– Хватит. - Прервал его Курт. - Ни чьим Хозяином я не буду. Предложение конечно заманчивое и даже очень… Но с артефактом я сам по себе хозяин, и не хуже вашего. Я люблю свободу и не зависимость, и не хочу даже вдумываться в вашу безумную идею «Монолита», поклонятся ему как божеству, - я сам себе бог, и не нуждаюсь ни в чем, а в первую очередь в вас, в людях. Более того, я ненавижу вас, и Зона для меня дом родной, потому что в ней почти не людей. И в своем доме я не собираюсь жить ни по чьим правилам.
Слушай, а вы вообще куда сейчас ехали? На что надеялись?
– Хозяин слишком слаб, и по этому мы не можем себе позволить ждать пока наместник найдется естественным способом, - мы хотели найти кого либо из таких как ты, - Доктор, Картограф, Вольф или Латинца, - и на прямую ему все предложить. А потом Хозяин сам бы проверил его способности. Но теперь этому не суждено сбыться. Знай, с артефактом ты всесилен, и в некоторой степени я понимаю тебя, но «Монолит» отныне твой враг.
– Мне… - Закончить он не успел, - сталкер запрыгнул в джип, встал у пулемета и открыл беглый огонь по далеким зарослям топинамбура. Ему показалось, что там перебегали карлики. На всякий случай он угостил мутантов еще парой очередей и вернулся к Зондеру.
– Мне плевать на вас. Вы просто будете терять людей до тех пор, пока не поймете что это все бесполезно. Я держу свое слово, и не трону тебя. Я помню добро, и всегда отплачивая им.
– Какое добро? Разве мы были знакомы раньше? До той бойни в Припяти?
– Были. Я тебя помню, а ты нет. Пять лет назад, в тот день, когда в Киев приезжала какая-то НАТОвская шишка, в барах начались чистки, а я по молодости и дурости таскал с собой ствол, меня двое «голубых касок» замели, а барахтаться начал, а ты мне помог, - одного бутылкой огрел, а второго я сам добил… Я после этого все время тебя вспоминал и думал, почему ты мне помог? Ладно бы пили вместе, а так…
– Просто я тогда был точно таким же как и ты, - молодым, и свято верующим в кодекс чести сталкеров… Ты прав, я тебя не узнал, и сейчас не могу вспомнить, но тот случай хорошо помню. Ты правильно сделал что рассказал это… Я спас тебя тогда, спасу и сейчас. - Курт не стал удивленно переспрашивать и терять время, - сталкер на то и сталкер, чтобы всегда быть на готове, а подобные слова для старого и опытного сталкера как прямой сигнал смертельной опасности. Он поднял автомат и встал в полный рост, - это было не обходимо, так как вокруг была высокая трава. Он хотел сделать шаг несколько шагов назад и встать спиной к джипу, но не успел. Зондер резко инее ожиданно, просто не реально резво для раненого человека вывернулся и обеими ногами провел красивую подсечку. Курт хотел как только он упадет не землю лежа расстрелять Зондера, благо даже автомат смотрел в его сторону, но при падении он сильно ударился головой о колесо джипа. И сквозь туман боли услышал резкий, взявшийся из ни откуда звук турбин «Осы», - грозы всех сталкеров, - ее двигатели были оборудованы специальными аудиоизлучателями, - они не просто частично заглушали звук двигателя, но и делали его почти не различимым на определенном расстоянии. И свое имя гибрид самолета с вертолетом получил из-за звука этих самых излучателей, - тонкого жужжани.
Удар о колесо пришелся очень сильным, и кожу на голове сталкер рассек об металлический обод, и последние что он увидел, это был Зондер вскочивший на ноги как заведенный, и Курт на мгновение подумал что все это время он попросту выбирал момент для атаки. Сектант поднял выпавший из рук сталкера артефакт, его автомат и кинулся в кусты, как раз в тот момент, когда над гаражами навис черный, изящный силуэт «Осы». Курт различил даже голову пилота в черном шлеме за темным, бронированным стеклом. Один из многоствольных пулеметов пришел в движение, и Курт увидел четкую полосу фонтанчиков сухой земли выбиваемый пулями, и эта полоса неуловимо быстро двигалась к его голове. Удар, звенящая боль и беспросветный, жирный мрак.
Глава 3
Если это ад, (а в то, что он попал в рай, Курт очень сомневался) то ему здесь определенно нравилось, - мягкая постель, белы пластиковые стены и приглушенный уличный свет из окна.
Повязка на голове мешала полностью рассмотреть комнату, и Курт приподнял край бинта рукой. Ничего не произошло, - ни боли, ни предательской слабости в руке, вообще он чувствовал себя очень хорошо и тело даже немного ломило от жажды деятельности. Ни какой мебели кроме тумбочки здесь не было, и на ней он рассмотрел причину своей излишней активности и отличного самочувствия, - артефакт «Кровь камня». Он тонизировал весь организм и способствовал более скорому заживлению ран.
На Курте была так же белая больничная пижама, и своих вещей, он естественно, рядом не наблюдал. Он попытался встать и это удалось ему без видимых усилий, хотя все же голова не много кружилась.
Подойдя к окну, он увидел самую обычную на вид городскую улицу, по всей видимости Киевскую. Стекло даже на вид выглядело очень прочным, и о том, чтобы разбить его не было и речи.
Дверь тоже была заперта, и тогда Курт несколько раз сильно ударил в нее ногой. Ничего не происходило, и Курт постепенно понимал где он.
Он подошел к окну и попытался рассмотреть время и дату на большем рекламном дисплее установленном на развилке проезжей части. Ему это плохо удавалось, но все же по ощущениям он провел без сознания один или два дня.
Постепенно он вспоминал события последнего дня что он помнил. Удар Зондера, появление «Осы»…
«Значит Зондер все таки отобрал у меня артефакт… Вообще кроме удара головой о диск колеса, меня кажется, расстреляли из пулемета» Он отчетливо помнил столбики пыли поднятые пулеметной очередью. Тогда Курт ощупал сквозь бинты голову и убедился что раны на его голове две, - место удара о колесо, и касательная рана на левом виске.
«Значит, меня просто задело пулеметной пулей, я отключился, а затем меня подобрали научники… Нет, не сходится. Во первых ученые очень редко кого берут к себе на борт вертолетов, опять же военного начальника экспедиции уговорить нужно… И вторая за тот безумный день «Оса» не просто совпадение». Он окончательно запутался в догадках и решил просто ждать пока к нему придут. Неважно кто, лишь бы объяснили, где он и что происходит.
Время шло, и он томился в неведении даже не пытаясь догадаться, где он и что вообще происходит.
Заниматься гимнастикой или силовыми упражнениями не хотелось, и тогда он просто лег на койку и стал думать. Его психика и мозг работала на много интенсивней человеческой, и следовательно требовала более длительного отдыха. По этому он и любил одиночество.
Как это бывает от госпитальной скуки, он начал вспоминать свою жизнь, год за годом, - и хотя его память во истину была уникальной, но все же иногда требовалось время чтобы вспомнить досконально тот или иной эпизод. Как ни как он приблизился к тому рубежу, который у простых людей считается пожилым возрастом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
