Он это записал. Он справился с толпой и пошел, как можно быстрее, вверх по Пятой к Пятьдесят девятой, к отелю "Плаза", вверх по ступенькам, затем через холл на первом этаже, затем вышел на Сентрал Парк Сауз. За ним никто не шел. И если она была осторожна, то за ней тоже никто не следил.
Около Сентрал Парк Сауз тротуар был забит людьми, и по мере того, как он приближался к Шестой авеню, он пошел даже быстрее. Он был взвинчен и независимо от того, насколько старался сохранять самообладание, был ужасно возбужден предстоящей встречей с ней. Когда она говорила по телефону, то была сдержанной и методичной, однако в ней чувствовалась тень страха и сомнения. Она была студенткой-юристом, сказала она, и сама не знала, что делает, и, возможно, через неделю, если не раньше, она будет мертва, но все равно, в эту игру нужно было играть именно так. Всегда предполагай, что за тобой следят, сказала она. Она сама прожила семь дней, когда за ней следили ищейки, и выжила, так что делай, как она говорит.
Она сказала, что на углу Шестой нужно поднырнуть под арку Сант Мориц, он так и сделал. Она заказала ему комнату на имя Уоррена Кларка. Он заплатил за комнату наличными и поднялся на лифте на девятый этаж. Он должен был ждать, сказала она. Просто сидеть и ждать.
Он стоял у окна около часа и смотрел, как темнота сгущается над Сентрал Парк. Зазвонил телефон.
- Мистер Кларк? - спросил женский голос.
- О, да.
- Это я. Ты прибыл один?
- Да. Где ты находишься?
- Шесть этажей наверх. Езжай в лифте на восемнадцатый, затем спустись пешком на пятнадцатый. Комната 1520.
- Хорошо. Сейчас?
- Да. Я жду.
Он снова почистил зубы, проверил прическу и спустя десять минут стоял перед комнатой 1520. Он чувствовал себя как студент-первокурсник на своем первом свидании. Такой дрожи у него не было с тех пор, как он в школе играл в футбол.
Но ведь он был Греем Грентэмом из "Пост", и это была уже другая история, и в этом смысле она была другой женщиной, так что держи себя в узде, приятель.
Он постучал и стал ждать.
- Кто там?
- Грентэм, - сказал он двери.
Задвижка щелкнула, и она медленно открыла дверь. Волос не было, но она снова улыбалась, девушка с журнальной обложки. Она крепко пожала ему руку:
- Входи.
Она закрыла за ним дверь и заперла ее на задвижку.
- Хочешь выпить? - спросила она.
- Конечно, а что у тебя есть?
- Вода, со льдом.
- Замечательно.
Она прошла в маленькую гостиную, где работал телевизор, но звук был выключен.
- Входи сюда, - сказала она.
Он поставил сумку на стол и сел на диван. Она стояла у бара, и секунду он с восхищением смотрел на ее джинсы. Туфель не было. Очень большой тонкий свитер с воротничком на одну сторону, где проглядывала бретелька от лифчика.
Она протянула ему воду и села в кресло около двери.
- Спасибо, - сказал он.
- Ты ел? - спросила она.
- Ты мне не говорила.
Она хихикнула:
- Прости меня. У меня было множество забот. Давай позвоним в обслуживание. Он кивнул и улыбнулся ей.
- Конечно. Мне пойдет все, что ты любишь.
- Я бы очень хотела жирный чизбургер с картошкой фри и холодным пивом.
- Отлично.
Она сняла трубку и заказала еду. Грентэм посмотрел в окно и увидел огни, проблескивающие вдоль Пятой авеню.
- Мне двадцать четыре. А тебе сколько? - Теперь она сидела на диване, потягивая воду со льдом. Он пересел на стул поближе к ней.
- Тридцать восемь. Женат один раз. Разведен семь лет и три месяца назад. Детей нет. Живу один с котом. Почему ты выбрала Сант Мориц?
- Были комнаты, и я убедила их, что мне важно заплатить наличными и не предъявлять удостоверений личности. Тебе здесь нравится?
- Здесь красиво. Что-то в старинном стиле.
- Но это не совсем отпуск.
- Здесь красиво. Как ты думаешь, сколько нам тут придется пробыть?
Она пристально его разглядывала. Шесть лет назад он опубликовал книгу о скандалах наверху, и, зная, что она не продается, она отыскала один экземпляр в общественной библиотеке в Новом Орлеане. Он выглядел на шесть лет старше, чем на фото, покрывшемся слоем пыли, но он старел красиво, с легкой сединой волос над висками.
- Я не знаю, на сколько мы тут останемся, - сказала она. - Мои планы могут поменяться за одну минуту. Я могу увидеть на улице чье-то лицо и улететь в Новую Зеландию.
- Когда ты уехала из Нового Орлеана?
