Рейдон стряхнул с себя это воздействие. Его разум был слишком дисциплинирован, чтобы подчиниться. А может быть, всё дело было в Лазурном Клинке, не терпевшем соперничества.
Отразив удар щупальцем при помощи яростного взмаха Ангулом, он снова стал наступать. Он сумел отрубить одно из щупалец аболета. Казалось, существо даже не обратило внимания на то, что одна из его четырёх конечностей корчится на траве, отсечённая. Аболета как будто не заботила собственная безопасность.
И тем более она не заботила Ангула, которого не интересовала оборона или осторожность. А то, что не заботило Ангула, не заботило и Рейдона.
Дымка, окружавшая существо, запульсировала, моментально загустев, как грязь. Затем она обдала всё вокруг блестящей слизью цвета помойной воды – и с таким же зловонным запахом. Он услышал крики товарищей, которых задело брызгами.
Рейдон оказался под слоем твердеющей грязи, которая пыталась его обездвижить, чтобы снова превратить в лёгкую добычу для серебристой травы.
Монах прижал свободную руку к груди и призвал энергию Символа Лазури. Из него ударила вспышка чистого синего цвета. Свет разбил твердеющий панцирь из слизи.
Аболет ещё пытался сморгнуть пятна в глазах от вспышки, а Рейдон наконец пересёк расстояние, отделявшее его от чудовища. Он воткнул Ангул на всю длину в мозг чудовища.
Предсмертное бульканье аболета прогрохотало по коридору. Рейдон вырвал Ангул. Клинок пеленой пламени сжёг застывшую на нём мерзкую кровь.
- Эй, Рейдон, не подсобишь?
Он обернулся.
Фостера по-прежнему держала живая трава. Пират был уже на полпути к серебристому отростку.
Покрытие из затвердевшей слизи мешало каждому движению капитана. Он срубил своим щёлкающим мечом несколько стеблей травы, но его оплетали два других за каждый срубленный стебель.
Серена закрылась прозрачным шаром защитной магии. Судя по всему, чары укрыли её от слизи и – по крайней мере, пока что – сопротивлялись яростным попыткам серебристой травы пронзить сферу. Он слышал, как чародейка читает формулы нового заклинания.
Из матросов осталась только одна женщина, боровшаяся с травой. Рейдон увидел, что это Марсан, новый первый помощник Фостера.
Там, где трава рассекла ей кожу в попытках подтащить поближе к ртутным объятиям, её ноги были пропитаны кровью.
Почка стала уже вдвое крупнее. Медленные волны всё так же неторопливо расходились по её поверхности.
Рейдон шагнул к отростку, собираясь его уничтожить, но резко остановился. Трава снова его стреножила, когда он остановился, чтобы убить аболета. Он наклонился и опять воспользовался Ангулом.
Серена завершила заклинание. Через золотое мерцание своей защиты она протолкнула крохотную сферу пульсирующего белого света.
Шар прочертил идеальную дугу в воздухе и встретился с отростком. Как и с матросами, серебристая масса просто проглотила свет в момент соприкосновения.
Затем почка прекратила колыхаться. Из полости, которую Рейдон не сумел разглядеть, она испустила звук внутренних нарушений.
Затем почка взорвалась, залив тоннель дождём серебристой жидкости.
- Прекрасно, снова слизь, - сказал Фостер. Трава, удерживающая Рейдона, обмякла. Серебристая растительность в проходе опала расширяющейся волной. Перезвон колокольчиков прекратился, оставляя лишь непрерывную литанию саркастичных ругательств капитана и хриплое дыхание выжившей морячки.
- Часовой мёртв, - сказал Рейдон. – Как и аболет. Надо идти, пока не пришли другие.
Фостер поднялся на ноги, опираясь на свой меч. Обмякшие стебли травы отпустили его ноги. Затем капитан встревожено вскрикнул. На его куртке дымился пузырь серебристой жидкости. Мужчина сорвал с себя дорогой чёрный жилет и швырнул его на землю. Практически мгновенно едкая жидкость растворила жилет целиком.
Какое-то время все осматривали собственную одежду и кожу, убеждаясь, что на них не попали другие капли.
