Она чуть порозовела, довольная его вниманием.
– Что оставила? Только мечты, пожалуй. Но это неинтересно.
– Напротив! Расскажите, если вы не торопитесь.
– Еще есть время. – Вера уселась чинно, скромно, как ученица перед экзаменатором. – Только что же рассказать? Хотела увидеть мир… и выбрать в нем для себя место по вкусу.
– Дома вам не нравилось?
– Не знаю. Нет, там было неплохо. Но хотелось чего-то, чего у нас нет. Хотелось жить в огромных городах… таких, в которых можно прожить всю жизнь и так и не узнать их до конца…
– Да-да, вы правы: у нас теперь население городов целиком обновляется за два поколения…
– А на Анторе все просто, ее населяет лишь третье поколение – хотя что я вам-то говорю!
– И что же – вы так и не успели найти ничего по вкусу?
– Наверное, нет. Хотелось искать еще и еще. Значит, не нашла. Наверное.
– Ну, а, допустим, нашли бы. Перестали бы летать?
– Я так думала.
– И чем занялись бы?
– Да уж что-нибудь нашлось бы. Разве мало дел? А скорее всего просто растила бы детей.
– Любите детей?
– Очень. Мне и здесь их не хватает.
– А они у вас были?
– Осела бы на месте – появились бы, – она сощурилась, засмеялась. – Или, вы думаете, меня нельзя полюбить?
– Можно, – сказал Карский медленно. Все это оказалось неожиданным: и то, что Вера – одна из миллиардов людей со скромными (с точки зрения администратора) потребностями, из тех миллиардов, что привлекают внимание именно своим количеством. И то, что разговор вдруг зашел о любви – а он уж и не помнил, когда приходилось в последний раз говорить об этой трудно уловимой материи, которую все же приходится учитывать в государственных планах и проектах, – разговор зашел о любви, и он вдруг почувствовал, что краснеет, как не подобало бы члену Совета Федерации – пусть и несостоявшемуся. – Можно, – повторил он так же задумчиво. – Но… Сколько вам лет?
– Достаточно: двадцать один.
– Серьезный возраст. Вера… Вера у нас есть – это вы. Есть надежда: судя по вашим рассказам, это – доктор Карачаров. Кого или чего нам не хватает?
– Наверное, все-таки Земли.
– Я понимаю, почему вам так хочется вернуться.
– По-моему, больше всех хочется вам, правда?
Администратор помедлил.
– Видите ли, скажу вам откровенно…
– Стоит ли говорить иначе?
– Дело в том, что я выпал. Выпал… Сколько мы уже путешествуем после ухода от Земли?
– Скоро три месяца.
– Предположим, через месяц мы вернемся.
– Ой, вы серьезно верите в это?
– Не знаю. Но пусть. Четыре месяца; неужели вы думаете, что такой пост, как мой, может четыре месяца оставаться незанятым?
– Ну, и что же? Вы вернетесь, и вам освободят…
– Вот теперь я вижу, что вы еще маленькая девочка. Подумайте, что вы говорите! Ведь мое место занимает другой человек!
– Ну, пусть он…
– Захочет ли он освободить место? И будет ли это целесообразно? Он ведь продвинулся вверх, вошел в курс дел; нет никаких оснований понижать его. Это как-никак, немалая обида.
– А как же вы?
– Я уже сказал: я выпал.
– Но разве на Земле мало дел?
– Начинать сначала хорошо в двадцать один год, а мне, куда больше.
– Не так много.
– Спасибо… Я ведь жил ради работы. Конкретной, той. Знал, что способен и могу продвинуться высоко. Так и вышло.
– Вот этого мне не понять: к чему? Я вот никуда не хотела продвинуться и не хочу.
– К чему? Собственно… я не задумывался над этим. Просто раз уж кто-то должен заниматься этим, то почему кто-то другой, а не я? Но если поразмыслить… Не знаю. Может быть, это инстинкт. Как инстинкт самосохранения, продолжения рода, обеспечения своему потомству наиболее благоприятных условий…
– Может быть, до меня что-то не доходит, но если так и могло быть раньше, то теперь… Разве на Земле мне недоступно хоть что-то из того, что доступно другим?
– Разумеется, вам доступно то же самое. Но затрата сил при этом будет неодинаковой. Видите ли, даже при самых благоприятных условиях планета не станет яблоком, которое можно без помех разрезать на сколько-то абсолютно равных частей, чтобы каждому досталось по ломтику.
– По-моему, это очень устарелый инстинкт.
– Согласен. Но мало ли в нас устарелого? Если смотреть с этой точки зрения, то человек давно уже не нуждается, скажем, в волосах. Хотя они и очень красивы. Ваши…
Вера чуть отстранилась, и его ладонь повисла в воздухе.
– Не надо.
– Знаете – ночью, когда я просыпаюсь, мне иногда снова кажется, что это не лампа, а луна. Смешно, правда?
– Вот не думала, что вы заговорите о луне.
– Неужели я вовсе не похож на человека?
– Люди бывают разные. Даже у нас на корабле. Нас мало, кажется, но к каждому относишься по-другому. Нарева, например, я побаиваюсь. А этот Петров, такой добродушный, все время сидит в своем уголке. Но взгляд у него иногда бывает очень молодым.
– Петров… Да, конечно, как его здоровье?
– Здоровье? По-моему, он не жалуется.
– Хорошо… А что вы думаете обо мне?
– Ну… зачем это вам?
– Если не хотите, не отвечайте.
– С вами интересно разговаривать.
– И все?
– Мне, кажется, пора.
– Погодите. У вас еще есть время.
Вере и самой не очень хотелось уходить.
– Ну, еще пять минут я посижу. Ладно?
Нарев лежал на диване и глядел на экран с таким интересом, словно показывали приключенческий фильм. Однако по экрану тянулись лишь длинные абзацы текста, медленно выплывая снизу и уходя вверх.
Нарев протянул руку и чуть уменьшил скорость, чтобы можно было, читая, успевать думать над прочитанным.
Это был отчет одной из давних звездных экспедиций. Такие отчеты содержались в информатории каждого корабля, хотя вряд ли они интересовали пассажиров – основных читателей на корабле, – а экипаж и того меньше. Но Нарев перечитывал его уже во второй раз.
«Наблюдения, проведенные при помощи инструментов корабельной обсерватории, дали возможность уточнить представление о той части Галактики, наблюдение которой из пределов Солнечной системы сильно затруднено вследствие поглощения излучения звезд, лежащих в плоскости Галактики, темной пылевой материей.
Наблюдения подтвердили сделанные ранее выводы о том, что эта часть Галактики принципиально не отличается по классам звездного населения от ранее исследованных областей.
Некоторый интерес представляет, может быть, лишь звезда класса «О», которая числится теперь в Новейшем Каталоге под номером 7878. Согласно выполненным с достаточной точностью определениям скорости и направления движения НК-7878 относительно центра Галактики, звезда эта не участвует во вращении нашей звездной системы, но движется, пересекая плоскость Галактики, с неожиданно большой скоростью – порядка 600 километров в секунду, что, как известно, на целый порядок превышает пекулярную скорость известных нам звезд и значительно выше даже скорости вращения спиральных рукавов ближайшей из гигантских галактик. Направление движения звезды позволяет предположить, что она не является членом Галактики, но пришла извне, возможно – из Большого Магелланова облака.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
