Другое дело – в Мертвый Час. Один час в сутки на починки, замену деталей, на бумажную работу. Чаще всего на замену деталей. Чинить заслонку на верху башни было той еще морокой: все тряслось на ветру, кровь леденела в пальцах, и всегда было проще спустить заслонку вниз на веревке и поместить на ее место новую. Но когда времени в обрез, так заманчиво пойти против ветра и высвободить чертовы створки вручную.
Иногда ветер побеждал. В Мертвый Час умирали люди.
А когда человек умирал, его отправляли домой семафорами.
Мокриц разинул рот.
– Так они это называют, – сказал Гарри. – Не в прямом смысле, конечно. Они пересылают имя семафорщика с одного конца Магистрали на другой, заканчиваяв самой ближней к его дому башне.
– Да, но иногда они говорят, что умерший так и остается на башнях – сказал Джим. – «Жизнь на верхней частоте» – так они это называют.
– Только они чаще всего пьяные, когда так говорят, – вставил Гарри.
– Это да, тут не поспоришь, – согласился его брат. – Они же пашут не покладая рук. Сейчас уже нет даже Мертвого Часа – только двадцать минут. И сплошные сокращения. Раньше по осьмицам они работали в щадящем режиме, но сейчас все идет на полной скорости каждый день, а башни ломаются и ломаются. Видали мы ребят, когда они спускались с башен, – глаза вращаются, руки трясутся, и они даже не знают, какой сейчас день. Они сходят там с ума. А? Во!
– Да они и приходят туда уже сумасшедшими, – сказал Гарри. – Только психи станут работать на такой верхотуре.
– Значит, они так сходят с ума, что даже нормальные сумасшедшие называют их психами?
– Верно. Но они все равно возвращаются наверх. Семафоры манят их обратно. Они проникают им в душу и порабощают ее, – сказал Гарри. – Им платят жалкие гроши, но готов поспорить, они бы вернулись туда и забесплатно.
– «Гранд Магистраль» теперь стоит на крови, с тех пор как там сменилось начальство. Они убивают людей ради денег, – сказал Джим.
Гарри допил чай.
– Мы этого не потерпим, – заявил он. – Мы будем возить почту, господин фон Липвиг, даже несмотря на твою дурацкую шапочку.
– Скажите мне вот что, – сказал Мокриц, – слышали вы когда-нибудь о неких Дымящихся Гну?
– Не то чтобы, – сказал Джим. – Кто-то как-то обмолвился парой слов. Это что-то вроде клик-пиратов. И как-то они связаны с верхней частотой.
– Что за верхняя частота? Это… там, где живут мертвые?
– Слушай, господин фон Липвиг, мы просто слушаем, да? – сказал Джим. – Болтаем с ними о пустяках, потому что, когда они спускаются оттуда, они настолько не в себе, что того и гляди под колеса кареты выйдут…
– Это все от качания на ветру, – сказал Гарри. – Походка у них как у матросов.
– Точно. А верхняя частота… говорят, многие сообщения, которые передают по клик-башням, касаются только клик-башен, да? Приказы от начальства, инструкции, сообщения о сообщениях…
– …имена погибших… – добавил Мокриц.
– И это тоже. Дымящиеся Гну эти тоже где-то там, – продолжал Джим. – Вот и все, что я знаю. Я вожу людей, господин фон Липвиг. Я не такой умный, как они там на башнях. Ха, я достаточно тупой, чтобы крепко стоять на земле!
– Расскажи господину фон Липвигу о башне 93, Джим, – сказал Гарри. – То-то у него волосы дыбом станут.
– Да-да, слышал эту историю? – спросил Джим, хитро косясь на Мокрица.
– Нет. Что там случилось?
– Там было только двое ребят, хотя положено трое. Один из них вышел в сильный ветер поддеть застрявшую заслонку, чего ему делать не следовало, свалился, и страховочный трос замотался у него вокруг шеи. Тогда второй парень стал его доставать и не надел страховочный трос, чего ему сделать следовало, и его, говорят, сдуло с башни.
– Какой ужас, – сказал Мокриц. – Не сказать, впрочем, чтобы волосы дыбом.
– Волосы дыбом хочешь? Десять минут спустя, как они оба померли, с башни было отправлено сообщение о помощи. И отправила его рука мертвеца, – Джим встал и нахлобучил свою треуголку. – Мне выезжать через двадцать минут. Рад знакомству, господин фон Липвиг.
Он открыл ящик старого стола и вынул оттуда кусок свинцовой трубы.
– Это от разбойников, – сказал он и вынул большую серебряную флягу бренди. – А это мне, – добавил Джим одобрительно. – А? Во!
Я-то думал, это на Почтамте полно сумасшедших, подумал Мокриц.
– Спасибо, – сказал он и поднялся на ноги. Потом подумал о загадочном письме у него в кармане, с какой бы целью оно ни было послано, и добавил:
– Вы в Псевдополис завтра не собираетесь?
– В десять утра, – сказал Гарри.
– У нас будет для вас почта.
