бы я тогда правдами и неправдами оказался в Фермопилах? А вначале в Спарте. Там же все знают друг друга в лицо. Каждый грек известен своим отцом, дядей или братьями. И втиснуться в спартанскую когорту… Нет не когорту. Это у римлян… Не помню… В общем, попасть в эти триста было нелегко… Был бы пацифистом, дома просидел бы…
С человеком не пуд соли съесть надо, а значительно больше, только тогда он раскроется для тебя с самой неожиданной стороны.
Сарый, мой Учитель – один из трёхсот спартанцев, остановивших армию персов? Ну, кто может поверить, глядя на него сейчас? Спартанцы – это же сплошные бицепсы, мощные торсы, красивые лица… Впрочем, надо сходить и посмотреть, каковы они были на самом деле. Вон чудо-богатыри Суворова были росточком, как иногда говорят, в метр, если ещё считать с шапкой и на коньках. Всё потому, что они родились и жили во времена малого ледникового периода. В то время на Земле люди все такими были.
По крайней мере, в Европе так оно и было. Будто бы в битве при Полтаве встретились две армии: русская и шведская, – так вот, средний рост шведских солдат был всего метр пятьдесят три, а русских – на сантиметр меньше. То-то Пётр Первый гигантом среди них был…
Возможно, и спартанцы – мелкота, тогда Сарый среди них гляделся богатырём.
– Ладно Вам, – перебил я поток слов Учителя. – Когда всё-таки придёт Симон?
–
Вот-вот…
Симон появился отнюдь не «вот-вот».
Усталый и чем-то расстроенный. На мои вопросы отвечал нехотя, многозначительно переглядывался с Сарыем и вздыхал.
Короче, печальная встреча, бессмысленный разговор.
Симон ушёл, а я вновь остался перед выбором, куда и в какое время податься, чтобы переждать полосу ненужности ни ходокам, ни учёным из института, что в будущем.
Ни самому себе…
Часть третья
ПОЯС ДУРНЫХ ВЕКОВ
О скалы грозные дробятся с рёвом волны
и белой пеною, крутясь, бегут назад.
Но твёрдо грозные утёсы выносят волн напор,
над морем стоя.
«Садко». Песня варяжского гостя.
…с шумом покорным, немолчным
волны идут на погибель.
В. Брюсов.
Последний Подарок
Здесь, под крутой скалой гор недоступности, Иван с удивлением обнаружил распашные арочные ворота.
Вначале он посчитал увиденное за галлюцинацию. Какие тут могут быть ворота?
Он протирал глаза, оглядывался, вновь всматривался и… видел то же самое – ворота. Явно рукотворные.
Арка ворот выделялась на фоне серо-невзрачного творения природы – скалы – отделкой кроваво-красным камнем. Камни со столешницу журнального столика были едва тронуты обработкой, но хорошо подогнаны. В центре каждого из них отсвечивала зеркально отполированная площадка величиной в ладони две. В глубине зеркалец просматривались какие-то причудливые знаки: в них отсутствовали прямые линии – плавные завитушки, изгибы, петли – всё это переплеталось в замысловатый узор. Узкие и высокие, явно деревянные створки ворот, сверху донизу имели оклёпку бляхами из того же камня с вытесненной или вырезанной монограммой – латинские буквы P и G.
Потрогав рукой и убедившись, что ему не показалось, что неожиданное сооружение существует наяву и имеет материальную основу, Иван слегка успокоился. А чуть приоткрытые створки разожгли его любопытство и он, позабыв обо всём, прильнул к узкой щели. Делать это было неудобно из-за её малости. Приходилось плотно упираться лбом и высматривать то, что могло располагаться за нею, то одним, то другим глазом поочерёдно.
Однако через минуту-другую он разочарованно вздохнул, так как впереди виднелась только темнота, а раздвинуть створки шире никак не удавалось, словно их что-то подпирало изнутри.
Иван передохнул, обследовал округу, опять вернулся к воротам и опять прильнул к тонкой полоске раствора ворот…
И тут же от сильного удара отлетел далеко назад, по направлению к настоящему. Ворота внезапно с силой растворились на всю ширину.
Толкачёв лежал и ошеломлённо потирал ушибленную скулу. Представив, как он сейчас выглядит со стороны, Иван готов был уже рассмеяться. И то – не суйся куда не следует, – подумалось ему. Как это… Любопытной Варваре нос оторвали…
И всё-таки, откуда и зачем здесь сделаны ворота? И не привёл ли он в действие какой-то механизм, раскрывший створки?
В открытом зеве всё также таилась тьма, и Иван стал приподниматься, чтобы продолжить исследование.
И не успел.
Из темноты с жужжанием вылетело нечто бесформенное, но большое, не меньше кухонной плиты. Оно спикировало, жёстко врезалось в землю, едва не поразив Ивана, и закрутилось юлой. Из-за быстрого вращения, рассмотреть, что оно собой представляло, не было никакой возможности, но отодвинуться от него следовало, ибо, хотя это непонятное устройство крутилось на месте, но скоро стало заметно: оно исподволь подбирается к Ивану.
Он отполз на безопасное, как ему показалось, расстояние, и только сейчас у него в голове будто лопнула какая-то плёнка. Она до того как бы не давала ему трезво оценить случившееся с ним происшествие на дороге времени. Поэтому Иван сейчас сидел и удивлялся не столько тому, что вылетело из ворот, а самим воротам. Факт их существования мгновенно изменил некоторые его представления и предположения о поле ходьбы и недоступности прошлого.
Действительно, если горы нельзя обойти или перевалить через них, так почему бы под ними не пробить туннель, дабы по нему всё дальше и дальше уходить в прошлое?
Конечно, построить такое в поле ходьбы – занятие сложное, практически невыполнимое, особенно с технической стороны дела. Но кто-то же уже догадался давным-давно до него о такой возможности и уже осуществил идею, проделав эту дыру под горой!
Впрочем, почему бы и нет? Ведь умудряется же Сарый перебрасывать какие-то вполне материальные мостки с «камушка на камушек» на своей дороге времени.
Но такое инженерное сооружение подвластно только титанам ходьбы во времени. Неужели они где-то здесь, в реальном мире, существуют и используют проход в прошлое, минуя все превратности предела поля ходьбы?
Так он словно в полузабытьи полулежал, потирал скулу, размышлял и смотрел на крутящееся непонятное нечто.
Но всё это улетучилось из сознания Ивана, когда нечто прекратило своё бешеное вращение и обозначило свою нелепую, по всему, искусственную конструкцию. Оно легко вспорхнуло на метр в высоту и выстрелило в сторону человека три тонких суставчатых щупальца. Они подхватили его, спеленали – даже не шелохнуться, руки прижаты, ноги оплетены – и поволокли в проём ворот.
Иван не успел даже вскрикнуть. Да и вскрикнул бы – так кто его мог бы здесь услышать?
Там, за чертой ворот вдаль простирался коридор, по высоте и ширине равный арке, и уходил куда-то под гору. Конца его Иван не мог видеть по простой причине – ворота, пропустив нечто, несущего человека, бесшумно захлопнулись, и наступила темнота.
Правда, свет какой-то был, но Иван не тратил времени на разглядывание стен и мрачного подземелья, он нашёл себе более важное занятие – тужил мышцы, пытаясь освободить руки и добраться до ножа или бластера. Путы хотя
