исправил.
– Почему ты ей помог? – обратился Зевс к Матео, после того как я замолчала.
Братья правда были очень похожи, пускай и выглядели такими разными. Видимо, дело в упрямых позах и угрюмом выражении лиц. Они придвинулись чуть ближе друг к другу, и Эпиметей сделал глубокий вдох.
– Мне в принципе не следовало присоединяться к Агрию. Я совершил ошибку, – тихо произнес он. – И не мог допустить, чтобы он навредил Джесс.
– И ты не просто использовал Джесс, чтобы выбраться из Митикаса и шпионить за нами? Тебе не дали задание выяснить, где находится посох? – спросил Зевс в наступившей тишине.
Матео покачал головой, не отрывая взгляда от Зевса. Меня поразило его мужество. Ему определенно нелегко давалось стоять здесь и отвечать на вопросы верховного бога.
– Почему ты вообще к нему примкнул? – продолжал Зевс. – Ты ведь не мог не знать, что он попробует меня свергнуть.
– В этом и заключалась причина, по которой я к нему примкнул. Именно этого я и хочу. Пришло время тебе отказаться от своей власти.
От шока я подавилась чаем и закашлялась. Из-за своей честности он окажется в Тартаре. Неужели не придумал никакой отговорки?
– Уверен, что Агрий тебя не шантажировал? – подсказала ему я. Надо позаботиться о том, чтобы у него появились смягчающие обстоятельства.
Матео взглянул на меня и улыбнулся.
– Абсолютно уверен, Джесс. Но ценю твои усилия.
Я пожала плечами. Бога силком в рай не утащишь.
– Ты зол на меня, – произнес Зевс. – Потому что я приказал приковать твоего брата к скале в Кавказских горах, потому что дал Пандоре ящик, а ты теперь навечно останешься титаном, который навлек на людей беды, – перечислял он.
– Очень тяжело с этим жить, – шепотом признался Матео. – Я испортил творение своего брата и излишне усложнил людям жизнь.
Угрызения совести привели его к гораздо худшему поступку: присоединиться к тому, кто стремится полностью нас истребить. Не самое мудрое решение.
– Я скажу тебе одну вещь, сынок. – Зевс вздохнул и положил руку ему на плечо. – Да, я повелел создать Пандору, чтобы перехитрить Прометея, и мы знали, что ты станешь подходящим инструментом. Однако в том ящике, который мы вручили твоей жене, лежало… – Он сделал театральную паузу. – В нем абсолютно ничего не лежало. Он был пуст.
Матео в недоумении моргнул, и я сделала то же самое. Любому мало-мальски образованному человеку известно о ящике Пандоры. Без этого ящика и его содержимого условия жизни на земле остались бы райскими. Все любили бы друг друга и творили по отношению к окружающим только добро.
– Нам не требовалось ничего класть в тот ящик, – дальше объяснял Зевс. Обида, ненависть, зависть, ревность, жадность и эгоизм – все эти пороки существовали всегда. Они присущи не только людям. Ты в равной степени найдешь их у титанов и богов. И они никуда не денутся до тех пор, пока каждый – человек или бог – не будет готов побороть их внутри себя самого. И если честно, очень маловероятно, что это однажды свершится. Пороки человечны и божественны одновременно. Они делают нас такими, какие мы есть.
– Значит, все это время я зря себя винил? – прищурился Матео. Руки обоих братьев соприкоснулись.
Почему Зевс не сказал ему об этом давным-давно?
– Эта вина была твоей судьбой.
Я бы такой ответ не приняла, однако, к моему удивлению, Матео кивнул.
– Ты должен был мне сказать. Почему ты позволил мне с этим жить?
Что ж, я бы поняла, если бы Матео, уже не скрываясь, вернулся к Агрию. Что за извращенные манипуляторы эти боги!
– Я не думал, что это так важно, – откликнулся Зевс. – Не знал, что ты по-прежнему коришь себя за случившееся, и, между прочим, это чувство вины подарило тебе замечательную жену. Не забывай об этом.
Матео опустил голову.
– Мне следовало догадаться, что Агрий и Гея замышляют что-то страшное. Иапет всегда предупреждал нас о бабушке. Но я так разозлился, когда ты снова разрешил Про отправиться на землю, хотя все прекрасно понимали, что не существует девушки, которая перед ним устоит. А потом я подумал, может, если Джесс влюбится в меня, то откажет Про, а его желание наконец исполнится.
Я тихо кашлянула. Как будто когда-то был шанс, что я выберу Матео, а не Кейдена. Впрочем, невероятно мило с его стороны попытаться помочь брату спустя столько веков.
– Прости, Джесс, – обратился Эпиметей ко мне. – Я не должен был тебя целовать.
Это наименьший из его проступков.
Зевс покачал головой.
– Я тебе верю, – уступил затем он. – Но тебе нельзя оставаться в этом доме.
На месте Зевса я бы, наверное, тоже этого не захотела. Матео казался абсолютно искренним, однако это с таким же успехом могло оказаться грандиозной уловкой. Возможно, он спас меня с одобрения Агрия. Возможно, просто ждал возможности втереться в доверие к Зевсу. Он мог быть предателем. И если у меня возникли такие подозрения, то у Зевса – тем более. Матео покорно кивнул, и Кейден положил руку ему на плечо.
Пустит ли Джош и его жить к себе? Если так пойдет и дальше, он сможет открыть приют для изгнанных богов.
– Я пойду, если вы не против, – вклинилась я. Боги про меня, похоже, забыли. Снаружи послышался раскат грома, и я вздрогнула.
– Мне еще нужно с тобой поговорить. – Кейден подошел ко мне.
Я быстро поднялась и поставила свою чашку.
– В этом нет необходимости. Обещаю больше не ходить в Митикас. Пока все не наладится и потом, конечно, тоже. Никогда больше.
– Мудрое решение, – поддержал меня Зевс. – Афина больше с тобой не связывалась? – добавил он. – Я действительно очень за нее волнуюсь. Долго она в Тартаре не протянет.
– Нет, к сожалению, – сказала я, тронутая его заботой. – Что с ней произойдет там, внизу?
Кейден громко скрипнул зубами. А теперь-то что не так? Я поймала себя на желании успокаивающе погладить его по руке. И он даже стоял достаточно близко ко мне.
– Она не умрет, – объяснил верховный бог. Возле его рта образовались глубокие морщины, которых я раньше там не видела. – Но то, что ей грозит, еще хуже. Тартар – это не только мрак. Он воплощение зла, и это выматывает пленников. Он выматывает тебя, пожирает душу и поглощает тебя по кусочку.
Я нахмурилась.
– Афина терпит те же муки, что и Тантал? – Легендарный царь, томившийся в Тартаре. Вода и пища находились прямо у него под носом. Вот только достать их он не мог. Неудовлетворенная потребность свела его с ума. – Или как Сизиф? – Его обрекли вечно катить
