Когда они расходились из каминной, Сварог придержал Леверлина за локоть, тихо, понятливо спросил:
— Что, стрелять хочется?
— Во всех и каждого, — сквозь зубы ответил Леверлин с той же рассудочной, отрешенной яростью.
— Главное, чтобы это не отражалось на лице, — серьезно сказал Сварог. — Мы тут с миссией не просто доброй воли, а будущей сердечной дружбы…
— Не беспокойся, командир. — так же серьезно ответил самый, давний, самый первый из встреченных Сварогом сподвижников. — Все понимаю, не мальчик. Я им буду улыбаться тепло и мило, куртуазно плести комплименты дамам… Все, что потребуется. Буду воплощением приязни… пока не настанет время для самой сердечной дружбы…
«А ведь, пожалуй, он ее в самом деле любил по-настоящему, — подумал Сварог. — Сколько лет прошло, а ярость ничуть не потускнела… как и у меня, впрочем. Конечно, Делию я не любил. Я просто-напросто никогда им ее не прощу В принципе, то же самое…»
…Гардероб в его апартаментах оказался набит битком разнообразными цивильными нарядами — судя по атласам-бархатам, шелкам, кружевам и золотому шитью, все на уровне Восемнадцати Семейств. Фасоны, конечно, незнакомые, непривычные — но не более чем сильванские дворянские наряды. Так что Сварог, обозрев себя в высоком зеркале, подумал, что ничуть не походит на чучело, всего-навсего незнакомая мода, и не более того. Поправил на шее золотую цепочку с овальным медальоном, украшенным местным эквивалентом графской короны. Снова ничего странного: наверху дворяне носят перстни с соответствующими титулу, если он есть, коронами, а здесь — медальоны, вот и вся разница.
Как там объяснял барон? Два перстня с самоцветами на правую руку, один — на левую. Вполне себе комильфо, ничего от выскочки, как говорится, скромненько и со вкусом. Пистолет, конечно, с собой брать не стоит, да и Золотого Воробья тоже, пусть себе и дальше сидит на столике, усердно притворяясь безобидной статуэткой-талисманом. А пистолет, наплечную кобуру и запасную обойму мы открыто положим на столик у постели, только для пущей надежности сделаем все это хозяйство невидимым. Уже точно известно, что лакеи без конкретного приказа постояльца в его апартаментах не убираются, не появляются вообще…
Еще раз критически обозрев себя и убедившись, что с нарядом все в порядке, он вышел в коридор, прошел к соседней двери и коснулся вычурной резной чашечки — кнопки звонка.
Мара сразу же ему открыла. М-да… Нравы тут у них…
— Ну что ты так уставился, словно монах из Святой Земли? — пожала обнаженными плечами боевая подруга. — Это я не сама придумала, мне объяснили, что сейчас это самый модный вечерний наряд для благородных дворянок… Вон, журналы мод валяются.
— Да я что? Я ничего, — сказал Сварог, входя и притворяя за собой дверь. — Просто не ожидал от них такой уж раскованности…
Положительно, наверху портовые шлюхи в своих до предела откровенных нарядах выглядел и гораздо приличнее. Куцее золотисто-рыжее платьице Мары несмотря ни на что, удивительным образом сочетавшееся с ее волосами) и платьем-то назвать было трудно. Впереди не просто глубокий вырез: две полоски ткани, соединенных на шее золотой цепочкой, открывают для всеобщего обозрения половину груди и пупок, сзади спина обнажена даже чуть пониже талии, все это — в обтяжку, подол чисто символический. Сварог задумчиво сказал:
— А знаешь что? По-моему, совершенно голой ты бы выглядела гораздо приличней…
— А пожалуй что, — блеснула Мара великолепными зубами. — Но согласись, мне идет? — и она крутнулась волчком.
— Идет, — проворчал Сварог. — Тебе все идет… Трусики-то хоть под этим есть?
— Ну, разумеется, — сказала Мара.
И с непринужденностью давней подруги продемонстрировала узенькую розовую кружевную полосочку, которую трусиками можно было назвать исключительно из вежливости. «Ну что же, — философски подумал Сварог, — далеко не впервые, и не только на этой планете, великосветские дамы откровенностью вечерних нарядов превосходили портовых шлюх… Сварог присмотрелся. — И колье у нее на шее, и серьги, и браслеты, и перстни — все исключительно с сапфирами, подобранными оттенком прямо-таки под цвет глаз».
Мара, кажется, прочла его мысли, как со старыми подругами частенько случается, даже если они и не наделены магическими способностями:
— Ага, это не совпадение. Такая тут мода: платье — под цвет волос, камни в украшениях — под цвет глаз. Между прочим, с чисто женской точки зрения — недурная затея. Там, у нас, наверху, до этого не додумались. Вот вернусь, введу эту моду у себя на Сегуре. Думается мне, и на Харуме дамы быстро подхватят…
— Самое смешное — и впрямь, я так полагаю, быстро подхватят, — фыркнул Сварог. — Что-что, а это вы умеете.
— Но, согласись, мне идет? — повторила она, безмятежно улыбаясь.
— Говорил же, идет, — проворчал Сварог. — Вот только фасон этот не вздумай наверху вводить, будущая законодательница мод…
— Не буду, не буду. Но чует моя душа, дамы и его подхватили бы…
— Не сомневаюсь, — буркнул Сварог. — Говорю ж, это вы умеете…
— Что ты так набычился?
— Да по-моему, что-то легкомысленно ты настроена…
— Ничего подобного, — сказала Мара. — Ты что, плохо меня знаешь? Как раз наоборот. Все мысли в первую очередь — о работе… Я сейчас — оружие. Убойнейшим образом действующее на мужчин. Скажешь, нет?
Она обворожительно улыбнулась, приняла грациозную позу, чуть выставив вперед правую ногу, послала Сва- poiy призывнейший взгляд.
— Ну, если с этой точки зрения… — сказал Сварог, — тогда, пожалуй что, и впрямь.
— То-то, — лукаво улыбнулась боевая подруга. — Если я в этом наряде возьмусь чуточку флиртовать с принцем, а то и с бароном, смотришь, и удастся выудить что-нибудь интересное. Это ты не можешь нежно прижаться грудью к тому же принцу и затуманенным взором смотреть ему в глаза, а у меня это получится самым естественным образом. Особенно если учесть, что он, как ты сам говорил, простак простаком. Но какие-то тайны должен знать, коли уж хороводится с дэнго…
На миг Сварог ощутил легкое беспокойство, вспомнив кое-что, происшедшее несколько лет назад в Равене, когда их крайне заинтересовала чернокнижная библиотека герцога Сенгада. Сказал торопливо:
— Оружие оружием, но ты там не особенно увлекайся…
— Ох, милый… — картинно вздохнула она, на миг подняв глаза к потолку. — Ну, когда я тебе наконец втолкую, что увлечена одним тобой — беззаветно и на всю оставшуюся жизнь? А все прочее… Исключительно в интересах дела.
— Вот и не особенно увлекайся в интересах дела… оружие убойнейшее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
