— Оливия, — в его голосе прозвучало разочарование. — Я не понимаю.
— Я боялась. Боялась потерять тебя. Ты не представляешь, как я люблю тебя…
— Ты боялась потерять меня, а в итоге потеряла себя. Мне больно слышать, что ты говоришь.
Мартин отпустил мое лицо, и я потеряла его поддержку. Ухватившись за край стола, я смотрела, как он пошел к двери. Слезы хлынули с новой силой, и я сорвалась. Мой голос прозвучал болезненно и с надрывом:
— Мартин, не уходи! Не бросай меня, я не смогу без тебя жить! Ты все, что есть у меня, слышишь?!
Я рухнула на колени, обессилев окончательно. Мартин прикрыл дверь, которую не закрыл, когда вошел в квартиру. Его отстраненный взгляд был наполнен непониманием и тревогой.
Он вовсе не хотел уходить, а решил закрыть дверь, чтобы предостеречь наш разговор от любопытных ушей и носов других людей на этаже.
Когда я это поняла, мне стало невыносимо противно за себя. Я обхватила свои колени, на которые положила голову, и сильно зажмурила глаза.
Мартин присел рядом со мной и положил свою горячую ладонь на мои волосы. Его легкие поглаживания действовали успокаивающе, лишь резкие всхлипы, вырывающиеся из груди, разрезали тишину.
— Ты боялась, что я уйду, — услышала я голос Мартина, и внутри все замерло. — Ты уже решила все за меня. И как давно?
Мартин говорил сдержанно, но я слышала, как он напряжен. Его интонация была натянута, как струна, которая грозилась вот-вот лопнуть.
— Мартин, я пыталась тебе рассказать, правда. Помнишь? Детство, велосипед… Я хотела!
— Но не рассказала, — резко оборвал мою несвязную речь он. — Ты решила, что я не могу знать всей правды?!
— Вовсе нет! Но обстоятельства вынудили меня держать все в себе. Это трудно объяснить…
— Обстоятельства… — усмехнулся он и встал с колен. — Как все оказывается просто. Ты не устала врать, Оливия? Все же намного проще. К чему ты все усложняешь? Или тебе не хватает духу, чтобы сказать мне это прямо в глаза?
— О чем? — с опаской задрожал мой голос.
— Когда ты мне рассказала бы о своей болезни?
Я раскрыла рот, чтобы защититься, но он прервал меня:
— Никогда. Будь твоя воля, ты бы никогда мне это не сказала! Ты будешь отрицать это?
Я молчала. Мне нечего было ответить. Ведь он был прав. Я опустила глаза.
Мартин ударил кулаком со злостью в стену, и я зажмурилась.
— И самое противное, что я понимаю сейчас причину все этого. Причину твоего гребанного страха!
Мое сознание кричало и билось о стену. У меня не осталось слов. Если бы они были, то, кроме жалких оправданий, ничего бы не прозвучало.
— Ты не доверяла мне. Жила, говорила слова любви, страстно целовала, но не доверяла! Смотрела мне в глаза, улыбалась и была уверена в том, что когда-то это все закончится. Ты сама определила неминуемый конец нашим отношениям! Жила в ожидании! Как тебе не противно?!
Одним движением руки Мартин на эмоциях смахнул со стола все баночки и книги. Он посмотрел на меня со злостью.
— Скажи что-нибудь, Оливия! Скажи, что я неправ!
Мои губы задрожали в попытке произнести самые важные слова:
— Я любила тебя, Мартин…
— Ты придумала это в своей больной голове! Любовь строится на доверии. Я любил тебя и доверял тебе до глубины души. Не было в мире человека, которому я так открылся бы. Полностью и без остатка! И что ты сделала с моим чувством?
— Ты ненавидишь меня?..
— Мне больно! — он постучал по груди. — У меня все разрывается там, когда я смотрю на тебя сейчас. Ты растоптала все хрупкое и нежное, что я чувствовал к тебе.
