Звуковое однообразие ночи как бы компенсировалось поразительным разнообразием огней, цветов и красок. Ракеты продолжали взвиваться над рекой, малиновые пунктиры «бофорсов» тянулись через реку во многих местах, ярко-красные снаряды неслись на немецкий берег. Над всем этим стояла большая лимонно-светлая луна.
Мы лежали на гребне вала часа два — два с половиной. Немецкий берег давно затих, оттуда не доносилось ни единого звука: взрывы и грохот ушли куда-то вглубь, в синеву ясной ночи. Да и громыхание за нашей спиной стало значительно тише, даже артиллерия, как казалось, устала.
«Буйволы» и «утки» продолжали перебрасывать через Рейн десантников. За ними переправлялись пехотинцы шотландской дивизии. Теперь это больше походило на мирную речную переправу, нежели на военную операцию.
Тем же «голубым путем», залитым ярчайшим лунным светом, мы вернулись в Гилендрих. Здесь уже собралась группа военных корреспондентов, которые наблюдали переправу через Рейн других частей. По их признанию, немцы практически нигде не оказали сопротивления (одна из американских дивизий, например, потеряла во всей операции 15 человек, другая — 16). Дивизии углублялись в так называемую «фортификационную зону Рейна». Около четырех часов утра войска вошли в город Везель, захватили в плен почти весь его гарнизон во главе с комендантом города и начальником противовоздушной обороны района, генерал-майором.
Шотландцы заняли деревни, расположившиеся против городка Ксантен. Канадцы, как стало известно несколько позже, ворвались в Реес, а американцы начали движение к Динелакену. Объекты, поставленные корпусам были достигнуты еще ночью, с первого удара, на что союзное командование просто не рассчитывало.
Ранним утром следующего дня мы снова вышли на Рейн, несколько севернее Везеля, где у Ксантена уже строился мост. Рядом по реке сновали «утки» и «буйволы». Они доставляли на тот берег новые войска, горючее, боеприпасы, продовольствие. К переправе подъехал генерал Демпси. Он был настроен радушно, обещал корреспондентам в самые ближайшие дни, еще более интересное «представление», однако сообщить какие-либо подробности отказался. Демпси находил, что операция была «мощной и увлекательной». Мы называли ее «красивой»: за всю свою жизнь я, действительно, не видел более красочной ночи. Генерал соглашался. «О, ночь была волшебной!..»
Часа через три над Рейном появились первые десантные самолеты. Они тащили за собой по два планера. Самолеты шли очень низко, поэтому немецкие зенитки, еще оставшиеся в лесу за рекой, сразу же сбили несколько машин. Парашютисты посыпались прямо на лес. Разноцветные парашюты усеяли все небо, они быстро спускались, скрываясь за синей грядой леса. А самолеты и планеры все подходили и подходили: целых две дивизии сбрасывались на ближний тыл рейнского «оборонительного вала», который, кстати сказать, в некоторых местах уже был пройден наземными войсками.
Во второй половине дня мы переправились в «утке» на правый берег. Попутная машина, доставленная туда на пароме, довезла нас до лесочка, где еще раздавалась ружейная и пулеметная трескотня: там держались юнцы из «гитлеровской молодежи». Сам Везель поражал тишиной, но дорога, проходящая через лесок, обстреливалась одинокими снайперами. Навстречу нам двигались раненые парашютисты: их потери оказались неожиданно высокими. Они сами не видели никакого смысла в этом прыжке. Наземные войска прокладывали свой путь без их помощи. Кое-где парашютисты спрыгнули лишь для того, чтобы собрать свои парашюты и немедленно отправиться в тыл.
Когда мы вернулись к реке, мост уже достраивался. Правда, движение еще не было открыто, но мы могли переправиться на западный берег реки уже без помощи «уток». Через полтора часа мост покрыли досками «косым рядом» (для танков). Длинные обозы, ждавшие на дороге у Ксантена, покатились через Рейн.
IIIПо мостам, быстро переброшенным через реку (7-й американский корпус, например, построил мост южнее Везеля за 10 часов 11 минут), на восточный берег переправились корпуса первого эшелона, а за ними и все три армии. Сбив жалкий немецкий заслон, танковые колонны союзников устремились на восток, в обход всего рурского промышленного района. Южнее Рура танки 1-й американской армии, проходя ежедневно до 40 миль, через три дня достигли Марбурга, затем повернули прямо на север несколько западнее Касселя и с ходу заняли Падерборн, являвшийся своего рода задней дверью Рура. Там они встретили танки 9-й американской армии, которые обогнули рурский бассейн с севера. 3-я американская армия, прикрывая это наступление с юга, заняла Франкфурт, прошла через Готу и достигла Эрфурта.
