Он попытался ногтем поддеть край этикетки. Поддалась. Да, ее наклеили на бутылку, довольно-таки небрежно обойдясь со старой. Возможно, что в ней и в самом деле неплохое вино, но только не то, за которое заплачено миллион евро. Значит, фальшивка!
Он аккуратно поставил бутылку на место. Значит, Воронова ограбили. И случилось это… О, Господи! Он вздрогнул. До него наконец-то дошло! Почему они все умерли. Бейлис, Таранов, Елизавет Петровна. Последнюю он, «великий сыщик», убил своими же руками. Лопух! Как же все просто!
Вышел из комнаты и задумался. И что теперь делать? Надо их найти. Воронова и Сивко. Не исключено, что драма из-за бутылки вина продолжается. Вот что значит коллекционеры!
На башню!
И вновь он несся по коридору. У лестницы на смотровую площадку перевел дух. Спокойнее. Ты можешь сделать только хуже, если поторопишься. Он прислушался: наверху голоса. Здесь, в каменном колодце, слышно все, каждое слово. Говорят двое. Воронов и Сивко. Стоят у самой двери.
Он осторожно начал подниматься по ступенькам.
— …они идут сюда.
— Пусть идут.
Это Воронов. О ком? О деревенских?
— Не боишься?
— Чего мне бояться? Стены толстые, охрана надежная.
— Не будешь же ты в них стрелять?
— Я? Конечно, не буду. Охрана будет.
— У тебя, Дмитрий, крыша поехала. — Сивко сердито.
— Я в порядке.
— Послушай, давай договоримся, а?
— Договоримся?
Он замер на площадке. Остался всего один лестничный пролет. Ситуация вроде бы под контролем. Затаиться и слушать. Итак, они вступили в переговоры. Они же бизнесмены! Стола нет, сейчас усядутся за ящик. Интересно посмотреть. А договор подпишут? Или рукопожатием ограничатся?
— Ни тебе, ни мне скандал не нужен. Люськи больше нет. Таранова и Елизавет Петровны тоже. Остались только мы с тобой. Это выгодная сделка, Дмитрий: договориться и разойтись с миром.
— Хорошо. Что ты предлагаешь?
— Согласовать наши показания. И… открыть ворота.
— Это невозможно! Ты сам видишь, что творится. Тебе отсюда все равно не выйти.
— Есть задняя калитка. Та, через которую вошла рыжая.
— Глупец! Ты думаешь, они про нее не знают? Послушай, почему ты все время смотришь на часы, Федор?
— Дай мне позвонить.
— Кому?
— Жене и детям. — Сивко раздраженно.
— Хорошо. Но сначала, как ты сказал? Надо согласовать наши показания.
— Это дело. Я слышу голос разума. Моя версия: Люську и Таранова убила Елизавет Петровна. А потом застрелилась сама.
— А чем тебя Зигмунд не устраивает?
— Твой лакей? Мелковат.
— Тогда Эстер Жановна?
— Экономка? Она же баба!
— А Лиза не баба? — Воронов с усмешкой.
— Убить их могла и женщина. Но у Елизавет Петровны был мотив. Поверь моему опыту: все пройдет гладко.
— Ну да. Ты же бывший следователь. Умеешь стряпать уголовные дела. Признайся Федор, взятки брал? Или только проституцией промышлял? Притоны крышевал?
— Кто тебе… — Сивко хрипло.
— Миша. Он тебя узнал.
— Мы никогда раньше не встречались.
— На старой фотографии. Его наставник когда-то с тобой работал. Фото в семейном архиве остались. Знаешь, как он тебя называет? «Федька — оборотень в погонах». Спокойно, не дергайся. Стоять.
«Пистолет. Воронов достал пистолет. Но в нем же нет патронов! Они у меня». — Он положил руку на карман джинсов, где лежали патроны, и сделал несколько бесшумных шагов вверх по лестнице. Остановился у самой двери, прислонившись к стене. Она была ледяная, но от напряжения он этого не чувствовал.
— Блефуешь! Он не заряжен, — хриплый смех Сивко.
— А ты попробуй. Помнишь, как я это сделал, когда мальчишка навел на меня пистолет? Единственный способ узнать, заряжен он или нет, заставить нажать на курок. Ну, давай!
— Ты знал, что пистолет не заряжен. Наверняка знал. Стал бы ты рисковать своей жизнью!
— Стал бы. Мне давно уже все равно: жить или умереть.
— Дурак! Ну, дурак! Из-за бабы! Столько дров наломать из-за бабы!
— Где ты был ночью? Отвечай!
— Я спал.
— Врешь! Где ты был?
— Э-э-э… Ты чего это?
— Нас ведь всего пятеро было. Помнишь аукцион в Париже? — Характерный лязгающий звук. Затвор передернули.
«Он сейчас выстрелит. Мать его! Он же сейчас выстрелит! Спокойно. Патроны-то у тебя. А вдруг в замке склад боеприпасов и Воронов успел туда сгонять? Он же сумасшедший!»