Он окинул меня взглядом и сжал кулаки так, что костяшки побелели. В нем пылали эмоции, горячие и сильные. Пересилив себя и сдержав все внутри, Мартин с сожалением посмотрел на меня. В его опустошенном взгляде проглядывалось неприкрытое разочарование. Затем он развернулся и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
ГЛАВА 40
Я не знаю, сколько прошло времени после того, как ушел Мартин. Я потеряла связь со временем и с действительностью. Мое сознание прокручивало картинки произошедшего и все, что было до этого. Наши счастливые моменты жизни. Все смешалось в одну кашу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Внутри все было истерзанно и кровоточило. Случилось то, чего я боялась, но только по другим причинам. И самая главная причина — это я сама. Я собственными руками разрушила возможное счастье. Можно ли вообще любить и бояться? Может, Мартин прав, я придумала все в своей больной голове?
Я съедала себя изнутри. Мысли крутились по кругу, а вопросы никак не находили ответы. Я вспоминала надрывный голос Мартина, и в сердце сильно щемило.
— Оливия! — услышала я испуганный голос Эйми. — Иди ко мне.
Она подняла меня на кровать и положила голову под подушку.
— Мартин приходил. Он все узнал…
— Если он сразу отказался тебя, узнав про болезнь, то он просто трус! убиваться по нему!
— Он не отказался от меня. Он просто узнал всю правду, в которой я боялась признаться самой себе и ему в том числе.
— О чем ты говоришь?
— Я не доверяла ему. Я ведь думала, что он бросит меня. Но довольствовалась тем, что имела. Страх завладел мной. А потом я его заглушала, довольствуясь самообманом.
Эйми вздохнула. Она обняла меня за плечи и погладила по спине.
— Все мы чего-то боимся, Оливия. И часто предпочитаем красивую картинку, чем то, что за ней скрывается. Главное, вовремя это понять, и попытки исправиться еще никто не отменял. Скажи, ты любишь Мартина?
— Больше жизни, — шмыгнула я носом.
— Тогда борись за свое счастье! Не дай просто так ускользнуть ему из-под носа.
Я горько рассмеялась.
— Боюсь, Мартин уже меня не любит. Он разочаровался во мне и в наших отношениях. Видела бы ты, как он на меня смотрел… Мне уже незачем бороться.
— Хватит бояться! Введи слова «страх», «боюсь» в черный список в своей жизни! Ты достаточно боялась в своей жизни! Хватит! Ты должна поговорить с Мартином!
Он встряхнула меня. Во мне зажглась искорка надежды, что все еще можно вернуть. Ведь знала, что Мартин любит меня, а я люблю его… Я должна попытаться.
— Хорошо, — сказала я, подтерла слезы и встала с кровати. — Я поговорю с ним.
— Обязательно. Но только не в таком виде.
Эйми окинула меня взглядом, поджала губы и отрицательно покачала головой.
— Тебе надо привести себя в порядок. Так, я заварю чай. А ты бегом под контрастный душ! Он оживит тебя.
Она сунула мне в руки халат, полотенце и отправила в душевую.
После душа я чувствовала себя гораздо лучше. Мы сидели за столом и пили зеленый чай с мятой.
— Это платье тебе очень к лицу, — обратила внимание Эйми.
— Я купила его, когда мы с Мартином еще не встречались. Но я хотела понравиться ему, — слегка улыбнулась я.
— Это хорошее решение. Вы через много прошли, Оливия. И это невозможно вычеркнуть в один момент. Ты дорога Мартину, пусть он и злится сейчас.
— Я надеюсь на это.
Эйми привезла меня к дому Мартина. Я не стала заранее звонить ему. Вряд ли он ответил бы на звонок. Я чувствовала, что Мартин сейчас дома. Скорее всего, терзается так же, как и я, закрывшись от внешнего мира.
— Уеду только тогда, когда позвонишь и скажешь, что все хорошо, — предупредила Эйми перед тем, как я вышла из машины.
Я поднималась в квартиру Мартина, перебирая в голове слова, которые хотела сказать ему. Мы должны быть вместе. Когда-то мы дали друг другу обещание быть вместе навсегда. Он помнит это. И мы должны сдержать его вопреки всем преградам, которые встали у нас на пути.
Дверь в квартиру была открыта. Я тихонько вошла и первое, что увидела, это валяющуюся картину на полу, которую ему подарила. Сердце трепыхнулось. В нем сейчас играют эмоции. Может, я все-таки рано пришла?
На столе стола открытая бутылка с алкоголем — он заливает горе. Я находила объяснение каждому моменту. Но когда увидела рядом с бутылкой второй стакан, то моя логика стормозила. Для кого второй бокал?