Рейдон заметил, что бинты под разорванной рубахой Фостера разошлись во время его борьбы с хищной растительностью. Грудь и диафрагма, даже плечи мужчины были покрыты серовато-зелёной чешуёй. Чешуёй, которая напоминала монаху то, что он обычно видел на другом конце рыболовной лески.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Что случилось с твоей кожей, Фостер? – спросил Рейдон.
Капитан широко раскрыл глаза. Он покосился на волшебницу и снова перевёл взгляд на монаха.
- Он страдает от… проклятия, - сказала волшебница. – Я ему помогла. Ты выбрал не самый удачный момент, чтобы заметить затруднения нашего капитана. Пожалуй, тебе стоит пересмотреть приоритеты. Мы только что потеряли трёх матросов!
- Они не имеют значения, сказал Ангул.
Полуэльф стиснул зубы, ожидая укола вины, но его не последовало. Он вложил меч в ножны. Он чувствовал себя таким же пустым, как и раньше.
- Простите, - сказал, качая головой, Рейдон.
Лицо Серены напряглось, как будто она хотела поднять вопрос нехватки у монаха сочувствия, но промолчала.
Он повернулся назад к Фостеру.
- Простите, капитан, за потерю ваших матросов.
Фостер поморщился и ответил:
- Нам будет их не хватать.
- Но, - продолжал Рейдон, - почему ты покрыт чешуёй кво-тоа? Рядом с тобой мой Символ легонько зудит. Почему?
- Я… я болен, - наконец сказал капитан. – Но Серена остановила развитие болезни.
Он поднял свой амулет и показал монаху.
Рейдон направил свой разум через Символ Лазури.
Как и прежде, ошеломляющее воздействие города затрудняло его восприятие. Но он смог разглядеть, что Фостера слегка затронула порча. Она была не особенно сильна, но пока что выжидала. Его навыков в обращении с Символом не хватало, чтобы понять, действительно ли амулет позволяет её сдерживать.
Он повернулся к Серене и спросил:
- Это проклятие? Разве ты не можешь просто его снять?
Волшебница пожала плечами.
- Чаще всего проклятие растворяет твою кожу, портит её или делает что-то столь же мерзкое. Фостер получил своё «проклятие» слишком давно. Он рождён с ним, но проклятие проснулось лишь недавно. Оно медленно трансформирует капитана в морское создание.
- Кво-тоа, - сказал Рейдон.
- Может быть, - ответила Серена. – Подробностей я не знаю. Он тоже.
Полуэльф оценивающе взглянул на Фостера.
- Как ты себя чувствуешь? Есть желание переметнуться к аболетам?
Капитан хмыкнул и покачал головой.
- Нет, боюсь, что нет. Хотя я чувствую некое… течение? Словно прилив.
- Ты можешь ему сопротивляться?
Капитан кивнул.
- Мой разум принадлежит мне, даже если тело застряло между человеком и рыбой.
Он вытянул руку с амулетом.
- Амулет Серены – мой якорь. Я не отрастил ни единой чешуйки после того, как она изготовила его на корабле.
Рейдон рассматривал лицо мужчины. Он решил, что Фостер говорит правду.
- Мир велик, - продолжал капитан. Фостер восстановил своё самообладание. – Здесь найдётся место для всех. Даже для такого, как я. Девять Адов, я могу быть полезен для нашей миссии – я знаю, как думает рыбий народ.
- Может и так, - ответил Рейдон.
- По крайней мере, я спас свою шляпу, - сказал Фостер. Он поправил чёрную шляпу, по-прежнему торчавшую у него на голове.
- Вернёмся к этому разговору, когда я уничтожу Древнейшего, - решил Рейдон. Он достал Ангул и повернулся к тоннелю.
- Если не умрём, конечно же, - сказала Серена.
![]()
Они двинулись вглубь города, при каждой возможности направляясь вверх и внутрь. Не единожды им приходилось обходить вкрапления прозрачного льда. Серена сказала, что видит внутри людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Людей? – спросил Фостер.
- Скорее образы людей… - Серена замолчала, изумлённо распахнув глаза. Она провела пальцем по ледяной плите, закрывавшей одну из стен тоннеля. Она покачала головой. – Похоже на застывшую росу.
- Росу? Откуда?
- Может быть, из воспоминаний спящего бога. Древнейшего. Эти образы – воспоминания, вырвавшиеся из его окаменевшего сознания. Оно хватало любых существ, чьи кошмары оказывались слишком близко.
