Перелет, правда, сказывался. В первый день я только немного погуляла, изучила окрестности, слопала горячий трдло* с кофе прямо на улице, пообедала в шумной таверне и даже заскочила в магазин, чтобы запастись снеками. Решив ни в чем себе не отказывать, заказала пиво прямо в номер, включила затертый с Женькой до дыр «Евротур», и в голос хохотала, а местами и говорила в унисон с персонажами.
Усталость и хмель сморили меня достаточно рано. Зато выспалась и спустилась на завтрак свеженькая, бодренькая, готовая к новым впечатлениям.
Подкрепившись, я вернулась в номер, накрасилась немного, оделась потеплее. Я собиралась гулять весь день. Меня ждал Карлов мост. А куда же еще первым делом идут в Праге?
Холодный воздух приятно обжег легкие, я натянула на плечи рюкзачок, спрыгивала вниз по ступенькам крыльца гостиницы. Краем глаза отметила, что такси подъехало прямо ко входу и немного сменила направление. Обходя машину, я слышала, как открылась дверь, видела, как уже спешит швейцар, чтобы забрать багаж. Стало интересно глянуть, кто приехал, но пассажир уже вышел, и я решила, что будет невежливо оборачиваться.
Из-за всех этих мыслей, совсем не смотрела под ноги. Запнувшись за что-то, я еще и поскользнулась и начала заваливаться, пытаясь сохранить равновесие. Как в замедленной съемке видела себя-корову со стороны. «Точно шлепнусь», — пронеслось в голове за миг до падения. Инстинктивно выставила руки вперед, но так и не упала. Кто-то поймал меня сзади. Тело тут же отозвалось на привычные крепкие объятия родных рук, и я прижалась спиной к груди незнакомца. Вместе с морозным воздухом мне в нос залетел свежий аромат парфюма.
Да быть этого не может!
— Последний раз спасаю, — прозвучал глубокий баритон мне на ухо.
Кирилл? Я зажмурилась, надеясь, что галлюцинирую.
*Трде́льник или трдло — традиционная выпечка в ряде стран Центральной Европы. Представляет собой выпечку из дрожжевого теста, наматываемого на вертел из дерева или металла по спирали.
Готовится из раскатанного теста, которое оборачивается вокруг палки, выпекается на гриле, затем посыпается смесью из сахара и грецкого ореха.
Бонус 2. Нечаев
Отмотаем события немного назад, чтобы разобраться в мотивах Кира и узнать, как он оказался в Праге
Телефон разрывался, но я не реагировал. Лишь скосил глаза, увидел цифры межударного номера. Хьюстон. Протянув руку, поставил на беззвучный и снова стеклянными глазами уставился в монитор.
Когда все полетело к черту? Из-за Стерна, который распустил руки? Или потому что она сказала, что любит меня? Наверно, еще раньше, когда мы с Лялькой ругались, а Ася слышала.
Мне не стоило называть Андреева голодранцем. Должен был сообразить, что Аська и себе примерит это прозвание. С ее мнительностью это на раз-два. Но я не привык выбирать слова, а она никак не может понять, что нельзя равнять мужчин и женщин. Глупая эмансипация.
Может, послать к черту этот паршивый запад с его предложениями? Правда, говорят, что на юге все проще и до сих пор можно открыть женщине дверь и не заработать лекцию о равенстве полов и непереносимом оскорблении.
Посылать ребят из Конокофи́липс мне совсем не хотелось. Их предложение было более чем интересным. Я давно хотел роста, развития, личного прогресса. Нечаев&Стерн отлично функционировали, и при желании я мог бы оставить управление на надежного человека. Хотелось, чтобы это был Макс, но он меня, словно не слышал. Пришлось даже пригрозить, что выведу часть капитала, чтобы вложить в новые разработки, но он только распсиховался, уверяя, что я не смогу распились программу.
Распилить не смогу, конечно, но права на собственные наработки, которые я добавил, будучи в Норильске остались полностью за мной. С нефтянщиками нужно было бы так же плотно поработать. Я все время что-то упускал. Словно по краю ходил и не мог подцепить какой-то принципиально важный момент. На месте, уверен, все встанет на свои места. Только вот как все бросить и улететь? На год? А то и два. Возможно, насовсем, если удастся построить похожую корпорацию в Штатах. Коноко вышел на меня почти случайно. Полагаю, от заказов не будет отбоя при хорошей информационной поддержке и первых удачных попытках внедрения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Телефон пиликнул. Я взглянул на дисплей, ожидая какую-нибудь смс или почту, но это оказалось оповещение. У Аси день рождения.
