— Какая может быть сохранность после восьми месяцев под водой? — Николаев вздохнул. — Полный упадок и негодность. В этом плане никаких чудес.
— Смотрю на церковь — все нормально, даже спокойно становится, а обернусь… — Поспехов поежился. — На психику давит вся эта водная масса. Очень уж грозно нависает. А если схлопнется эта труба внезапно и без причины, как и образовалась? Может, двинем уже?
— А катера?! — озадачился Макагон.
— Это мне оставьте. — Николаев махнул рукой. — Заберете свою кастрюлю у нас в ПЭКе.
— Не понял, — Мак усмехнулся. — Ты ж сказал, путь наверх отсюда только через купол. Наврал?
— Нет. — Лейтенант кивком указал на врата Храма. — Идите. Спуск в тоннель прямо посреди Храма, не промажете.
— А ты?
— У тебя ведь такая хорошая память, — Николаев усмехнулся, — не помнишь, что ли, я говорил: только провожу, а под купол — пас.
— Вот я и спрашиваю, как ты наверх-то, да еще на двух катерах?!
— Что ты прицепился к человеку? — вступился за лейтенанта Поспехов. — У нас свои секреты, у него свои! Одно дело делаем, вот и все, что важно. Отцепись!
— Нет, ну ладно, — Мак усмехнулся. — Просто интересно стало. И катер, между прочим, на мне висит!
Он похлопал себя ладонью по шее.
— Получишь свой катер, сказал же, — Николаев протянул руку Бибику. — До встречи, Степан. И смотрите там, под куполом, если начнутся проблемы, стреляйте прицельно и не в стенки. А лучше вообще не стреляйте. Купол прочный, с большим запасом, но береженого… сами знаете… Бог бережет.
Лейтенант обернулся к Храму, но примеру Бибика не последовал, не перекрестился, хотя рука дрогнула, а пальцы сложились в щепотку.
— Спасибо, Олег. — Бибик окинул взглядом квестеров, чуть подумал и крепко ухватил дока за руку: — Мак направляющим. Антон второй. К переходу шагом марш.
На крыльце Храма Бибик отпустил дока, на секунду притормозил и обернулся. Он предполагал, что увидит, поэтому ничуть не удивился, когда лейтенанта Николаева не оказалось на месте. Полицейский исчез вместе с двумя катерами. Каким образом и куда? Не имеет значения. Прав был Антон: мы на одной стороне — и это главное. А какие у кого накопились тайны — лучше и не знать.
В отличие от Чернявского и Мака, прирожденных исследователей и дотошных аналитиков, Антон и Бибик не забивали себе головы загадками без отгадок. Особенно Бибик. Он считал, что у любого человека, который провел хотя бы в одной зоне разлома достаточно много времени, их накапливался воз и маленькая тележка. Все держать в голове — никакой памяти не хватит, а обдумывать — вообще свихнешься. Так что разумнее принимать мир таким, какой он теперь есть, и не усложнять себе жизнь размышлениями, анализом и прочими премудростями.
В случае с Николаевым отстраненно-созерцательная позиция Бибика была верной на все сто. Придет время, сложатся обстоятельства — Олег сам откроет свою тайну. Нет — значит, нет. Хватит и других загадок. Вон они, на каждом шагу россыпями.
Бибик вошел в Храм и снова невольно перекрестился.
«А вот в чем я не согласен ни с Антоном, ни с доком, так это в том, что это «ненаучная аномалия». Слишком просто списать все на этот штамп. Аномалия — и отвалите! Но ведь почему-то эта аномалия возникла именно здесь. Не на Болотной площади над разломом реальности, и не над мавзолеем, а над Храмом. Почему? Кто ответит? Док и Мак, конечно, начнут строить версии, им только дай повод, Антон — уже понятно, штампанет «аномалия». А на самом-то деле — почему?»
Бибик вспомнил о своей философии отстраненного созерцания, попытался выкинуть лишние мысли из головы, но у него не вышло. Он лишь затолкал эти мысли куда-то в глубины сознания. Словно приберег на потом. Но, так или иначе, цели своей он добился. В подвал спускался уже сосредоточенным на текущей задаче, а не на размышлениях «о чудесном и аномальном». И это было правильно…
…Высокий и худощавый «Серый» стоял с другой стороны Храма и не видел квестеров, но поведением почти копировал одного из них, того, который вечно всем интересовался. «Серый» запрокинул голову, словно разглядывал «линзу» или зачарованно наблюдал, как неестественно крупные капли дождя «падают в небо». Поскольку лицо «Серого» скрывала маска, со стороны было бы трудно определить, какое впечатление на него произвел водный цилиндр в округ Храма и прочие аномальные выкрутасы данного участка зоны разлома. Но стоял неподвижно «Серый» достаточно долго. Почти до того момента, когда квестеры начали прощаться с полицейским.
Как только квестеры вошли в Храм, «Серый» обогнул здание и незаметно заглянул внутрь. Секретный игрок «Серого», тот самый ответ Мастеру на введение в игру «девушки-джокера», был среди квестеров, и группа шла под купол. Все по плану.
А с платформы под купол вот-вот должны были спуститься бойцы Лектора. Кто из них найдет пакаль первым? Это не имело значения. В обоих случаях это были игроки «Серого». А игроки Мастера до сих пор мокли под ливнем где-то наверху. А «девушка-джокер», скорее всего, и вовсе осталась в порту.
Получалось, что худощавый «Серый» вновь вырвался вперед. И на этот раз он не видел решительно никаких предпосылок, чтобы ситуация резко изменилась. Какие могут быть резкие изменения на стометровой глубине под куполом «Черная жемчужина», если оба доступных входа блокированы? Разве что в ситуацию вмешаются случайные игроки вроде боевых пловцов, которые в данный момент на борту подлодки приближались к донному шлюзу.
9. Зона разлома 17 (Москва), 19.07.2016 г. (276-й день СК)
Преследовать тихоходное судно было нетрудно, даже скучно. Вышла из порта баржа в четвертом часу, практически с рассветом, но условную границу большого моря, то есть затопленную МКАД пересекла только к шести утра. За это время катер Гудрона мог десять раз выйти из Внуковского залива и вернуться обратно. Но в этом не было смысла, да и Гудрон, который вот уже вторые сутки сидел без опохмелки, начал нервничать, ворчать и любые инициативы со стороны пассажиров принимал в штыки. Проблему могла решить фляга со спиртом, которую предусмотрительно раздобыл в порту Андрей, но это означало автоматическое возникновение новой проблемы: пьяный Гудрон становился бесполезен как шкипер. А ходить по незнакомому морю без капитана и лоции Андрей был не готов. Сам ведь говорил: для всего есть специально обученные люди. В общем, Гудрон играл роль того ослика, только вместо морковки у него перед носом маячила фляга со спиртом. А что гундели ворчал — не беда. Главное, чтобы вел катер.
Когда баржа покинула зону противной мелкой мороси и вошла в зону настоящего дождя, Гудрон, вопреки ожиданиям пассажиров, слегка расслабился. Выяснилось, что здесь больше не грозит опасность напороться на скрытые под водой объекты, да и столкнуться с какими-нибудь лихими людишками не так вероятно, как на мелководье. Будто бы в пику словам шкипера, в тылу замаячили сразу пять катеров, которые определенно тоже шли за баржей. Но Гудрон так и остался расслабленным. Он без труда определил, что катера военные, а у военных база на «истукане» — так местные называли памятник Петру Первому, ставший теперь «скалистым островом». Значит, военным было просто по пути, вот и легли в кильватер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
