Поэтому подобная идеология категорически отвергает любые абсолютные ценности, в том числе и общепринятые (любовь, верность, дружбу, бескорыстное служение, самоотдачу, терпение и т. д.), подменяя их «толерантностью» или «терпимостью». Как высший критерий ценности используется полезность - коль скоро все позволено, надо, чтобы это «все» приносило практическую пользу. Поскольку в нынешние времена полезность исчисляется либо деньгами, либо властью (что, впрочем, для этих людей примерно то же самое), то сие учение есть доведенный до логического завершения - то есть абсурда - утилитаризм.
Причем последователи таких идей всплывают в самых неожиданных местах - вспомните, к примеру, знаменитое ленинское «нравственно все, что служит интересам пролетариата» (сиречь «нашей партии»), которое как раз из этого разряда. Кстати, дальше мы увидим, что такая странная общность идеологии богатейших олигархов и всяческих коммунистов вовсе не случайна. А истории известно огромное количество разных сект, исповедовавших подобные взгляды: можно назвать гностиков, маркионитов, манихеев, павликиан, богомилов, катаров, альбигойцев, тамплиеров, в России жидовствующих, стригольников, скопцов, хлыстов и т. д. - имя им легион.
Власти в традиционных обществах вели с себя с подобными структурами предельно жестко: они прекрасно понимали, что это просто убийственная идеология, позволить которой распространиться означает открыть ящик Пандоры, после которого процесс тотальной деградации не остановить. До поры удавалось сдерживать темные силы - но уже в новое время они все-таки вырвались на поверхность, немедленно отправившись в разрушительный поход по всему миру. Разберемся, в чем тут дело; для простоты будем называть вышеописанную идеологию «либерализмом» - тем более, что это верно почти на 100%.
Так вот, существует распространенное заблуждение, согласно которому либерализм отождествляется с демократией (есть даже выражение «либеральная демократия»). Но в действительности это по сути противоположные вещи: либерализм исповедует максимальное снятие ограничений, абсолютизируя как ценность личную свободу, тогда как демократия, напротив, старается ее ограничить ради благополучия общества в целом - даже само слово «демократия» происходит от греческого «демос», обозначающего народ как нечто целое, а не просто совокупность отдельных индивидов. Поэтому и ценности демократического общества, как правило, суть справедливость и равенство. «Как правило» потому, что, строго говоря, демократия есть форма, в которую может быть облечено разное содержание - но только не либеральное. Почему? Тому есть ряд причин.
Во-первых, личная свобода отнюдь не означает предоставления равных возможностей всем - она лишь открывает дорогу произволу, используя который, преуспеют прежде всего те, кто на момент торжества либерализма сумел сосредоточить в своих руках большие ресурсы. То есть в действительности те, кто уже богаты, получают замечательный шанс не только сохранить свои богатства, но и заметно прирастить их за счет менее удачливых конкурентов. А во-вторых, проповедуемое либерализмом «общество равных возможностей» на самом деле обрекает всякого человека на жизнь, подобную бесконечной гонке. Он не может расслабиться ни на миг, ибо в противном случае его обойдут - а в таком обществе быть обойденным означает порой отстать навсегда. Соответственно, слабые, больные - то есть те, кого называют «убогими»,- в таком обществе обречены: они питаются крохами с барского стола в периоды процветания и умирают с голоду в моменты кризисов.
Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на современную нам Россию, в которой развитие экономики и общества в целом вот уже лет 10-15 происходит по стандартному мондиалистскому (то есть либеральному) сценарию, начавшему реализовываться в конце 1980-х годов. В наибольшей степени преуспели те, кто уже к началу периода вырвался вперед - то есть партийно-комсомольско-советско-хозяйственная номенклатура, успевшая еще во время перестройки трансформировать свою политическую власть в финансовую. В то же время положение изначально небогатых людей в основном заметно ухудшилось, а «низшая планка» уровня жизни и вовсе упала по сути до нуля.
