Из газеты евсекции Одессы: "Мы были до сих пор великодушны и мягкосердечны... Настал час придать гражданской войне на еврейской улице форму решительных действий‚ а не бумажных резолюций".
4
В августе 1918 года Еврейский комиссариат предложил "полностью исключить из еврейских народных школ" религиозные предметы. Перестали оплачивать труд преподавателей Библии‚ и религиозное образование в школах прекратилось; началась кампания против хедеров и иешив‚ чтобы освободить детей‚ как было сказано‚ "из ужасной тюрьмы‚ от полной умственной деградации и физического вырождения". Заведующий еврейским отделом Наркомпроса заявил: "Мы предпочитаем‚ чтобы еврейские дети лучше бегали по улице и кидали камни в окна‚ нежели посещали эти гнойники духа – хедеры и старые школы". Это была борьба за детские души‚ и петербургский раввин М. Айзенштадт предостерегал в те годы: "Наше молодое поколение силой отрывают от нас".
В декабре 1920 года закрыли хедеры – начальные еврейские школы‚ основу многовековой системы национального образования‚ которая прививала детям знания в области религии‚ истории‚ традиций и обычаев. Первый показательный процесс над хедерами проходил в Витебске в 1921 году; защитительную речь произнес раввин Й. Меламед‚ однако приговор был заранее определен: "Хедеры следует закрыть в кратчайшие сроки‚ а детей отправить в еврейские школы с преподаванием на идиш". Сотни хедеров и иешив ликвидировали по всей стране; учеников перевели в еврейские (а точнее‚ советские) школы‚ где их подвергали усиленной атеистической обработке.
Хедеры и иешивы ушли в подполье и продолжали действовать нелегально. Из сообщений с мест: "Обществу "Тарбут" удалось основать в Москве тридцать хедеров и детских садов‚ существующих тайно. Ученики и учителя приходят в школы тайком‚ изучают там Пятикнижие‚ иврит и историю. Хедеры эти находятся где-то на окраине города‚ в домах русских крестьян. Несмотря на различные препятствия, обучаются таким образом в Москве около трехсот еврейских детей..."
В первые годы советской власти начались преследования "служителей культа" – раввинов‚ канторов‚ резников‚ синагогальных служек. В ответ на это главы иешив Житомира‚ Киева‚ Бердичева нелегально ушли в Польшу со своими учениками‚ чтобы продолжить обучение на новом месте. Покинули Россию крупнейший раввинский авторитет рав И. М. Каган (Хафец Хаим) и глава иешивы Слуцка рав И. З. Зельцер‚ несколько учеников которого погибли при переходе границы. Раввины городов и местечек‚ оставшиеся в России‚ продолжали свою деятельность под угрозой ареста; лишь единицы отказывались публично от раввинской должности и снимали с себя "позорное звание раввина"‚ чтобы стать "кашерным советским гражданином".
К середине 1920-х годов ликвидировали по всей стране сотни синагог и молитвенных домов. Из воспоминаний горского еврея-комсомольца (город Куба‚ Азербайджан): "В помещении одной синагоги была организована мебельная фабрика‚ в другой – коврово-ткацкая мастерская‚ в третьей – чулочно-трикотажная артель‚ в четвертой – кинозал‚ в пятой – аптека‚ в шестой – пекарня‚ в седьмой – школа... Одна из синагог стояла посреди единственной магистральной дороги... искривляла улицу и затрудняла движение... Не нашлось ни одного человека‚ кто бы согласился с киркой в руках свалить хоть один кирпич... Опять пришлось нам‚ комсомольцам‚ показывать пример еще одного "грехопадения" и коллективно‚ с песней‚ сносить ненужное здание..."
В 1925 году Бродскую синагогу в Одессе превратили в клуб имени Розы Люксембург: "Прежде всего надо было убрать Десять заповедей‚ которые никак не подходили для коммунистического клуба‚ хотя бы и еврейского. Русские рабочие не осмеливались ударить по белоснежным каменным скрижалям с золотыми буквами‚ опасаясь‚ как бы еврейский Бог не покарал их за осквернение Его святыни. На помощь пришла смелая женщина из евсекции‚ которая‚ схватив молот‚ нанесла первый удар по мрамору‚ сделала огромную трещину и цинично заявила: "Вот видите‚ ничего не случилось! Гром не грянул! Можете продолжать..."
Закрывали не только синагоги‚ но и "миквы" – бассейны для ритуального омовения под предлогом распространения инфекционных заболеваний. Ликвидировали и благотворительные учреждения‚ которые содержали еврейские общины: сиротские дома‚ дома для престарелых‚ похоронные братства‚ общества помощи бедным и больным. Из рассказа И. Бабеля (о закрытии одесского дома для престарелых): "По дороге им встретились старики и старухи‚ выгнанные из богадельни. Они прихрамывали‚ согнувшись под узелками‚ и плелись молча. Разбитные красноармейцы сгоняли их в ряды. Тележки парализованных скрипели. Свист удушья‚ покорное хрипение вырывалось из груди отставных канторов‚ свадебных шутов‚ поварих на обрезаниях и отслуживших приказчиков. Солнце стояло высоко. Зной терзал груду лохмотьев‚ тащившихся по земле. Дорога их лежала по безрадостному‚ выжженному каменистому шоссе..."