– А оно того стоит? – спросил Джим. – Это больше пятидесяти миль, а я слышал, Магистраль должны починить. Поеду с остановками, так что доберусь только к вечеру.
– Попытка не пытка, Джим, – ответил Мокриц.
Возница хитро посмотрел на него, явно подозревая, что Мокриц что-то задумал, но сказал:
– А ты деловой, надо отдать тебе должное. Дождемся мы твоей почты, господин фон Липвиг, и удачи тебе во всем. А мне пора.
– На какой карете поедешь? – спросил Мокриц.
– На мне два первых перегона ночного рейса до Щеботана, отправление в семь, – сказал Джим. – Это если на карете еще колеса целы.
– Уже почти семь?
– Без двадцати минут.
– Я же опаздываю!
Мокриц побежал через двор, господин Помпа медленно шагал за ним следом, а возницы провожали их взглядом.
Джим задумчиво натянул кожаные рукавицы и обратился к брату:
– У тебя бывает такое странное чувство…
– Еще как, Джим.
– Как думаешь, будут завтра проблемы на Магистрали между нами и Псевдополисом?
– Интересный вопрос. Ставлю два к одному, судя по тому, что у них там творится. Может, он просто рисковый парень, Джим.
– Да, – сказал Джим. – Да. А? Во!
Мокриц стянул с себя золотой костюм. Для рекламы он был хорош, спору нет, и в нем он чувствовал, что шик так и лезет у него из ушей, но прийти в таком наряде в «Залатанный Барабан» – это все равно что напрашиваться, чтобы тебя треснули табуреткой по голове, и не хотелось даже думать о том, что полезет у него из ушей после этого.
Он бросил фуражку на кровать и примерил второй костюм големского пошива. Посерьезнее, попросил он. Надо отдать должное закройщику. Костюм был таким черным, что если рассыпать по нему звездочки, на него слетелись бы совы. Мокрицу не хватало времени, но Дора Гая Ласска точно была не из тех, кого можно заставлять ждать.
– Отлично выглядите, сэр, – сказал Грош.
– Спасибо, спасибо, – ответил Мокриц, сражаясь с галстуком. – Остаешься за старшего, Грош. Вечером все должно быть спокойно. И запомни: завтра с самого утра принимаем почту до Псевдополиса, десять пенсов штука, ясно?
– Так точно, вашеблагородь. А сейчас можно надеть фуражку? – взмолился Грош.
– Что? Что? – спросил Мокриц, разглядывая себя в зеркало. – Взгляни-ка, у меня шпинат в зубах не застрял?
– Вы Ели Сегодня Шпинат, Господин Вон Липвиг? – спросил Помпа.
– Я не ел шпинат с тех пор, как научился плеваться, – ответил Мокриц. – Но люди всегда переживают об этом в такие моменты. Я думал, вдруг он как-нибудь сам появится. Как… мох. О чем ты спрашивал, Толливер?
– Можно мне надеть фуражку, сэр? – терпеливо переспросил Грош. – Раз я ваш и.о., а вы уходите?
– Но мы же закрыты!
– Да, но… я это… я просто хочу поносить фуражку. Немножко, сэр. Если вы не против, – Грош переступил с ноги на ногу. – Я ведь остаюсь за старшего.
Мокриц вздохнул.
– Да, Грош, конечно. Можешь поносить фуражку. Господин Помпа?
– Да?
– Господин Грош сегодня за старшего. Не следуй за мной, пожалуйста.
– Не Буду. Начинается Выходной. У Меня И У Всех Нас. Вернемся Завтра На Закате.
– А… ясно, – один день, раз в неделю, госпожа Ласска предупреждала. То, что отличает големов от молотков. – Было бы неплохо знать об этом заранее, между прочим. У нас завтра не будет хватать рук.
– Тебя Предупреждали, Господин Вон Липвиг.
– Да, да. Это ваше правило. Просто как нам завтра…
– Не берите в голову, сэр, – сказал Грош. – Я сегодня взял на работу нескольких ребят – и сыновей почтальонов, и внуков. Никаких проблем, сэр. Завтра они выйдут разносить почту.
– О. Хорошо. Тогда все нормально, – Мокриц снова поправил галстук. Черный галстук на черной рубашке под черным сюртуком даже найти непросто. – Ну что, господин Помпа? По-прежнему никакого нашествия шпината? Мне пора на встречу с дамой.
– Да, Господин Вон Липвиг. С Госпожой Ласской, – невозмутимо подтвердил голем.
– Откуда ты знаешь? – спросил Мокриц.
– Ты Кричал Об Этом В Присутствии Примерно Ста Человек, Господин Вон Липвиг. Мы, Големы, Желаем Госпоже Ласске Большого Человеческого Счастья. Она Пережила Нелегкие Времена. Ей Нужен Человек С…
– …с зажигалкой? – быстро вставил Мокриц. – Ничего не говори, господин Помпа, очень тебя прошу! Купидоны – это такие… пухлые детишки в подгузниках, а не большие глиняные дяди, договорились?