2-я британская армия, охраняя левый фланг, продвинулась далеко на северо-восток по вестфальской равнине.
Союзники бросили в это наступление очень большие силы: на 1 апреля они переправили через Рейн три тысячи танков, приблизительно такое же число самоходных пушек и тяжелых артиллерийских орудий. Однако быстрое продвижение союзников определялось не столько их превосходством, сколько отсутствием немецкого сопротивления. Немецкий Западный фронт на Рейне распался, как только союзники пересекли реку: за водным барьером не было ни людей, ни техники, чтобы защищать его.
Уже 30 марта, то есть через пять дней после форсирования союзниками Рейна севернее Рура, английская военная цензура пропустила, правда, несколько покорежив, следующую мою телеграмму в Москву:
«Теперь уже совершенно очевидно, что германский Западный фронт рухнул. Организованное сопротивление прекратилось на всем фронте. Тут еще имеются отдельные островки сопротивления в густонаселенных районах юго-западной Германии и Рура, но фронт быстро распадается полностью. Нет ни командования фронтом, ни войск, способных драться, ни танков, ни воздушных сил; не очень много артиллерии. Кажется, что германское верховное командование бросило Западный фронт и оно даже не пытается остановить поток союзного наступления. Не встречая почти никакого сопротивления, танковые колонны 1-й американской, 9-й американской и 2-й британской армий продвинулись на росток, взяв в колоссальные клещи весь рурский промышленный район. 1-я американская армия проделала за последний день 50 миль. Она захватила много городов. Британские танки идут с такой скоростью, что их продвижение создало некоторые трудности для воздушного командования, которому приходится иногда до двадцати раз в день менять линию бомбежки».
Лишенные централизованного командования, разрозненные немецкие части на западе сами определяли характер своего поведения. Некоторые, но очень немногие из них, оказывали местное сопротивление. Англичане, например, не могли сразу взять Оснабрюк, где находилась унтер-офицерская школа. Курсанты несколько раз переходили в контратаки и выбивали англичан. Им даже удалось отбросить наступающих за мост. Англичан спасла… зенитная батарея, проходившая невдалеке. Расторопный командир батареи расстрелял фрицев из скорострельных зенитных пушек прямой наводкой. Однако подавляющее большинство солдат и офицеров немецкой западной армии не хотело драться. Немцы сдавались целыми частями, они только искали возможности сдаться так, чтобы не попасть при этом под огонь эсэсовских полицейских отрядов.
Во время сбрасывания парашютистов один из английских летчиков — командир звена — приземлился на маленьком островке на Рейне. Его подобрал германский унтер-офицер. Немец не только, отказался взять англичанина в плен, а, наоборот, попросил сбитого офицера взять в плен весь гарнизон острова. Офицер отправился вместе с немцем в блиндажи; там он нашел целую немецкую роту во главе с ее командиром. Рота формально капитулировала перед безоружным офицером.
Через неделю союзники закончили окружение Рура. Чем дальше углублялись они в Германию, тем меньше встречали сопротивления. Немцы отказались обороняться даже в населенных пунктах Рура. Центральная группировка немецкого Западного фронта, на которую была возложена задача оборонять весь промышленный район Западной Германии, развалилась и исчезла, будто ее поглотили многочисленные шахты Рура.
Движение британских колонн по северо-западной равнине лимитировалось лишь пропускной способностью дорог. Эсэсовские отряды иногда оказывали короткое сопротивление. Но чаще эсэсовцы направляли свое оружие не столько против англичан, сколько против соотечественников — солдат и мирного немецкого населения. В Оснабрюке они устроили засаду немцам, которые решили встретить союзников белыми флагами. В Миндене, на Везере, они расстреляли своих отступающих солдат Южнее Бремена эсэсовцы выгнали на поле боя мальчишек из «гитлеровской молодежи», пообещав им пулю в лоб, если они осмелятся оглянуться назад.
Террор эсэсовцев не помогал. Дороги наступления были переполнены немцами, идущими в тыл союзников. За Оснабрюком мы встретили большую колонну немецких солдат, которые тщетно пытались сдаться в плен: никто не хотел связываться с ними, не посылали дальше в тыл. Каждый из них нёс кусочек белой материи, платочек или просто лист бумаги. Печальная эта процессия тянулась через немецкие городки; некоторые старые немцы встречали солдат упреками, солдаты отвечали им злобной руганью и спешили выбраться из городка в поле. Английский офицер, которому поручили заботиться о пленных, ругался последними словами; у него не было для немцев ни транспорта, ни продовольствия. Он посылал их на запад: дальше Рейна все равно не уйдут.
