обрисовала ситуацию, рассказав про визит призрака, однако умолчав о его личности. Доран — это ее секрет. И даже Астину незачем знать об этом лишнее. А вот о сделках с сиренами пришлось рассказать без утайки.
К концу повествования от веселости фон Берга не осталось и следа.
— Если бы я не был с тобой знаком до этой истории — решил бы, что ко мне пожаловала авантюристка, которая хочет украсть у меня кое-какие методы. Но я тебя знаю, дорогая. Ты честна до прозрачности — в этом твоя сила, но и твоя слабость тоже там кроется. Мне кажется, в этот раз ты не только прыгаешь выше головы, а еще и пытаешься крутить в воздухе сальто.
Фон Берг налил еще вина, вздохнул, закинул в рот виноградину и продолжил:
— Ты рассказала про призраков и хочешь, чтобы я поймал одного из них в капкан. Не буду врать — задачка мне по вкусу и по зубам, но я чую какую-то недосказанность. Ты недоговариваешь, дорогая, — тут Астин доверительно понизил голос, правда, при подобной длине стола такая попытка посекретничать смотрелась глупо. Но видимо, по старой привычке он не считал слуг за людей.
Морено с Саммерсом тоже попадали под мерку и были для фон Берга, чья родословная отсчитывалась от королей Старой Империи, не больше чем мебелью. Дороти поправлять его не стала — зачем ему знать о странных отношениях, которые возникли между ней и ее новой безродной командой?
— Кого из призраков мы будем ловить? — спросил Астин. — Бригантину, на которой тебя едва не порешили? “Закатную лилию” или тот третий фрегат, про который я сейчас молчу, потому что моя память штука ненадежная, а кто-то точно упоминал его название, вечером за бутылкой хорошего кьянти, и история была полна печали…
— Нет, — поспешно перебила Дороти, которая, оказывается, забыла, как когда-то рассказывала Августину про погибшее “Холодное сердце”. — И “Грозовая чайка”, и “Лилия” слишком велики — их не взять с ходу, тем более убивать тех, кто мертв уже давно, — занятие неблагодарное. Мы пробовали, и у меня осталось ощущение, что с нами играли и даже этого не скрывали. А если призраки поймут, что мы хотим вырвать сердцевину из их корабля — драться они начнут всерьез. “Холодное сердце” сошло с алантийских стапелей — это тоже большое судно. А в нашем распоряжении всего лишь два десятка головорезов да твои рабы…
Августин скрестил руки на груди и закатил глаза, показывая, как высоко он оценивает боеспособность такой команды. Краем глаза Дороти заметила, как у Морено дернулась щека — похоже, к отрицательному сальдо на своем счету Августин добавил еще пару монет.
— Три корабля-призрака нам не подходят. Зато есть четвертый. Думаю, что ты слышал о нем, такие байки обычно хорошо идут в таверне, после пятого кувшина с вином… А в вине ты разбираешься. Разница лишь в том, что их рассказывали немного севернее, — намекнула Дороти.
— Чтоб тебя дьявол драл, дорогая, — Августин откинулся в кресле, — чтоб тебя все дьяволы драли без продыха. Ты знаешь, чем соблазнить мужчину. Я понял, о чем ты. Размер действительно подходящий. Всей команды — два человека. А самое главное — твой камень проще найти. Да, это не фрегат, даже если придется разобрать его по доскам, призрачным разумеется — шансы куда больше. — Сэр Августин резко встал из-за стола, смотря в никуда, и отошел к стене, украшенной дикарскими масками. — Мне нужно подумать. Одному. Уходи!
Дороти со всей возможной бесшумностью отодвинула стул, бросила на стол безупречно накрахмаленную салфетку и кивнула Морено и Саммерсу, давая знак следовать за собой.
— Что за призрак вы собираетесь ловить? — стоило им выйти на террасу, как Морено надвинулся на Дороти прибойной волной. — Заметь, я не спрашиваю “как”. Это будет второй вопрос.
— Позже. Все позже, — Дороти мягко отодвинула Черного Пса в сторону. Дело было уже не в мстительности — просто дразнить его, получая в ответ вспышки такого страстного гнева, оказывалось с каждым разом все слаще. Ей нравился его темперамент. — Саммерс, сэр Августин выдаст нам готовый план к ночи или раньше, и вот тут уже точно будет не до сна. Я так понимаю, что абордажников ведешь за собой ты? Предупреди их — пусть отдохнут.
— Вместе со мной всего семь абордажников, плюс ты и кэптен. Что за судно такое, что этого хватит? — пожевал губам Саммерс.
Дороти оценила: при всей взаимной неприязни Саммерс прежде всего думал о деле. Хотя шансы, что мрачный боцман рубанет ей саблей по спине, как только клятва Черной Ма перестанет работать, становились все реальнее. Впрочем, это только добавляло перца в ситуацию.
Теперь можно было откровенно признаться самой себе — давно Дороти не чувствовала себя настолько живой. Наверно с того дня, как сгинуло в пучине “Холодное сердце”…
— Никто не говорил, что будет легко. Августин подкинет невольников — человек десять, но это скорее крепкий тыл, чем атакующий кулак. Зато задача будет простая.
Саммерс, осознав, что больше ему ничего не скажут, нахмурился, перетянул жидкие патлы в хвост кожаным шнурком и, спросив дозволения у своего кэптена, ушел на “Свободу” — готовить людей к ночной схватке.
Морено, который понял, что придется сожрать свое любопытство, остался рядом. Дороти ждала, что он начнет допытываться, что к чему, но недооценила. Черный Пес злился, однако уперто молчал.
В итоге Дороти после часа ожидания и бесцельного шатания по террасе поняла, что еще немного — и она с ума сойдет от неопределенности.
Оставив Морено добивать очередной кубок с вином, она ушла вглубь тенистого мангового сада, который тянулся куда-то в сердце острова и заканчивался скальной стенкой, с водопадом и выбитым в граните небольшим озерцом — скрытым за таким густым переплетением ветвей, что вряд ли сюда забредал кто-то с момента постройки бунгало. У озера нашелся пригодный для задуманного травянистый пятачок. Дороти осмотрелась, не обнаружив змей, скинула с себя сапоги, мундир и перевязь. Достала саблю и сделала пробный выпад, целясь рассечь свисающие с деревьев лианы.
Вышло худо, но лучше, чем она рассчитывала. Сабля была тяжеловата для ее руки, но раньше она этого не замечала. Впрочем, если тренироваться почаще, то через пару месяцев из Дороти выйдет фехтовальщик средней руки. Но сейчас она вряд ли могла справиться с кем-то из своих абордажников. Та же Бринна была вдвое тяжелей Дороти.
Спустя четверть часа Дороти остановилась и завязала узлом на животе промокшую от пота рубашку. Как бы сказал ее учитель по фехтованию — “удовлетворительно более чем”. Да, былой силы в ударах
