Это было бы так скучно.
Я умру раньше, чем это случится.
Некоторые согласны на второе место, но не я. Для меня это поражение. Если вы испытали, что значит быть первым, то второго номера вам уже недостаточно.
То, чем я занимаюсь сейчас, интересует меня больше всего, и я очень рад тому, что мои пластинки покупают и что меня любят. Я не хочу это бросать. Когда у меня откажут ноги, я с удовольствием примусь вязать носки для матросов! Единственное, что может меня остановить, — если люди перестанут покупать мои записи. Пока мою музыку покупают, все нормально. Когда они перестанут покупать мои пластинки, я попрощаюсь и займусь чем-нибудь другим — стану стриптизером, или уйду в живопись, или буду делать еще что-нибудь.
Пока я могу сочинять музыку и пока люди хотят ее покупать, я буду продолжать. Это для меня важно, но это не конец всему. Я не собираюсь становиться одним из тех старых бездарных актеров, которые всё никак не могут покинуть сцену. Я предпочитаю уйти и заняться другим делом.
Я хочу продолжать делать то, что делаю, но за все надо платить, я к этому абсолютно готов. Для меня важнее всего моя работа, и я ее люблю. Музыка — единственная вещь, благодаря которой я ощущаю себя полноценным. Мой музыкальный талант для меня словно щит. С ним я могу противостоять чему угодно. Это как вечный бой, и я не возражаю, пока выигрываю и пока мне хоть что-то удается. Я создал конструкцию, нечто вроде музыкальной веры в себя, и это поддерживает меня.
Это у меня в крови. Единственное, что я умею делать, — это писать музыку и выступать, и этим я собираюсь заниматься; я думаю, все мы собираемся делать то же самое — пока не умрем. Если бы не это, то мне совершенно нечего было бы делать. Я не умею готовить, так что из меня не вышло бы хорошей домохозяйки. Кажется, я занимаюсь музыкой так долго, что уже ни на что другое не способен. Я совершенно бы растерялся и не знал бы, чем заняться, поэтому, думаю, я просто должен продолжать делать то, что делаю.
Вопрос даже не в том, что я должен продолжать; я заработал много денег и мог бы замечательно и прекрасно прожить всю оставшуюся жизнь, но мне обязательно нужно что-то делать каждый день. У меня столько энергии, что мне просто необходимо что-то делать. Внутренний голос говорит мне: «Притормози, иначе ты себя загонишь!», но я не могу остановиться. Это все моя энергия. По сути, я сочиняю музыку и хочу продолжать это делать. У меня много песен, и мне нравится их писать. Понимаете, это дошло до другой стадии: раньше, я чувствовал, что это моя работа, моя профессия, и хотя это по-прежнему моя работа, сейчас мне не обязательно этим заниматься. Это просто доставляет мне удовольствие, и это очень интересно. Еще столько осталось неиспробованного, и меня это радует.
Несмотря ни на что, мы любим друг друга и мы любим музыку, которую делаем. Вот в чем, по сути, дело. Если бы не любили музыку, мы бы уже распрощались друг с другом.
Я действительно не знаю, как будут обстоять дела лет через двадцать. Было бы здорово, если бы наши записи всё так же покупались. Мне бы очень не хотелось, чтобы мы делали это только ради того, чтобы продать пластинки и заработать деньги. Мы делаем это, потому что нам интересно, и если бы я утратил интерес, то занялся бы чем-нибудь другим. Мне нравится пробовать себя в разных сферах, но в настоящий момент мы еще очень много можем сделать в рамках
Queen. Однажды я, возможно, скажу: «Я сделал достаточно с Queen, и теперь могу заняться чем-то другим», но я не могу вам сказать, произойдет ли это завтра или через два, а может быть, еще через десять лет. Давайте подождем и посмотрим.