Во время НЭПа борьба с религией ненадолго ослабла. В больших и малых городах появились кашерные магазины и столовые‚ работали артели по изготовлению кашерных колбас и других продуктов‚ в газетах печатали объявления о продаже мацы. Еврейская община Москвы открыла столовые и кафе, в которых нуждающиеся евреи получали бесплатные или дешевые завтраки, обеды и ужины. Появились частные еврейские издательства‚ которые выпускали книги религиозного содержания и еврейские календари; в Ленинграде‚ Бердичеве‚ Житомире и Полтаве печатали по старым матрицам молитвенники‚ псалмы‚ "Агаду" к празднику Песах. В первые годы советской власти вышло в свет талмудическое сочинение петроградского раввина Т. Каценеленбогена; раввины И. Абрамский и Ш. Зевин издали на Украине два выпуска еврейского религиозного журнала‚ в Полтаве напечатали сочинение раввина И. Красильщикова "Твуна" ("Разум") – комментарий к книге Маймонида.
В 1925 году цензура в Ленинграде не разрешила издавать "Агаду" – "вещь явно вредную"‚ запретила печатать еврейский календарь и приглашения на праздничные богослужения в синагоге‚ однако в Бердичеве‚ Житомире‚ Бобруйске‚ Минске‚ Полтаве и Полоцке книги религиозного содержания издавали еще несколько лет. Книготорговец Я. Гинзбург из Бобруйска в 1927–1928 годах выпустил в свет около ста тысяч экземпляров молитвенников‚ и в "Комсомольской правде" написали: "У него (Гинзбурга) есть свои агенты‚ книгоноши и книговозы‚ честно доставляющие его издания прямо на дом верующим. Ни один агент ни одного нашего издательства не может сравниться с ним в умении распространять книгу". После ликвидации НЭПа ужесточились условия цензуры; издание книг религиозного содержания прекратилось на долгие годы‚ и лишь через четверть века разрешили выпустить небольшим тиражом молитвенник и еврейский календарь.
В октябре 1926 года в городе Коростень на Украине проходила с согласия властей конференция раввинов Волынской губернии. Одним из инициаторов ее созыва был раввин Ш. Кипнис из Овруча; на конференции присутствовали пятьдесят раввинов Волыни, гости из разных городов России, Украины и Белоруссии, а также секретные осведомители ГПУ. Местная синагога была переполнена; в зале царила радостная атмосфера‚ словно в ожидании близких и существенных перемен; евсекция признала с неудовольствием: "Ни афиш‚ ни рекламы‚ а съезд получил широкую известность". Конференция избрала исполнительный комитет для выполнения принятых решений; раввин Ш. Зевин из Новозыбкова призвал евреев Советского Союза вернуться к традициям народа‚ развивать религиозное образование и противодействовать наступлению безбожия. По окончании конференции раввина Ш. Кипниса арестовали‚ кое-кого из участников вызывали на допросы‚ а исполнительный комитет вскоре разогнали.
Из популярной песни "воинствующих безбожников":
Не надо нам раввинов‚
Не надо нам попов.
Мы на небо залезем‚
Разгоним всех богов...
5
Евсекции и комсомол боролись с ритуальным убоем скота и птицы‚ запрещали выпекать мацу‚ не позволяли делать обрезание мальчикам, заставляли учеников еврейских школ учиться по субботам. В каждом городе проявляли инициативу по собственному разумению и вкусу. Закрывали еврейские кладбища. Сдавали в макулатуру священные книги из синагог и документы из их архивов. Проводили облавы на молящихся. Отправляли на принудительные работы по субботам и в дни религиозных праздников. Пекли субботние халы в виде серпа и молота. Организовывали лекции на тему "О вреде мацы" и "Дана ли Тора с неба?"
В Полтаве повесили в синагоге портрет Ленина; в Минске и Киеве пытались создать "красные общины" во главе с "красными раввинами"; в Дубровне Могилевской губернии фабрику по изготовлению талесов перевели на производство "полезных фабрикатов". Во множестве печатали "красную агаду" об избавлении от царского самодержавия и устраивали "коммунистические седеры" на Песах‚ пародируя пасхальные церемонии; в день поста и молитв Йом-Кипур приглашали евреев на бесплатные обеды с лекциями‚ организовывали "йомкипурник" – день общественных работ с торжественными шествиями под оркестр по улицам города. В Минске на Йом-Кипур комсомольцы ходили вокруг синагоги с плакатами‚ на которых были нарисованы целующиеся раввин со священником и написано "Долой раввинов и попов!"
