class="title4">
Глава 41
— Рамзи-бей, итальянцы явно не желают передавать Тобрук. Они пересекают нам курс!
Контр-адмирал кайзерлихмарине Вильгельм Сушон, в турецком мундире и с феской на голове понимал, что вляпался в крайне нехорошую ситуацию — и если итальянская эскадра имеет намерением не демонстрацию силы, а нападение, то его вояж в завоеванную итальянцами Киренаику на том и закончится. Тем не менее, сейчас он не проклинал тот час, когда принял предложение кайзера Вильгельма возглавить турецкий флот.
Жалкое зрелище представлял османский флот после Балканской войны — он практически исчез, осталась лишь пара миноносцев, построенных во Франции, вовремя укрывшиеся в гавани Александретты. Да в Бейруте уцелели два уже итальянской постройки миноносца, после того как в гавани итальянскими же броненосными крейсерами был расстрелян старый турецкий броненосный корвет, миноносец и несколько пароходов. Да в Красном море спаслись несколько малых кораблей — из Массауа, гавани в Эритрее, постоянно выходили крейсера для охоты над немногочисленными османскими судами, которые даже не думали сопротивлятся.
Генеральное сражение при Лемносе закончилось полной катастрофой — русские перетопили турок как слепых щенят в бочке с водой, только пузыри пошли. Еще бы — силы противников были просто не сопоставимы. С одной стороны воевали натаскавшиеся в боях с японцами ветераны, одержавшие немало побед, а с другой пусть и храбрые, но удивительно безалаберные и бестолковые команды, для которых каждый выход в Мраморное море становился исключительным событием особой важности.
Всего за три месяца Вильгельму Сушону удалось навести относительный порядок, с немецкой суровостью прививая османам само понятие о дисциплине. И как Феникс из пепла восстал турецкий флот, пусть маленький, но уже представлявший определенную силу. Из Германии пришли два оставшихся старых «бранденбурга», а с ними большой и малый бронепалубные крейсера солидного возраста. Передавать корабли более новой постройки не имело смысла — никто не сомневался, что турки доведут их, как говорят русские, до «ручки». А потому он сразу настоял перед кайзером, что в его службе не будет ничего полезного для рейха, если хотя бы полсотни немцев не будет на каждом передаваемом корабле.
Так что вошедшие в строй новые «Мессудие» и «Османие», названные в память погибших броненосных корветов, составили первую бригаду броненосцев. Во 2-ю бригаду вошли переданные русскими броненосцы «Торгут Рейс» и «Хайреддин Барборосса», спустившие флаги, а потому не сильно пострадавшие. Их спешно отремонтировали в Константинополе германские инженеры и рабочие всего за два месяца, и вот уже почти пять недель они снова в строю, даже команды прежние, только с немецкими офицерами и старшинами в качестве специалистов и командного состава.
С крейсерами вышло лучше — их ремонтом занимались русские, правда, нелицеприятно отозвались о построенном Крампом в Америке «Меджидие». А вот прибывший из Англии крейсер «Гамидие» похвалили. Удалось отремонтировать построенные на немецких верфях минный крейсер и три больших миноносца. Пришло также пополнение из Франции — четыре небольших канонерских лодки, еще три обещали передать позднее. Пока шла война, французы строго соблюдали нейтралитет, но в марте после заключения мира передали уже полностью готовые корабли.
Но без помощи Германии и говорить было не о чем. Старый крейсер «Кайзерин Августа», переименованный в «Мидилли», стал флагманским в бригаде из трех крейсеров, которую возглавил опытный Рауф-бей, пожалуй единственный из турецких офицеров, чья подготовка находилась на приличном уровне, да и опыт имелся изрядный — окончил военно-морское училище, что среди османов случай редкий.
А вот бронепалубный крейсер «Хела», самый «молодой» из переданных крупных кораблей (всего-то 15 лет в строю), ввиду слабого вооружения из четырех 88 мм пушек, еще в рейхе переоборудовали в быстроходный минный заградитель, способный выставить полторы сотни мин.
Так что после поражения в войне османский флот даже стал сильнее, и это не парадокс — просто избавились от всех дряхлых посудин времен прошлой русско-турецкой войны, не имевших никакой ценности. Одна беда — ни Алесандретта, ни Бейрут, не имели доков и ремонтных заводов, строительство которых уже началось. Потому что без них невозможно будет использовать новейший дредноут с 343 мм пушками, ведь англичане твердо уверяли, что не сорвут сроки, тем более заложили еще один линкор и два крейсера для «нового» османского флота. Еще Энвер-паша хотел перекупить строившийся для Бразилии линкор чудовищной мощи — семь башен с двумя 305 мм пушками, и все расположены в диаметральной плоскости, отчего корабль получил необычайную вытянутость.
И сейчас Вильгельм Сушон очень хотел, чтобы под его командованием была парочка дредноутов вместо тех трех «бранденбургов» и малого крейсера, что медленно направлялись к недалекому Тобруку, следуя вдоль желтого берега Киренаики. Ибо противник очень серьезный — два эскадренных броненосца. Первым шел «Бенедетто Брин», названный так в честь итальянского кораблестроителя, вторым мателотом «Реджина Маргеритта». Самые сильные — четыре 305 мм пушки в башнях, по два 203 мм и шесть 152 мм орудий на каждый борт. И скорость великолепная — 20 узлов, по сути быстроходный и сильно вооруженный броненосный крейсер. А вот поясная броня как на следующим последним в колонне «гарибальдийце» — всего шесть дюймов.
— Хорошо, что это не их новейшие броненосцы, но они намного сильнее нас, — негромко произнес Сушон, великолепно зная состояние итальянского флота. На четверке броненосцев «Реджина Елена» главный калибр был представлен одноорудийными башнями, зато промежуточный являлся грозным — на каждый борт по шесть 203 мм орудий — три башни. И скорость на узел больше, а броня толще на четыре дюйма — вот такую пушки его броненосцев просто не пробьют. Но свои лучшие броненосцы итальянцы «придержали», как и четыре новейших броненосных крейсера, отправив в далекую Ливию два небольших отряда — в Триполи и Тобрук.
И сейчас Сушон не знал, что ему делать — итальянцы крайне агрессивно устремились ему на встречу. Лучше было бы отходить, но на десяти узлах, а это максимальных ход для «Торгута» далеко не убежишь, если противник идет на бой. Или только пугают, желая чтобы турки отошли от берегов Киренаики, которую в Риме явно не желали отдавать?!
Будь он турком, немедленно стал бы отходить, но сейчас он имел приказ строгий кайзера — при первых предупредительных выстрелах открыть ответный огонь на поражение. Принять бой необходимо по политическим причинам, хотя это самоубийственно.
— Придется или выбрасываться на берег, или купаться в море, благо оно теплое. Что ж — поднимайте сигнал — «принимаем бой»!
Глава 42
Бой шел уже больше получаса — дистанция в сорок пять кабельтовых считалась
