Мэй, которую Фелисити отправила спать, не стала, как обычно, пререкаться, а безропотно пошла в дом. Глаза девочки слипались, так что пожелать спокойной ночи сквайру Талфорду сил у нее просто не осталось. Музыканты продолжали играть один за другим деревенские танцы для оставшихся самых стойких двадцати — тридцати гостей. Фелисити, с трудом передвигавшая ноги, принялась потихоньку собирать со столов грязную посуду.
С Рейфом она не станцевала ни разу за вечер, но, если он собирался вести себя так глупо и по-детски из-за одного безобидного вальса, пусть пеняет на себя. Она из-за этого переживать не собиралась. Недопитая сквайром кружка с элем с стояла на углу стола, и Фелисити, оглянувшись по сторонам, украдкой опорожнила ее. Почувствовав, как в желудке начало растекаться приятное тепло, она устало вздохнула.
— Кружечку надо бы освежить, — проговорил у нее из-за спины Рейф, протянув через ее плечо крепкую руку с полной кружкой и щедро отливая чуть ли не половину. — Будем здоровы.
Фелисити повернулась к нему лицом.
— Ты пьян?
— Надеюсь, что так. Это удовольствие заработано тяжким трудом. — Он расплылся в своей ослепительной улыбке записного соблазнителя и громко чокнулся с ее кружкой. — Пей!
Не сводя с него глаз, Фелисити пригубила эль. Был он терпким и вкусным, и трудно было отказать себе в удовольствии сделать пару глотков. Почувствовав себя увереннее, Фелисити отставила кружку.
— Между прочим, ты обидел Мэй.
— Знаю. Идем со мной.
Рейф направился к дальнему концу череды столов. Заинтригованная Фелисити пошла следом. Там на земле стоял пузатый бочонок. Рейф, наклонившись, вытащил затычку, и пенная струя эля потекла в подставленную кружку. Нацедив чуть меньше половины, он протянул ее Фелисити.
— Собираешься меня напоить? Не выйдет! — возмутилась Фелисити и оттолкнула его руку.
— Да никто тебя не собирается поить, — возразил Рейф и настойчиво сунул кружку ей в руки. — Я размышляю. Страсть как не люблю заниматься этим в одиночку!
Она улыбнулась и мягко отвела его руку с кружкой.
— Предпочитаю размышлять на трезвую голову. Но если не секрет, о чем же ты думаешь?
— Спокойной ночи, Бэнкрофт, — окликнул Рейфа мистер Грэм, только что закончивший вместе с Рональдом укладывать в повозку привезенный на торжества свой обеденный стол.
Рейф весело помахал им рукой:
— Спокойной ночи, Грэм. Да, чуть не забыл — хочу завтра с вами потолковать. Если утром, часов в десять?
— Давайте лучше в полдень. Завтра утром мой сын, Том, читает стих в школе. Я ему пообещал прийти послушать.
— Ладно, тогда в полдень. И принесите… — замявшись, Рейф покосился на Фелисити, — ну, то, о чем мы с вами говорили.
Фермер изумленно уставился на Рейфа, но кивнул и поудобнее уселся на козлах.
— Хорошо, принесу.
— Что он должен принести? — поинтересовалась Фелисити, пристально глядя на Рейфа.
— Ты уверена, что способна в таком состоянии размышлять? Меня всегда озаряли великие идеи, когда я промывал слоновьи бивни.
— Не волнуйся, в таком состоянии я соображаю вполне сносно. Так что должен принести Грэм?
— Так, штуковины разные.
Рейф снова сунул ей кружку с элем и побрел к порушенной конюшне.
— Какие еще штуковины? Фигурки? — предположила Фелисити, следуя за ним в надежде, что Рейф не повалится лицом вниз в один из костров — потухших, но все еще полных горячих углей.
Рейф остановился, медленно повернулся к ней и ухмыльнулся:
— Замечательно… У тебя она прелестная.
— Прелестная — что? — нахмурилась Фелисити.
— Фигурка.
Девушка покраснела. Двусмысленные улыбочки Рейфа выбивали ее из колеи, даже теперь, когда он, судя по всему, прилично заложил за воротник.
— Понятно. Спасибо.
— Зачем ты танцевала вальс с графом Резвунчиком?
— Потому что он меня об этом попросил и еще потому, что мы знакомы с двух лет. И не надо придумывать ему глупые прозвища.
— Знаю. — Рейф облизал губы. — Шутка не удалась. Приглашаю тебя на вальс.
— Твои менестрели вроде бы играют деревенский танец…
— Верно. Впрочем, какая разница…
Он шагнул к ней, взял за руку и медленно вовлек в кружение танца, стараясь попадать в такт, в то время как Фелисити изо всех сил пыталась не расплескать кружку с элем, которую почему-то продолжала держать в руке. Рейф умел танцевать, и хотя, семеня по двору в сгустившихся сумерках, они выглядели весьма нелепо, из оставшейся за столами подвыпившей публики мало кто обращал внимание на парочку. Легкомысленно посмеиваясь, Фелисити кружилась, а Рейф в какой-то момент ловко выхватил кружку у нее из руки, с видимым удовольствием глотнул эля и вернул кружку обратно ей в руку, ни разу не сбившись с такта.
— Рейф, я устала. Надо убирать со столов да идти спать.
Мурлыча себе под нос приятным баритоном мелодию вальса, мужчина привлек Фелисити к себе. Проделал он это так стремительно, что девушка невольно выронила кружку и та полетела им под ноги. Остатки эля расплескались. Однако Рейф, похоже, этого не заметил. Довольно долго он стоял и с высоты своего роста смотрел сверху вниз ей в глаза, потом наконец осторожно обнял ее рукой за талию. Другой он взял Фелисити за руку и переплел свои пальцы с ее. Она не успела сообразить, что происходит, а они уже кружились в вальсе. По всем меркам приличия он слишком прижимал Фелисити к себе, но это ее сейчас мало заботило. Фелисити вся дрожала, ноги не очень ее слушались, и она была только рада покрепче ухватиться за плечо и руку Рейфа, чувствуя мужскую спокойную и надежную силу.
Склонив голову ему на плечо, она с упоением вдыхала исходивший от его сюртука дух эля вперемешку с дымным запахом костра.
— Хорошо танцуешь, — похвалила его Фелисити.
— Это семейное. Все Бэнкрофты хорошо танцуют, — шепнул он в ответ ей в самое ушко, и от его теплого дыхания у Фелисити мурашки побежали по коже. — Знаешь, — продолжил он ставшим вдруг сонным голосом, — я вальсировал с женщинами в семи странах!..
Фелисити подняла голову от его плеча. Глаза у Рейфа были полузакрыты, по лицу, которое приняло мечтательное выражение, пробегали неверные отблески догоравшего костра.
— В какой же стране ты сейчас? — едва слышно прошептала Фелисити, вдруг почувствовав, как на нее наваливается неимоверная усталость. Он сейчас просто отсутствовал, затерявшись в каких-то неведомых ей местах. В тот день, когда Фортон-Холл будет продан, Рейф исчезнет из их жизни. И ей самой, и Мэй стоило подумать об этом.
— Мне кажется, в этой стране мне еще бывать не доводилось, — наконец отозвался он.
— Рейф, давай займемся делами. Пошли. Так мы и до утра не управимся.