколько грубой силы мне понадобится, чтобы оттолкнуть его и рвануть к шоссе.
Я скорее рискну схватиться с бандитами на улице, чем заберусь на вершину этой грубо сколоченной платформы с уже отваливающимися украшениями. Единственное, о чем я могла бы даже подумать, — это о своих рыжих волосах, макияже и сценическом псевдониме.
— Я слышал, твоя сестра учится в этой школе.
Датч подходит ближе.
— Откуда ты знаешь?
— Джинкс прислала фотографию. — Он ухмыляется. — Виола Купер. Большие карие глаза. Милая улыбка. Хочет стать звездой грима.
Мои плечи напрягаются.
— Даже не думай разговаривать с моей сестрой.
— Тогда тащи свою задницу наверх. — Он вздергивает подбородок к сцене.
У меня в животе все пенится от нервов, и я покрываюсь холодным потом.
— Я не могу.
— Нет, можешь.
— Почему ты так со мной поступаешь? — Стону я.
Хотя я знаю. Это потому, что он меня ненавидит.
— Тебе нужно преодолеть страх перед сценой.
— Датч, я правда не могу.
Он наклоняется, встречаясь с моим взглядом.
— Не думай о толпе. Представь, что здесь только ты и я, а? Побей этот треугольник так же, как ты хочешь пробить молотком мою голову. — Он делает паузу и, кажется, обдумывает это. — Но бей в такт.
— Я отказываюсь.
— Не вариант, Брамс. — Он качает головой.
Снаружи MC объявляет группу. Первокурсники аплодируют.
— Время пришло.
Взяв меня за руку, Датч тащит меня к сцене.
— Ты можешь просто бросить это? — Я вцепляюсь в его рубашку и держусь за нее изо всех сил. Никогда не думала, что буду умолять Датча о чем-то, но вот я здесь. Практически на коленях.
— С каких пор ты отступаешь перед вызовом, Брамс?
Я фокусирую взгляд на его упрямом взгляде.
— Это другое дело. Я не выступала на сцене в качестве самого себя с двенадцати лет.
На этот раз рука, которой он обхватывает меня, терпелива. Медленно, словно успокаивая мой учащенный пульс, Датч потирает круги на моем запястье.
— Не смотри на них, Брамс. — Он ведет меня к двери. — Смотри на меня. Продолжай смотреть на меня. — Он оглядывается. — Потому что если ты убежишь, я найду тебя, и тебе не понравится, что я с тобой сделаю.
Мои глаза сужаются от отвращения, но я не могу на него огрызнуться, потому что мы уже выходим на сцену.
Инструменты расставлены. Гитары. Барабанная установка. Разноцветные огни. Большие воздушные шары удерживаются сетчатым навесом. А потом — глаза.
Передо мной проплывает море лиц, красиво одетых и окутанных тенью. Я не вижу Виолу, но, честно говоря, я не вижу ничего, кроме своей собственной дымки страха.
Кажется, меня сейчас вырвет.
Датч отпускает мою руку, и я делаю шаг, чтобы убежать со сцены, когда на моем пути возникает Финн. У него через плечо перекинута бас-гитара. Его глаза пристально смотрят на меня.
Я бросаю на него отчаянный взгляд. — Финн, пожалуйста.
Он качает головой и указывает подбородком на треугольник.
Зейн сидит за внушительного вида барабанами. Его вороные волосы падают ему на лицо, и он трясет головой, чтобы убрать их с глаз. Ухмыляясь, он направляет барабанную палочку в мою сторону.
Я поникла от страха и растерянности. Почему они так со мной поступают? Они хотят увидеть, как я задохнусь? Это их последний план, чтобы окончательно вытолкнуть меня из Redwood Prep?
— Садись сюда. — Финн указывает на стул, стоящий в самом конце сцены.
Я мчусь туда, сердце колотится от облегчения, а мой верный треугольник прижат к груди.
Когда я устраиваюсь поудобнее, Датч кивает мне. Я и не подозревала, что он ждал, пока я сяду. От этого небольшого намека на заботу у меня в груди что-то сдвигается.
Я киваю в ответ и наблюдаю, как он берет гитару с подставки и с легкой грацией заносит ее над головой. Он выглядит таким непринужденным. Ублюдок.
Все мое тело пылает, и я изо всех сил стараюсь не задохнуться. В последний раз, когда я выступала перед толпой, мне было двенадцать, я плакала и боялась.
Я крепче сжимаю свой треугольник. Это совсем другое. Ты не за роялем.
Самоубеждение помогает. Я начинаю понемногу успокаиваться. Датч здесь. Финн и Зейн тоже. И хотя они ужасно со мной обошлись, по крайней мере, я не одна. Я пристроилась сзади, целая и невредимая, играю на инструменте, который не имеет никакого веса в представлении.
Просто дыши, Каденс. Просто дыши.
Датч стоит лицом к толпе. Он обхватывает микрофон длинными тонкими пальцами. Его голос разносится по залу, когда он представляет группу, и я вижу, как несколько девушек падают в обморок. Бедняжки уже попали под его чары, что неудивительно. Датч высок и прекрасен в свете прожекторов.
Смотреть на него лучше, чем теряться в своих мыслях. Я замечаю его самоуверенную ухмылку, когда он отсоединяет микрофон. Он расхаживает по сцене, пока Зейн начинает играть на запоминающемся барабане. Его голова покачивается, и он распускает еще одну уверенную ухмылку. Это его мир, и он им владеет.
Зейн прекращает играть.
Затем он поднимает палочки и начинает отсчет.
Раз, два, три.
Я нахожусь так близко к барабанам, что когда Зейн стучит по тарелкам, я чуть не вырываюсь из собственной кожи. Финн вступает с фанковым риффом на басу, а Датч повторяет его на электрогитаре ритм за ритмом, его