Яснее всего выражено противоречие либерализма с традиционным обществом: если демократия как таковая отвергает отмеченные выше либеральные ценности просто потому, что они в принципе не могут быть облечены в демократическую форму, то традиционализм изначально основывается на совершенно иных фундаментальных ценностях. Возьмем, к примеру, традиционное христианское общество: оно, мягко говоря, не верит в «вечный прогресс» и в то, что если перед человеком снять все барьеры, то это приведет общество к невиданному взлету. Христианское общество знает, что история человечества началась с Царства Божия в Эдемском саду, а закончится Армагеддоном и царством Антихриста - откуда следует, что история эта есть в целом история деградации, а вовсе не прогресса. И что в таком случае задача власти вовсе не в том состоит, чтобы помочь человеку «раскрыть свой творческий потенциал», а напротив - удержать общество от тотального произвола.
Вот почему в христианской традиции так важно восприятие власти как «удерживающего», которое идет еще от апостола Павла: «... тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь»{153}. И вот почему именно как действие «тайны беззакония» рассматривало такое общество либерализм, а он, в свою очередь, платил ему той же монетой. И именно поэтому в традиционном обществе либеральные организации могли существовать только в форме тайных обществ - отсюда и первичная структура масонства. Кстати, в этих основных чертах одинаково вели себя любые либералы - и крайне левые (революционеры, коммунисты), и крайне правые (финансовые олигархи).
Дорвавшись до реальной власти (хотя бы финансовой) либерализм вылил на традиционное общество такие массы помоев, что раскопать из-под них правду современному человеку чрезвычайно трудно. Простой пример: уж как была измазана черным цветом средневековая инквизиция - она и вправду являет собой, мягко говоря, мрачную структуру. Однако степень этой мрачности познается в сравнении: за 339 лет существования испанской инквизиции (с 1481 по 1820 годы) ею было сожжено на кострах чуть меньше 35000 человек и около 18000 умерло от пыток{154} - итого имеем в среднем 155 смертей в год. Зато в конце XVIII века французские либералы под лозунгом «свобода, равенство, братство» только за 14 месяцев якобинской власти казнили около 800000 человек (то есть почти 700000 в год) - почувствуйте разницу! И это при том, что тогдашнее население Франции превышало население средневековой Испании лишь в два-три раза.
Казалось бы, простой расчет - но мало кому приходит в голову его сделать. Гигантский пресс искусственно сформированных мифов настойчиво навязывает дебильные формулы, для воспроизводства которых размышлять не нужно вовсе. Я уже цитировал книгу двух редакторов «Шпигеля» с убийственными фактами о глобализации. Вы думаете, они из всего этого делают разумные выводы? Ничуть не бывало: вместо этого в конце книги появляется пошлейшее клише: «Для граждан старого континента это означает, что они должны решить, какое из двух грандиозных течений европейского наследия будет формировать будущее: демократическое, берущее начало в Париже 1789 года, или тоталитарное, победившее в Берлине в 1933 году»{155}. И не приходит им в голову, что эти «грандиозные течения» суть две стороны одной и той же человеконенавистнической медали.
Такая же беда и с базовыми ценностями либерализма. Странным образом ему в заслугу ставится концепция прав человека, которую он якобы впервые предложил в противовес унылому тоталитаризму темных веков средневековья. Но это чепуха: либерализм просто использовал давно известную идею прав человека - он вообще предпочитает прорастать в уже существующих структурах, постепенно меняя их суть до неузнаваемости. Соответственно, права человека по-либеральному - совсем не то, что было раньше: они суть странная смесь произвольно выдернутых непонятно откуда деклараций с упором на политические права, минимальным упоминанием социальных и полным забвением экономических. Причем во имя этих прав считается в порядке вещей кого-нибудь побомбить. Меж тем правда такова: концепция естественных прав человека как фундаментальной ценности, которую государство обязано соблюдать в обычной жизни, была введена еще Юстинианом{156}. Думаете, это случайность и на практике тогда был мрачный произвол? Да, вас в этом хотят убедить - но это ложь.