В настоящее время я просто наслаждаюсь жизнью. Я просто хочу все делать по-своему и хочу получать от этого удовольствие. Не думаю, что сейчас мне захотелось бы поехать в концертный тур. Вернуться к гастролям — значит нарушить формат. Что касается меня, я два года не вылезаю из студии: записывал альбом с Queen [The Miracle, 1989], а до этого альбом с Монсеррат, и я просто думаю, что тур мне сейчас был бы некстати. Я считаю, что это было бы возвратом к тому, что мы как раз не хотим делать на данном этапе.
Мне кажется, это всего лишь вопрос времени. Просто нужно подождать и посмотреть. Если все сложится так, что мы решим поехать в турне, мы сделаем это. Но лично я не хочу отправляться на гастроли по той же схеме, что и раньше, а именно, выпустить альбом и обкатывать его. На мой взгляд, мы достигли уровня стадионов, и теперь пришло время подумать о чем-то другом. Все последние годы мы записывали по студийному альбому в год, потом отправлялись тур и объезжали весь мир, а когда возвращались, приходилось думать о записи следующего альбома.
Дойти до такого уровня, оставаться при деле после стольких лет… думаю, мы никогда бы этого не достигли, если бы не дали себе эти два года отдыха [1987–1988]. Я правда так считаю. На самом деле, отойдя от Queen, занявшись собственными проектами, мы поняли, как нам не хватает Queen и как мы хотим снова собраться вместе и сделать что-нибудь новое. Поэтому, на мой взгляд, этот альбом [The Miracle] звучит так свежо.
Нас четверо, и у нас у всех очень разные идеи, а чтобы это сделать, нужны именно все четверо. Если один не хочет ехать в тур, то тур невозможен. Мне кажется, что на сегодняшний день разводящий ключ в нашей работе — это я, — говорю со всей откровенностью. Это я не хочу ехать в тур.
Я не считаю, что тем самым подвожу остальных или что-нибудь в этом духе. Точно так же если бы один из них не захотел делать этот альбом, нам пришлось бы с этим согласиться, потому что нет смысла принуждать кого-то, особенно после стольких лет, проведенных вместе. Это было бы просто ужасно. Нужно действительно загореться этим — мы только так и работали все эти годы. Я терпеть не могу вымучивать что-либо просто ради того, чтобы что-то сделать. Я имею в виду то, что нам не надо больше денег, поэтому мы не делаем это ради денег. Я думаю, мы делаем это ради музыки, что, конечно, звучит неоригинально, но мы делаем это, потому что музыка нам все еще интересна.
Иногда мне кажется, что в жизни должно быть что-то больше сумасшедших скачек по всему миру. Я не могу уже зажигать как раньше; это все уже слишком. Взрослые люди так себя не ведут. Я прекратил свои дикие ночные вечеринки, но не потому, что я болен, а просто уже не тот возраст. Я уже не юнец. Теперь я предпочитаю проводить время дома. Это часть взросления — в этом и есть взросление. Я пытаюсь немного успокоиться и отдохнуть.
Я всегда серьезно отношусь к делу, хотя у меня все такой же легкомысленный характер. Мне кажется, что в тридцать девять лет ко всему относишься более взвешенно. Такие вещи осознаешь подсознательно. Я вообще считаю, что если слишком часто беспокоиться об этом, то действительно состаришься. Я не переживаю из-за морщин и прочей ерунды. Я не бросаюсь каждое утро, едва проснувшись, к зеркалу посмотреть, сколько их еще появилось. По мне, так лучше всего. Я не волнуюсь. Я имею в виду, что все равно состаришься и будешь выглядеть старым, от этого никуда не денешься — не важно, сколькими кремами ты мажешься. Это все не для меня. С этим ничего не поделаешь. Я не боюсь выглядеть старым. Важно, как ты ощущаешь себя внутри. Это звучит банально, я знаю. И меня не волнует, что я могу растолстеть — честно говоря, мне бы даже хотелось набрать немного веса и стать чуть пухлее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
