— Мои поздравления, — кивнул ему Дирхерст. — Не думал, что сумеете своротить это старье. — Он с удовольствием откусил еще один кусок пирога. — Правда, тем самым вы уменьшили цену поместья на пятую часть прежней стоимости. Покупатели, насколько мне известно, предпочитают покупать усадьбу вместе с конюшней.
Улыбка сползла с лица Рейфа. Сжав кулаки, он широкими шагами направился к графу. Однако между ними успела встать Фелисити.
— Можно попробовать? — обратилась она к Рейфу, протягивая руку к кружке.
Тот, не найдясь с ответом, молча отдал ей кружку и невольно перевел взгляд с Дирхерста на Фелисити, которая с удовольствием сделала большой глоток.
— Ух, ты! — выдохнула она и вернула ему кружку. — Признаю, что по этой развалине я точно скучать не буду! — После чего взяла Рейфа под руку и сообщила: — Мне хотелось бы взглянуть поближе.
— С превеликим удовольствием.
Ей пришлось чуть ли не силой оттаскивать Рейфа от стола, но, когда они подошли к горе обломков, Фелисити почувствовала, как напрягшиеся мышцы его плеча слегка расслабились. Она еще крепче оперлась о его руку, наслаждаясь теплом исходившей от него уверенной силы.
— Однако… — покосился на нее Рейф. — А по виду — утонченная леди. Кого из нас двоих ты стараешься защитить?
— Не кого, а что… Мои пироги, — мгновенно парировала она, надеясь, что он не столь проницателен, как кажется.
— В таком случае тебе их надо держать как можно дальше от этой кучи тошнотворного мусора!
— Рейф! Это нечестно!
Молодой человек остановился и посмотрел ей прямо в лицо. Клонившееся к закату солнце просвечивало сквозь растрепанные ветром волосы, отчего их кончики казались медными. А Фелисити захотелось погрузить пальцы в копну его светлых вьющихся волос и, лежа в его объятиях, бесконечно пить медовую сладость сотни, нет, тысячи поцелуев.
— В чем я должен быть честным?
— Граф Дирхерст сделал тебе королевское предложение, а ты от него отказался. Он не может не обижаться.
— Он вроде бы и на тебя сейчас не сердится, хотя, если мне не изменяет память, ты несколько раз ему отказывала.
— Это совсем другое! — вспыхнула Фелисити. — Мужчины часто относятся к своим делам гораздо серьезнее, чем к романтическим историям.
— Тогда все ясно — за вами до последнего времени ухаживали не те мужчины, — плутовато ухмыльнулся Рейф и на этот раз сам предложил ей руку: — Не возражаете?
Фелисити подавила тоскливый вздох. Она, наконец, отыскала того мужчину; зато он задавал ей не те вопросы. Впрочем, затевать очередной спор девушка не собиралась, тем более сейчас, когда за многие часы они впервые, наконец, оказались наедине.
— Ты, в самом деле, был так уверен, что затея с канатами сработает?
Он утвердительно кивнул.
— Меня всегда привлекало инженерное дело. — Помолчав, он добавил: — Лис, а Найджел никогда не пытался продать Фортон-Холл графу Дирхерсту? Или, может быть, его светлость когда-нибудь раньше уже предлагал купить поместье?
Фелисити задумалась.
— Мне по крайней мере об этом ничего не известно, — ответила она. — Найджел все время ныл, как ему хочется перебраться в Лондон, но, думаю, его тщеславие все же тешило то, что он настоящий владелец поместья, — до тех пор, пока это придавало ему хоть какой-то вес в высшем свете.
— Понятно, — неопределенно хмыкнул Рейф. Ей понравилось, что он не стал поддакивать.
— А Джеймс… граф Дирхерст… совсем недавно предлагал мне взаймы денег на ремонт усадьбы. Ему ведь прекрасно известно, как я люблю Фортон-Холл. Если он и хотел купить его, то, зная мое отношение к Фортон-Холлу, должен был отдавать себе отчет, что я никогда не поддержу намерения Найджела продать поместье. — Она посмотрела на Рейфа и увидела, что тот внимательно вглядывается в ее лицо. — А к чему все эти вопросы?
Рейф пожал плечами и бросил рассеянный взгляд на гостей.
— Пытаюсь понять, с какой стати он вдруг пожелал выплатить такие деньги за поместье, к которому раньше не проявлял никакого интереса.
— Да, не проявлял. Но насколько я его знаю, вполне может статься, что все эти годы Дирхерст сгорал от желания заполучить Фортон-Холл и прибавить его к своим владениям.
Рейф помрачнел.
— Или сгорал от желания заполучить что-нибудь другое… Щекам Фелисити стало горячо, и вдоль спины у нее пробежал легкий озноб.
— Ты что, ревнуешь? — спросила она, с трудом веря, что осмелилась вслух задать ему такой вопрос.
Губы Рейфа тронула едва заметная чувственная усмешка, и он наклонился к ней чуть ближе.
— Ты не поверишь — безумно, — прошептал он ей на ухо.
— Рейф, прекрати сейчас же! — сердито воскликнула девушка, упираясь ладонями в его грудь.
— Люди увидят!
— Что, собственно говоря, они увидят?
— Увидят, как мы целуемся, дурачок. Улыбка его стала шире.
— Значит, ты думаешь о поцелуях?
За последние дни она едва ли могла думать о чем-либо другом.
— Ну… среди всего прочего, — увильнула она от прямого ответа.
— Так я тоже думаю о самых разных вещах. Хочешь узнать про них?
— Это прилично?
— Конечно, — рассмеялся Рейф.
— Тогда я лучше вернусь к столу с пирогами.
— Первый вальс сегодня вечером — мой, — заявил он, придержав Фелисити за бант на ее ротонде.
— Хорошо, — согласно шепнула она в ответ, надеясь в душе, что он махнет рукой на всякую осторожность и прямо сейчас поцелует ее, посреди заполнившего двор веселящегося народа.
— И не вздумай танцевать с этим, — предостерег Рейф. Она обернулась:
— Ты имеешь в виду графа Дирхерста? Если он попросит о танце, я ему не откажу. Бога ради, Рейф, в конце концов, он мой сосед! И аристократ, кстати.
— Ладно. Танцуй с ним что хочешь, только не вальс, — внес ясность Рейф с непроницаемым выражением лица. — Не заставляй меня разгонять музыкантов.
— Боже! Хорошо, уговорил, — рассмеялась Фелисити.
Само собой разумеется, когда час спустя Дирхерст приблизился к ней и пригласил ее на первый вальс, отказать ему она не смогла. Рейф уже кружился по двору с Мэй, а сидевший рядом с ней сквайр Талфорд со своими подагрическими ногами навряд ли мог составить пару.
— Вы позволите, я вас ненадолго оставлю? — обратилась Фелисити к сквайру.
— Ради Бога, — весело покивал он. — Вы заслужили толику веселья, дорогая.
По правде говоря, самой счастливой в этот вечер выглядела Мэй, и Фелисити с улыбкой приняла предложенную графом руку. Он повел ее к центру двора, в трех углах которого горели большие костры, и обнял за талию.
— Вы сегодня особенно очаровательны, — заметил Джеймс, вовлекая ее в танец.