- Ночью в понедельник. Взяла такси, чтобы доехать до Батон-Ружа, и это легко можно было бы проследить. Я улетела в Чикаго, где купила билеты в четыре разных города, включая Бойс, где живет моя мать. В последний момент я впрыгнула в самолет в "Ла Гвардиа". Я не думаю, что за мной кто-нибудь следил.
- Ты в безопасности?
- Может быть, в данный момент. За нами обоими будут охотиться, когда эта история будет опубликована. Предполагаю, она будет опубликована.
Грей потряхивал кубиками со льдом в воде и изучал ее.
- Это зависит от того, что ты мне расскажешь. И это зависит от того, сколько из этого можно проверить из других источников.
- Проверка лежит на тебе. Я расскажу тебе то, что знаю, и с этого момента ты предоставлен самому себе.
- Хорошо, когда мы начнем?
- После ужина. Я. предпочла бы беседовать на полный желудок. Ты спешишь, не так ли?
- Конечно, нет. У меня есть вся ночь и весь день завтра, и следующий день, и следующий. Я хочу сказать, что ты будешь говорить о самой большой истории за двадцать лет, так что я буду сидеть здесь до тех пор, пока ты будешь рассказывать.
Дарби улыбнулась и посмотрела в сторону. Ровно неделю назад они с Томасом ждали ужина в баре на Моутон. На нем был черный шелковый блейзер, хлопковая рубашка, красный галстук с мелким рисунком из лепестков и сильно накрахмаленные брюки хаки. Туфли, но без носков. Пуговицы на рубашке были расстегнуты, а у галстука был сильно ослаблен узел. Пока они ждали столика, они говорили о Виргинских островах. Дне благодарения и Гэвине Верхике. Он быстро пил, и это не было необычным. Позднее он напился, и это спасло ей жизнь.
За семь дней она прожила год, а сейчас она говорила с живым человеком, который не желал ее смерти. Под журнальным столиком она скрестила ноги. То, что он находился в ее комнате, не было неприятно. Она расслабилась. Его лицо говорило: "Положись на меня". А почему бы и нет? На кого еще она могла положиться?
- О чем ты думаешь? - спросил он.
- У меня была длинная неделя. Семь дней назад я была обычной студенткой-юристом, которая думала только о том, как справиться с учебой. Посмотри на меня сейчас.
Он смотрел на нее. Он старался не терять самообладания и не походить на студента-первокурсника, который с глупым видом таращит глаза, но он смотрел. Волосы были темными и очень короткими, прическа была довольно модная, но ему больше понравился вариант с длинными волосами во вчерашнем факсе.
- Расскажи мне о Томасе Каллахане, - сказал он.
- Почему?
- Не знаю. Он ведь является частью этой истории, не так ли?
- Да. Мы перейдем к этому позднее.
- Хорошо. Твоя мать живет в Бойсе?
- Да, но она ничего не знает. А где твоя мать?
- В Шорт Хиллс, Нью-Джерси, - ответил он с улыбкой. Он побалтывал воду с кубиками льда и ждал, что она скажет. Она думала.
- Что тебе нравится в Нью-Йорке? - спросила она.
- Аэропорт. Самый быстрый способ отсюда уехать.
- Мы с Томасом были здесь летом. Тут жарче, чем в Новом Орлеане.
Внезапно Грентэм осознал, что она была не просто симпатичной студенткой, а вдовой в трауре. Бедная леди страдала. Ей было не до того, чтобы рассматривать его прическу или одежду. Она чувствовала боль. Черт возьми!
- Прости, что я упомянул Томаса, - сказал он. - Я больше не буду о нем спрашивать.
Она улыбнулась и ничего не сказала.
Послышался громкий стук. Дарби выдернула из-под столика ноги и посмотрела на дверь. Затем она глубоко вздохнула. Это принесли ужин.
- Я возьму, - сказал Грей. - Успокойся.
Глава 29
На протяжении веков вдоль берегов нынешней Луизианы разворачивалось величественное сражение гигантов природы. Это была битва за территорию. До последнего времени человечество в ней не участвовало. С юга на землю наступал океан, посылая в бой приливы, ветры и наводнения. С севера река Миссисипи доставляла вниз неисчерпаемые запасы пресной воды и отложений и подпитывала непроходимые топи болот почвой, благодаря которой на них пышно произрастали и цвели растения. Соленая вода из Мексиканского залива разъедала берега и выжигала пресноводные болота, убивая травы, которые связывали топи в единое целое. В ответ река собирала влагу на половине континента и приносила почву в самый низ своего течения. Она медленно строила длинную непрерывную цепь дельт, образованных из отложений, каждая из которых в конце концов запирала течение реки и заставляла ее вновь изменять курс. Дельты образовали влажные территории с бурной растительностью.
Это была эпическая борьба между тем, кто дает, и тем, кто забирает, в которой силы природы находились под строгим контролем. Постоянно питаясь могучей рекой, дельты не только сохраняли свои позиции в борьбе с заливом, но и расширялись.