Я совсем забыл. Собственно, ради этого нужна напоминалка.
С того странного утра, когда я умолял поехать со мной прошло не так уж много времени. Она отказалась. Конечно. Разумеется. Само собой. Где были мои мозги, когда я напивался для смелости и ехал к ней ранним утром. Мало было Аленки, которая держалась за этот паршивый город, как утопающий за спасательный круг. Надо было еще на Асе испробовать унижение, как способ уговоров. Любовь любовью, но по факту они обе больше нуждались в стабильности, чем во мне самом.
Хотя… после всех моих выкрутасов вообще странно, что Ася со мной разговаривала, открыла дверь. Зачем я устроил ей это чистилище из ночных загулов? Что хотел доказать? На какую вшивость проверить? Заранее мстил? За что? За то, что бросила на ветер люблю, а по факту сдалась, отказалась от меня.
Хотя… Она старалась. Прощала. Алена тоже так делала. Но в итоге обе сломались, не выдержав. Я не виню, не осуждаю. Только и про любовь не стоило заливать.
С Аленой я испытывал какой-то омерзительный, грязный кайф от ее страданий и плохо скрывал злорадство, когда она неизбежно приходила ко мне мириться, снова и снова назначала дату свадьбы. Полагаю, дело было все же в деньгах. И хорошо, что она нашла в себе гордость и в итоге отменила наш брак, наши больные отношение, а потом уехала из города. Кажется, она вышла замуж. Вполне удачно.
А вот Ася… сколько бы она не отталкивала, как бы не оскорблялась из-за упоминания моего состояния, но я все равно ей не верил. Считал, что жеманится, набивает себе цену, пускает пыль в глаза. Как бы я не убеждал себя в этом, а все равно первый срывался и мчался к ней. Извинялся, каялся, уговаривал. Черти что. Превратила в какой-то коврик половой. Но при этом, стоит признать, ноги она об меня не вытирала. Может, по молодости не понимала своей власти надо мной. Может, и правда я был ей дорог. Даже если так… Она отказала. Я просил, а она отказалась лететь.
Телефон все так же горел оповещением о ее дне рождения.
Когда все между нами полетело к черту? Из-за чего? Наверно, первым осложнением можно считать ссору из-за Ляльки и Жени. Я не выбирал слова, она обиделась, мне не захотелось объяснить. В общем, это был хороший повод, чтобы больше ей не звонить. Я даже решил, что не поеду обедать больше в «Прагу». Этой решимости хватило на одну ночь, которую я паршиво спал, остро нуждаясь в Аськиных объятиях. Разве обязательно отказываться от горячей девчонки в постели, если разок поругались. Она и раньше выносила мне мозги своей мнительностью и склонностью к юношеским истерикам — и ничего. Все устраивало. Что же теперь?
Утром я все еще колебался, даже пропустил обед и после работы собрался домой. Но развернулся уже у черты города и поехал к «Праге». Объяснить — не сложно. Она поняла, приняла — приятно. И я снова мог целовать ее, отпуская домой с легким сердцем, зная, что завтра она приедет ко мне сама.
А потом нарисовались американцы. Я не верил, что они заинтересуются всерьез, но хотел этого отчаянно. Даже Максу сказал, предложил вместе их окучить, убедить. Но он только отмахнулся, заявив, что в Штатах нужно отдыхать, а не работать. Что я еще от него ждал?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Почти одновременно с предложением о сотрудничестве и приглашением на очную встречу я осознал, что не только рад, как ребенок, но и примерно так же напуган. Мое счастье мгновенно затмила мысль об Асе. Как я ее оставлю здесь? Первый визит имеет смысл вместе с ознакомительными работами на предприятии. Это месяц, как минимум. А потом, если я придумаю, как оптимизировать расчеты без кусков программы «Нечаев&Cтерн», то год-два работы. А может и не будет смысла возвращаться вовсе.