— Воронов, опомнись! Я ее не…
Он выскочил на смотровую площадку и вцепился в руку Воронова, в которой тот держал пистолет. С другой стороны подскочил Сивко. Завязалась борьба. Выстрел оглушил обоих. Пуля ударилась в каменную стену, после чего, срикошетив, ушла в небо, все ж таки вдвоем они были сильнее, и руку с пистолетом он держал мертвой хваткой, направляя оружие в сторону.
— Ах, ты… — выругался Сивко. — Он же мог меня убить, а?! Он же мог… Ах ты…
— Да помоги же ты мне!!! — заорал он. Все никак не удавалось отобрать пистолет. А тот был заряжен.
Сивко понял и истерику тут же прекратил.
— Силен… — прохрипел Федор Иванович, заламывая Воронову руку.
Он ударил по ногам, пытаясь повалить того на землю. Наконец Воронов сдался. Он завладел оружием и отшвырнул противника к самому краю смотровой площадки. Откуда только силы взялись! Хозяин замка головой ударился о каменное ограждение и на какое-то время затих.
— Дай сюда, — сказал Сивко, взглядом указав на «ТТ».
— Еще чего! Хватит уже. Наигрались.
— Щенок! — оскалился Сивко.
— Никакой благодарности! Я ведь тебе жизнь спас!
— Да пошел бы ты…
Воронов застонал и зашевелился.
— Надо его добить. — Взгляду Сивко был недобрый. Тот шагнул к краю площадки.
— С ума сошел?! Назад!
— Скинуть вниз. Как Таранова. И сказать — сам. — Назад, я сказал!
— Слушай, ты кто такой? А? Указывать мне будешь!
— Милиция будет разбираться.
— Милиция?
Сивко вдруг осекся и стал пристально вглядываться в даль. А Воронов медленно начал подниматься.
— Ты спрашиваешь, где я был ночью? — спросил у него Сивко. — А ну! Смотри туда!
Федор Иванович подскочил к ограде и указал пальцем на группу людей, пересекающих пашню. Они направлялись не к воротам, а к задней калитке в заборе, через которую в замок вошла Ника.
— Кто это?
— Мои люди! — с торжеством сказал Сивко. — Служба безопасности! Я связался с ними ночью. По компьютеру. Я нашел-таки, где он! Слышишь, ты? — Федор Иванович с ненавистью посмотрел на Воронова. — Елизавет Петровна мне помогла.
— Так вот о чем вы вчера договаривались! — сообразил он. — Ну, конечно! Она же прекрасно знала расположение комнат! Так вот о чем вы шептались!
— Что-то они припозднились, — сказал Сивко, кинув взгляд на часы. — Ну, все, господа. Финита ля комедия. Так, что ли? Я пошел.
— Стой! — крикнул он. — А ну! Глянь-ка туда!
И пистолетом указал в другую сторону. Толпа деревенских мужиков шла по шоссе прямо к воротам. Похоже, вся деревня собралась, да еще из соседних добавились. Бабка-знахарка была в округе популярной личностью, все бабы ходили к ней лечиться да делать отворот-приворот. Видать, подбили мужиков. Все они были возбуждены, кричали, размахивали руками. Людей, идущих через пашню, они тоже заметили. От толпы отделились человек десять и двинулись наперерез. Он не был уверен, но, кажется, пара-тройка охотничьих ружей при них была. Не с пустыми руками они шли на штурм замка.
— Погоди, Федор Иванович, — усмехнулся он. — Еще не вечер. Я слышал, о чем вы здесь говорили. Не ты ли сказал, что пальба никому не нужна? Твои люди как, решительно настроены?
— Черт знает что! — выругался Сивко. — Что им надо?
— Кому?
— Мужикам?
— Я думаю, выпить, — усмехнулся он. — Да и закусить бы не мешало. Похоже, что единственный ларек в окрестностях закрыли, а до города далеко. Ну и классовая вражда. Одни бутылки водки раздобыть не могут, а кто-то на складах со спиртным сидит, как собака на сене. Обидно мужичкам.
— Миша… — прохрипел Воронов, трогая разбитую голову. — Миша, ты зачем мне помешал?
— Убить Сивко? Да хватит уже, Дмитрий Александрович! Смотрите туда!
Он указал на поле,
— Что там?
— Похоже, сейчас будет штурм. Нам лучше спуститься вниз. Кстати, отдайте-ка мне ключ.
— Ключ? Какой ключ? — покачал головой Воронов. — Я не понимаю…
— Ключ от замка. От кладовой, где вы заперли Зигмунда. Отдайте.
— Зачем он тебе?
— Ключ?
— Зигмунд.
— Я понимаю, что вам он нужнее. Уж очень понравилась моя версия. Отец мстит миллионеру Таранову за брошенную им дочь. Красиво. Но глупо. Потому что неправда. Отдайте ключ, Дмитрий Александрович.
Воронов не шевелился.
— Забери у него ключ, — велел он Сивко.
Тот посмотрел на Воронова с опаской и сказал:
— Ну, посидит лакей еще часок в кладовке. Делов-то.
